Леонид Млечин - Поздний ужин

Он вернулся в управление. Ему выдали новое удостоверение и оружие, бухгалтерия с ним тоже рассчиталась. Его произвели в капитаны. Большие начальники пожимали ему руку, благодарили за успешную работу и сулили повышение. Рядовые оперативники смотрели на него, как на дрессированную обезьяну. Ребята злились, думая, что им не доверяют, раз ничего не сказали об этой операции.

Начальство решило, что Дмитрию надо принять участие в допросе арестованных. Оно надеялось, что, увидев его, арестованные быстрее сознаются.

Однажды Дима пришел в кабинет, где шел допрос заместителя начальника таможни Касьянова. Он часто бывал дома у этого человека, играя с его детьми.

— Ты тоже здесь? — удивился Касьянов.

— Я с ними, — ответил Дмитрий и сел рядом со следователем.

Арестованный таможенник долго смотрел на него, а потом тихо сказал:

— Как ты мог так поступить? Мы же с тобой были друзьями.

Дмитрий не нашел что ответить. Ему было не по себе. Получилось, что он предал людей, с которыми имел дело два года, которые ему верили.

Бывший таможенник брал большие взятки. Это верно. Но Дмитрий знал, что тот отчаянно нуждался в деньгах — его старшая дочь родилась инвалидом. Касьянову нужны были деньги на хороших врачей, импортные лекарства и частных учителей. Он хотел помочь ей закончить школу. Все деньги, которые ему давали, он тратил только на девочку, не на себя. Касьянов заботился о детях, о семье. Теперь он сидел в тюрьме, а его больная девочка осталась без денег, без врачей и без отца.

Дмитрий пытался успокоиться, говорил себе: «Ты служишь закону. Эти люди преступники. Другого способа найти доказательства их вины не было. Ты только выполнил свой долг». Но это не помогало.

Проблема состояла в том, что он очень сблизился с теми, кого — с его помощью! — посадили. Лучше ничего лишнего не знать о преступнике, которого ждет большой срок. Тогда легче — надел на него наручники, составил протокол и все. Они — преступники, мы — хорошие люди.

В его случае было намного сложнее. Даже если человек занимается преступным бизнесом, он может быть хорошим отцом и надежным приятелем. И Дмитрий не мог забыть о том, что таможенник познакомил его с женой, советовался с ним, какие подарки купить детям, поил водкой в дорогом ресторане и подвозил на своей машине.

Одно дело стрелять в преступника, который кого-то убил и пытается скрыться. Другое дело — сажать того, кого ты хорошо знаешь и с кем старался подружиться. Одно дело схватиться в честной драке, другое — пригласить приятеля в загородный ресторан, а по дороге выстрелить ему в спину.

Дмитрий недолго проработал в милиции. Он вновь подал рапорт об увольнении — на сей раз подлинный, хотя никто из офицеров в отделе ему не поверил.

— Новое задание? — завистливо спрашивали они.

Дмитрий не только ушел из милиции. Он уехал в другой город, занялся бизнесом. Знания, полученные во время работы под прикрытием, пригодились. Он основал собственную фирму, нашел предприимчивых людей.

Все было хорошо до того момента, когда, выходя из банка, он вдруг увидел знакомое лицо на заднем сиденье автомобиля, остановившегося на другой стороне улицы. Это был Касьянов. Значит, его уже выпустили.

Дмитрий сразу понял, что означает эта встреча. Он мог, конечно, и скрыться, уехать из города и начать новую жизнь. Он мог обратиться за помощью к местной милиции. Но ни того ни другого не сделал. Пришел на следующее утро к себе в контору и стал ждать…

Поиски убийцы Дмитрия Юрьевича привели милицию на вокзал. Хорошо одетого высокого человека видели в кассе. Он купил билет до Москвы. Местные сыщики предупредили столичную милицию, попросили встретить подозреваемого на вокзале.

Но подозреваемый в убийстве в Москву не прибыл. Опытный человек, он, вероятно, сошел на промежуточной станции… Касьянов много лет служил на таможне, до этого был пограничником, знал, как уходить от наблюдения.

Первым делом наведались домой к бывшему таможеннику, думая, что его семья знает, где он. Но семьи у него не оказалось. Пока он сидел в тюрьме, его жена попала под машину. Детей — мальчика и девочку — забрали в детский дом. Но больная девочка, оставшись без присмотра, прожила недолго.

Уже потом, вспоминая все эти события, казавшиеся ему случайными, Олег понял, что, будь он чуть внимательнее, мог бы догадаться обо всем с самого начала. Но каждый из нас задним умом крепок.

