Александр Ли - Правосудие бандитского квартала
– Теперь я вижу, что с тобой все в порядке, – говорит он, вынимает из перчаточного ящика конверт и вручает его мне.
Я заглядываю внутрь.
– Тут не все. – Я почти дословно знаю, что сейчас услышу.
– Мэвис, – Тони вкладывает в свой голос нежные нотки, – я плачу тебе столько, сколько могу дать сейчас. Остальное пусть будет на сохранении у меня. Это надежней, чем в банке. Тебе же хватит на жизнь.
Требовать, а тем более клянчить – бесполезно. Тони всегда поступает так. И я понимаю его. Чем больше он остается должен мне, тем меньше шансов, что я решусь уйти от него. Ведь он не отказывается платить, просто увеличивает свой долг. Привязывает меня к себе.
– Ладно. – Я выхожу из машины.
– Да. Погоди немного.
Это вечная манера Тони. Если он хочет сказать мне что-то важное, то делает это в последний момент, когда мы уже успеваем распрощаться. Задерживаюсь, оборачиваюсь.
– Я понимаю, что ты устала и хотела бы отдохнуть. – Морщинки собираются в уголках глаз старика.
– Естественно, Тони. У меня сейчас такое ощущение, будто на мне черти всю ночь дрова возили для своих адских котлов.
– Отдохнешь попозже. Есть одна срочная работа, с которой не справится никто, кроме тебя.
Вздыхаю тяжело и протяжно.
– Так я и знала. Что мне предстоит на этот раз?
– Обо всем поговорим завтра. Приезжай после обеда. Я буду ждать. Спокойной ночи.
Я живу не одна. Мы арендуем квартиру с двумя спальнями вместе с Нэнси. Она неплохая девчонка, если я с ней прожила уже больше года. Нэнси ничего не знает о моих контрактах с Тони. Уверена, что я зарабатываю на жизнь исключительно своим телом.
Она, заспанная, выползает в гостиную, смотрит на меня.
– Хорошо отработала? – спрашивает.
– Лучше не бывает. – Стараюсь выглядеть довольной.
– На улице дождь? – Присматривается к моей мокрой одежде.
– Нет, просто клиент попался со странностями. В бассейне, не раздеваясь, развлекались.
– Понятно.
* * *Это один из редких дней в Бэйсин-Сити, когда светит солнце. Даже не верится. На небе ни облачка. Я сижу в офисе Тони. Конечно, офисом это можно назвать с большой натяжкой. На входной двери нет вывески – лишь кнопка переговорного устройства. Сама дверь массивная, бронированная, такую и из танка не пробьешь. Случайный посетитель может сколько угодно жать на кнопку, и ему не ответят. Охранники Тони знают всех, кого стоит допускать к боссу, в лицо и, прежде чем ответить, внимательно изучат визитера через камеру. Мне открывают сразу, даже не спросив, что привело меня в этот мрачный дом на набережной.
В кабинете неожиданно светло, обычно опущенные жалюзи подняты. Солнце заливает комнату через большое, во всю стену окно.
– Я могу доверить это дело только тебе, моя девочка, – говорит доверительно Тони. – Воды хочешь?
– Хочу.
Я, хоть и отошла от вчерашнего, выключила воспоминания, но пить хочется. То, что предлагает мне совершить Тони, мне не нравится, и я волнуюсь.
– Убить адвоката – не лучшая идея, – возражаю я. – К тому же такого, чей час работы на процессе стоит две тысячи долларов. Музыканты, врачи, адвокаты, копы и женщины – не мой профиль. Ты же сам говорил, что у меня всегда остается выбор.
– Я говорил, – соглашается Тони. – Но сейчас выбора нет и у меня. На большом совете Синдиката мы решили не убирать его. Но в составе верховной тройки было тайно решено, что он должен покинуть этот мир. Ты единственный человек, кому я могу доверить эту тайну. Ты мне как дочь.
– В таких случаях киллер обычно не жилец, – напоминаю я.
– О том, что я выбрал тебя, не знает и не узнает никто, – обещает Тони, подходя к окну.
– Даже в верховной тройке?
– Я обещаю это.
Я думаю. Не принять предложение я не могу. Во-первых, Тони обидится, а мне не хотелось бы огорчать единственного по-настоящему близкого мне человека. Во-вторых, после того, что узнала от него, нужно или оставаться в одной связке, или же покинуть этот мир. Сам факт, что верховная тройка в Синдикате решила пойти против принятого большим советом постановления… Нет, даже не хочется думать об этом.
Тони умеет загонять в угол. Этого у него не отнять. При этом делает это легко и вроде без давления. Но вывернуться не получится.
– Я согласна, хоть и не хочу этого. – Я глотаю холодную воду, которую услужливо подает мне Тони. – Но ты знаешь мои правила. Я должна знать, за что дорогой адвокат Роберт Камински отправится на тот свет.
