Владимир Константинов - Жестокие игры
Прежде чем идти в салон женской красоты «Зимняя вишня» я два дня изучала биографию мадам Верхорученко Людмилы Яковлевны в девичестве Скворцовой. Ей тридцать пять лет — балзаковский возраст. Красива. Деятельна. С большими связями. В двадцать один, участь на четвертом вечернего факультета Института народного хозяйства и работая секретарем учебной части этого интитута, была судима за мошенничество. Брала у абитуриентов деньги, якобы для передачи преподавателям, принимающим экзамены, и присваивала их. Была разоблачена и судима — получила два года условно. Но институт каким-то образом умудрилась закончить. В двадцать четыре, работая товароведом в торговом объединении «Новосибплодовощеторг», вышла замуж за его генерального директора Цыплакова, который через пару лет скоропостижно скончался при загадочных обятоятельствах на своей даче, оставив молодой супруге квартиру, дачу, машину и многое другое. После этого сменила где-то около десяти мест работы, но нигде долго не задерживалась. Девять лет назад организовала фирму под названием «Интим», но едва не была привлечена за сводничество и содержание притонов. После этого вышла замуж за директора охранной фирмы «Законность» Петра Ильича Верхорученко. Но через три года он был убит у своего подъезда опытным киллером выстрелами в грудь и голову. Убийство так и не было раскрыто. Именно муж купил на улице Богдана Хмельницкого здание, где и организовал салон женской красоты, возглавлять который стала Людмила Яковлевна. Женщина она сильная, энергичная, волевая с необузданным темпераментом. С большими связями. Любит внимание мужчин. Впрочем, не брезгует и женским вниманием. Лжива. Порочна. Охотно раздает обещания, но почти никогда их не сдерживает.
Вот такую вот информацию мне удалось о ней почерпнуть. Она уже давно была под пристальным вниманием ребят из ОБЭП, но конкретных фактов её противозаконной деятельности у них на неё пока не было.
Сегодня мне предстояло впервые посетить салон «Зимняя вишня» и, если повезет, познакомиться с самой мадам Верхорученко.
Ровно в четыре на служебных «жигулях» я подъехала к салону. Располагался он в обычном типовом двухэтажном здании со стеклянным фасадом, где раньше, как правило, на первом этаже был магазин, а на втором — ателье бытовых услуг. Теперь, вместо силикатного кирпича, здание было облицовано бело-розовым мрамором. Наверху красовалась внушительная и яркая цвета электрик вывеска: "Женский салон красоты «Зимняя вишня». Взойдя на крыльцо и открыв массивную дубовую дверь, я попала в большой квадратный холл. Пол его был устлан коврами. Стояла современная мягкая мебель. У стеклянной стены находился этакий мини-дендрарий с карликовыми деревьями причудливых форм. Справа прямо в стену был вмонтарован огромный аквариум с изумрудной подсветкой. В нем плавали диковинные яркие рыбы. Красиво. И очень. Звучала тихая задушевная музыка. За небольшой, обтянутой светло-бежевой кожей стойкой сидела красивая лет двадцати девушка и дежурной улыбкой изображала радушие. Вероятно, это и было её основной работой. Здесь находился высокий подвижной субъект лет тридцати. При моем появлении его лицо типичного смазливого лакея также озарилось улыбкой. Слегка накловнившись вперед он приветливо сказал:
— Здравствуйте, мадам! Я администратор Качалин Олег Викторович. Что желаете?
— Здравствуйте! Я хотела бы к вам записаться.
В его карих выпуклых глазах засквозило сомнение. Вероятно, по каким-то параметрам я им не подходила.
— А вы знакомы с наши прейскурантом? — спросил он.
— Да. А что?
— Нет, ничего, — несколько смутился он. — Просто решил уточнить. В таком случае, заплатите в кассу двести рублей, — он указал на девицу, — и заполните анкету. — Он придвинул ко мне бланк анкеты.
— Простите, А за что я должна платить двести рублей?
— Видите ли, мадам, каждый, кто желает у нас обслуживаться, становиться автоматически членом клуба «Зимняя вишня». Наше руководство считает, что так легче достигается задача — создания в коллективе нужного микроклимата, способствующего поднятию жизненного тонуса, настороения, накопления положительной энергии, так нам необходимой. У каждого члена клуба возникает эффект сопричастности к происходящему. Вы понимаете?
— Допустим. А эти двести рублей?
— Это ваш первый членский взнос.
— Вот теперь понятно.
Я заплатила улыбчивой девушке, выполняющей по совместительству ещё и обязанности кассира, двести рублей, заполнила анкету, вернулась к стойке, протянула анкету администратору.