Первый сигнал прозвучал в понедельник. Олег вышел на улицу в обеденный перерыв, решил съездить в магазин — жена просила кое-что купить. Машину он всегда ставил на одно и то же место — в переулке, под окнами кабинета. Если сигнализация сработает, он услышит. Да и саму машину видно, если высунуться из окна.

Когда Олег свернул за угол, ему показалось, что кто-то отскочил от его машины. Он подошел ближе — никого, переулок пустой. Полез за ключами и вдруг понял, что ключи ему, собственно, не понадобятся. Машина открыта, сигнализация отключена.

Он не поверил своим глазам. Сигнализация у него была бесподобная, реагировала на всякий пустяк. Отключить ее мог только тот, кто ее ставил. Да и то, чтобы добраться до главной кнопки, надо было всю машину перевернуть вверх дном, и это при ревущей сирене. Кто же это в состоянии открыть машину так, чтобы сигнализация не сработала? Нет, это немыслимо.

Неужели он ушел, оставив ее открытой? Олег действительно утром торопился, опаздывал на работу. Но такое с ним произошло в первый раз… Эту историю он переживал весь день. Так можно и машины лишиться.

А в среду он вернулся с работы раньше обычного. Вообще-то у них в офисе строго, иностранные хозяева следят за дисциплиной, до шести не уйдешь. Но в среду он ездил к коллегам на переговоры, быстро все уладил, назад в контору не вернулся, а двинул домой.

Олег вошел в подъезд. Как раз лифт спустился. Он — к лифту. Но первыми туда вошли два здоровенных парня. Олег — за ними. Парни развернулись и уставились на него так, словно они его знали. А он мог бы поклясться, что видит их в первый раз… Он невольно отступил назад из кабины.

Они оба пялились на него, и в их глазах было холодное любопытство, словно они разглядывали мертвую змею.

Олег смотрел на них, они — на него. Неизвестно, как долго это бы продолжалось, но тут дверцы лифта захлопнулись. Олег развернулся, выбежал из подъезда и сел в свою машину. Включив мотор, он почувствовал себя увереннее.

Олег решил, что не войдет в подъезд, пока не убедится, что парни ушли. Ждать пришлось недолго, минут пятнадцать. Выйдя из подъезда, они не посмотрели в его сторону, но почему-то Олегу показалось, что они знали, где он.

Увидев соседа, гуляющего со своей собакой, Олег присоединился к нему. Потом вместе с ним поднялся к себе на этаж. Он не стал рассказывать о происшедшем жене, подумав, что не сможет объяснить, чего, собственно, испугался. Может, ему просто показалось, что парни смотрели на него как-то особенно? Да это просто его проклятая мнительность, успокаивал он себя.

Но в пятницу — это Олег точно запомнил — он обнаружил, что за ним следят. Все происходило как в кино. Он обратил внимание на новенький «москвич», припаркованный в том же переулке, где он всегда ставил машину.

В обеденный перерыв Олег опять поехал в магазин и заметил, что «москвич» тронулся за ним. Выйдя вечером из офиса и сев в машину, он обнаружил, что «москвич» снова здесь. Олег постоянно смотрел в зеркало заднего вида. «Москвич» неотступно следовал за ним до самого дома.

Больше у Олега сомнений не было. Его пасли. Но зачем? Что он сделал? Кому он нужен? Он же не шпион какой-нибудь!

В субботу Олег наведался к знакомому врачу, пожаловался, что плохо спит. Врач выписал снотворное. Но спал Олег все равно плохо, ему снились кошмары.

В воскресенье утром Олегу позвонил Рем Петрович, приятель еще с юношеской поры. Когда-то они вместе занимались спортом во Дворце пионеров на Ленинских горах. Рем неплохо играл в хоккей, стал профессионалом, выступал за какую-то провинциальную команду, а потом занялся бизнесом в Москве. Объявлялся раза два в год, звал Олега в сауну, на скачки или на теннисный корт. Он всех в городе знал, и ему везде были рады.

Петрович таинственно сказал, что нужно поговорить. Олег решил, что тот попросит денег, но ошибся. Петрович приехал к обеду, однако от еды отказался. Вывел Олега на лестничную клетку и без предисловий, понизив голос, перешел к делу:

— Старик, не спрашивай, откуда я это знаю, но тебя заказали. Ты кому дорогу перешел?

Олег подумал, что Петрович шутит, и рассмеялся.

— Ты что, не понимаешь, о чем я говорю? — вытаращился на него Петрович. — Кто-то заплатил, чтобы тебя убили.

— Кто? — опешил Олег.

Петрович пожал плечами:

— О контракте знаю точно. Кто заплатил — не знаю.