Тони вздыхает. Сегодня тот случай, когда наши близкие отношения только создают трудности.
– Именно потому, что он талантливый адвокат и способен на суде отмазать Толстого Генри от тюрьмы.
Про Толстого Генри я знаю. Так в Синдикате называют бывшего начальника городского управления полиции. Бывшего, потому что Тони сумел его умело подставить. Толстый Генри заслужил это, попытавшись подмять под себя бизнес наркотиков. Именно подмять, а не получать с него полагающиеся проценты. Каждый должен заниматься своим делом. Мафия своим, а полиция – своим. Да, можно и нужно сотрудничать, но не вытеснять друг друга из города.
Пока еще Тони не убедил меня. В конце концов, можно попытаться перекупить Роберта Камински. Но своих догадок вслух я не высказываю. Если тройка решила его убрать, значит, так оно и будет. Тони один не решает, и спорить с ним бесполезно.
– Какие еще грехи числятся за адвокатом, кроме того, что он талантливо работает? – спрашиваю я.
– Не больше и не меньше, чем за каждым жителем нашего города, – смеется старик Тони. – А это, согласись, достаточные основания, чтобы заслужить смерть от руки наемного убийцы.
Иногда Тони бесит меня. То называет «моя девочка», то «наемный убийца». Если потребуется, я и без платы уберу того, на кого укажет мне Тони. Мне только нужно быть уверенной, что лишаю жизни негодяя, как в случае с Бенджамином Палмером.
– С тобой трудно не согласиться, но мне этого недостаточно.
– А еще он сильно потеет, – улыбается старик, его глаза блестят из-под полей фетровой шляпы.
Тони в курсе моих мужских предпочтений и отвращений. Я с ним всегда откровенна. Он знает меня как облупленную.
– Если этого тебе недостаточно, то он сумел отмазать от электрического стула убийцу трех проституток. – Тони пристально смотрит на меня, зная, что попал в больное место.
Я могу простить многое, но не то, когда мужчины убивают женщин.
– Достаточно. – В моем голосе звучат металлические нотки.
– Я знал, что ты согласишься. Теперь только остается придумать, как к нему подобраться. Толстый Генри хоть и не служит больше в полиции, но у него там осталось много своих людей. Он благодаря Роберту Камински вышел под залог и опекает своего адвоката. Полицейские отслеживают каждый его шаг, прикрывают и днем и ночью. Камински часто меняет места ночлега. Все это ему обеспечивает Толстый Генри.
– Естественно, ведь тот – его единственный шанс.
– Самое сложное в том, что это не должно быть убийством в чистом виде. Все должно выглядеть, как будто убийство произошло спонтанно, а не готовилось заранее. Ты справишься с этим. Постель – единственное место, где ты с ним сможешь оказаться наедине.
– Я должна его соблазнить?
– Ты должна оказаться с ним в одной постели. Успеть надо до суда. Иначе все потеряет смысл.
– Мне нужно знать о нем больше.
– Самое сложное в том, что эрогенная зона у него – это мозг. Только умная женщина способна его возбудить. На дур у него аллергия.
– Теперь я понимаю, почему ты выбрал меня. – На это замечание следует саркастическая улыбка Тони.
– Любимый его писатель Вашингтон Ирвинг, любимый фильм…
Тони перечисляет, я не записываю, запоминаю. Мой мозг работает в режиме диктофона. В любой момент я смогу мгновенно выудить из него понадобившуюся по ходу информацию…
Первая половина дня проходит в подготовке. Мы не ездим с Тони по салонам, бутикам и антикварам. Все, что нужно, привозят прямо в офис. Сюда же приходят и парикмахер с визажисткой. За несколько часов я преображаюсь. Да, я умею входить, именно входить, а не вживаться в образ. Ведь метод Станиславского не для меня, я привыкла играть по Брехту. Теперь я выгляжу как настоящая леди. Украшения не новые, Тони знает в них толк, они выглядят так, словно их носила еще моя бабушка.
– Югенд-стиль, начало двадцатого века. Он всегда будет смотреться изысканно, – говорит старик, осматривая меня со всех сторон. – Ты выглядишь великолепно.
– Неудивительно, если учесть, сколько тебе пришлось заплатить за мое новое платье и украшения.
– Не считай чужие деньги, – усмехается Тони.
Платье у меня неброское, но дорогое. Это видно с первого взгляда. Я несколько раз прохожусь по кабинету. Старик любуется мной, он горд за «свою девочку».
– Ты не идешь, ты паришь, – говорит он. – Откуда в тебе столько достоинства? Можно подумать, что ты выросла во дворце.
– Наверняка среди моих предков были незаконнорожденные с королевской кровью.