— Вот. Пожалуйста.
Тот взял анкету и стал читать, но дойдя до пункта: «Место работы и должность», невольно вздрогнул, бросил на меня испуганный взгляд и, пробормотав в замешательстве:
— Одну минуту, — вместе с анкетой исчез в боковой двери.
Ждать пришлось ни менее десяти минут. Наконец дверь распахнулась. Из неё вылетел администратор и, держа дверь и почтительно склонившись, пропустил вперед молодую красивую и статную женщину. Игра в открыту сразу дала результаты. Это была несомненно сама мадам Верхорученко. Крашенная блондинка с короткой молодежной стрижкой. Тонкий нос с небольшой горбинкой и нервными ноздрями. Полные чувственные губы. Но самыми поразительными в её лице были глаза — они были разными: один — голубой, другой — зеленый.
«С подобной „особой приметой“ ей трудно будет скрыться от следствия и суда», — мысленно усмехнулась я.
Вишневое платье из дорогой бархатистой материи подчеркивало её сильную гибкую фигуру с высокой грудью.
Она подошла, окинула меня с головы до ног восхищенным взглядом, улыбнулась, протянула руку.
— Здравствуйте, Светлана Анатольевна!
— Здравствуйте! — Рукопожатие её было энергичным и по-мужски крепким.
— А я директор этого заведения Верхорученко Людмила Яковлевна. Рада привествовать вас в нашем клубе. Никогда не предполагала, что в милиции могут служить такие очаровательные женщины.
Сделала вид, что её слова мне очень не понравились, показались даже в определенной степени оскорбительными. Спросила строго:
— Вы что же, Людмила Яковлевна, считаете, что там трудятся одни уродки?
— Не то, что бы, но представление у меня было несколько иным. Считала, что старший инспектор управления уголовного розыска слишком занята, чтобы посещать наш салон. Ведь так, Светлана Анатольевна? — В её вопросе явственно сквозило недоумение, даже подозрение.
Я разыграла смущение.
— Вы правы, Людмила Яковлевна. Я бы никогда к вам не обратилась, если бы не одно обстоятельство.
— И что же это за обстоятельство, позвольте полюбопытствовать?
— Видите ли, я скоро выхожу замуж... Вот поэтому... Хотела бы немного привести себя в порядок.
Верхорученко сразу же успокоилась. Причина показалась ей более чем убедительной.
— Поздравляю! Но только мне кажется, что вы и так в полном порядке.
— Ну что вы, — сокрушенно вздохнула. — Я по утрам даже в зеркало перестала смотреться. Страшно.
Она весело рассмеялась подобной моей откровенности.
— А мне представляется, что у вас не с внешностью не все в порядке, а... Впрочем, это дело поправимое. А кто ваш жених? Тоже в вашей системе работает?
Она сама вывела меня на необходимый ответ,
— Нет. Он работает в областной прокуратуре следователем.
В её глазах вспыхнул повышенный интерес.
— Вот как! — удивилась она. — Кстати, я там многих знаю. Как же его фамилия?
— Иванов. Сергей Иванович Иванов.
Она хорошо владела собой. Но при этих словах не смогла с собой совладать. Ее красивое лицо путь на мгновение, но дрогнуло, выразило растерянность. И я поняла, что мы попали точно в цель. Еще не знала какую роль во всем этом играет мадам, но знала определенно — она в курсе расследования и знает многое.
— Слышала, — пробормотала она. — Но лично не знакома. Неужели он не возражает против вашей опасной работы?
— Еще как возражает, — вздохнула я и улыбнулась. — Настаивает, чтобы перешла на другую.
— И вы что же?
— А что я? — развела руками. — Я теперь себе не принадлежу. Согласилась.
— Вот это вы правильно. — Она обняла меня за талию. — Пойдемте, Светлана Анатольевна, я познакомлю вас с нашим клубом.
По довольно узкому коридору мы прошли в небольшой кегель-зал, где пятеро молодых и полных женщин в ярких пестрых спортивных блузах катали большие шары, пытаясь сбить ими кегли.
— Как видите, — занятие глупое и бесполезное, — проговорила чуть слышно Верхорученко. — Но некоторым нравится. — Кивнула в сторону женщин и со смешком сказала: — Вот кого надо приводить в порядок.
Затем мы прошли в тренажерный зал, где с десяток женщин накачивали себе мышцы на различных снарядах.
— Не люблю я этот болдибилдинг, — проговорила Людммила Яковлевна. — Ни мужской, ни, тем более, женский.
— Я тоже, — поддержала я её. — Мне кажется, что человек становиться добровольным рабом своего тела и уже ни на что не способен, как только о нем заботиться.
