Татьяна Гармаш-Роффе - Ягоды страсти, ягоды смерти
Дашиных отпечатков на ноже либо вообще не существует, либо их кто-то «организовал» путем изъятия ножа, до которого девушка дотронулась без перчаток... Ладно, тут пока неясно. Зато вот что ясно: не могла хрупкая Даша донести тело Евы до лифта! НЕ МОГЛА!
И свидание в подвале назначить не могла, незачем ей подвал при наличии собственного кабинета.
И, главное, мотива у Даши не было: Ева не являлась ей соперницей.
Даша Еве – да, но не наоборот!
* * *Итак, это не Даша. Но кому-то понадобилось бросить подозрение именно на нее! ЗАЧЕМ?!
И кто же убил в таком случае Еву?!
...С другой стороны, вопрос, КТО убил Еву, не есть цель его расследования, его цель – выяснить, Даша ли это. И он выяснил: нет!
Что же за улики такие в милиции обнаружились против Даши?
* * *Алексей Кисанов, частный детектив, был страшно недоволен. Собой, разумеется.
Сколько раз он зарекался, что не станет ввязываться в дела, выходящие за пределы его компетенции! Сколько раз он себе обещал, что не пойдет на поводу сочувствия...
А вот же снова, в очередной раз, влез в ситуацию, ему не подконтрольную! Под названием ПОДСТАВА.
Иными словами, ситуация нечестная, незаконная.
Раз Даша НЕ могла оказаться в роли убийцы, а ее при этом замели, то это иначе называться не может!
Почему?
Девушка кому-то весьма неудачно глазки состроила? Отчего объект ее кокетства загорелся, получил отказ и, неудовлетворенный – но облеченный властью! – решил ее таким способом наказать?
Второй вариант хуже: в этом случае девушка могла оказаться посвященной тем или иным путем в нехорошую чужую тайну. Правда, тогда ее бы скорее убрали...
Третий вариант совсем плох: задержание Даши являлось способом давления... На кого? На ее родителей? На Влада? Или на иное лицо, с которым у Даши могли оказаться отношения, о чем Влад не знал?
Четвертый вариант был вообще из рук вон: кому-то понадобилось убрать Еву, а Дашу назначили в этом деле стрелочником!
Ох и ах... Да, деваться некуда: придется детективу изучать все возможности.
* * *Первым делом он использовал все свои источники, чтобы собрать информацию о Даше – точнее, о Дарье Сергеевне Малеевой, – о Владе и о Еве.
Родителей Даши в качестве объекта интереса и давления он отмел сразу же по получении информации: интеллигентная семья, мать преподает английский в одном московском институте, отец работает в архитектурном градостроительном бюро. Оказывать на них давление путем задержания дочери незачем – никакого интереса для шантажа они не представляли: ни денег больших, ни связей.
Сама Даша являлась скромным библиотечным работником, занимавшимся вполне безобидными рукописями. Рукописи были не настолько древними, чтобы представлять материальный интерес...
При этом Даша отнюдь не являлась завсегдатаем светских сейшн, где профессиональные кокетки профессионально строят глазки сильным мира сего. В силу чего представлялось маловероятным, что Дарья Сергеевна могла соблазнить какой-то высший милицейский чин, а затем «продинамить» его, вызвав тем самым его гнев и желание мести.
Таким образом, отпали два варианта из четырех. Оставались Влад и Ева в качестве первопричины Дашиных несчастий. И тут следовало проявлять максимум осторожности. Влад, как выяснил детектив еще во время утренних звонков, работал на очень крупную политическую фигуру... о чем он, к слову, умолчал во вчерашнем разговоре, – NB! А Ева – об этом Влад как раз упомянул, – приходилась родней некоему олигарху...
Придется выяснить, какому.
* * *За полдень Алексей Кисанов отправился в ресторан, где работала Ева – и до относительно недавнего времени Влад, к слову. Посматривал в зеркало заднего обзора – количество олигархов, выпавших неожиданно в этом деле, его напрягало.
После нескольких дополнительных маневров Алексей окончательно убедился в том, что Влад «хвостов» к нему не привел.
Что ж, тем лучше!
* * *...В ресторане – помимо известного ему факта, что Ева однозначно выказывала признаки интереса к Владу, а Влад столь же однозначно к Даше, – он разузнал кое-какие подробности о Евином олигархе.
Евгений Терентьевич (так его звали) оказался хозяином данного ресторана, как поведал ему директор. Принадлежали ему и некоторые другие заведения общепита в Москве и Подмосковье, но на олигарха он не тянул, с насмешливой улыбкой пояснил директор. Это Еве так нравилось его называть, а по существу, он был просто богатым человеком...
Ну что ж, даже если «просто богатый» человек имеет, без сомнения, определенное влияние, но все же – спасибо, небеса! – одним олигархом в деле меньше, – порадовался детектив.
Кроме того, Евгений Терентьевич имел весьма похвальную (в глазах детектива) привычку обитать в городе, стало быть, в доступности, если ее измерять километрами и пробками.
* * *Алексей вновь отправился на Смоленку, в свой кабинет. Требовалось подумать.
Если Дашу засадили как «стрелочницу» в убийстве Евы, то... То напрашивался вопрос: а кому же Ева мешала?
Евгений Терентьевич – этой интимной информацией тоже поделился с ним директор ресторана – весьма щедро давал деньги на ее безбедную и вполне красивую жизнь. Чем могла помешать ему Ева? Тем, что сидела с раскрытым клювом в ожидании, когда богатый родственник положит в него червячка?
Но стоило ли ее устранять по такой причине? Не проще ли было сказать: все, Ева, я больше не намерен тратить на тебя деньги?
Застенчивых богачей, не умеющих отказать ближнему, Алексей не знавал, в силу чего рассудил, что подобный мотив никак не мог стать причиной убийства Евы. И еще менее того причиной для нахождения – весьма витиеватого, к слову! – подставного «виновного» лица, коим назначили Дашу!
Другое дело, если Ева, к примеру, вымогала у него деньги... Будучи посвященной, к примеру, в неприглядные секреты!..
В ресторане он уточнил, что Ева приходилась не двоюродной, а сводной (по отцу) сестрой жене Евгения Терентьевича. И детектив счел, что беседа с ней лишней не будет.
Набрав ее номер, Алексей без труда договорился о встрече. И через полчаса уже подъезжал к роскошному дому на Остоженке.
* * *Ольга Николаевна не смогла удержаться от слез.
– Ева... Она... Мы не были слишком близки, но я ее любила...
За сорок минут разговора Алексей понял следующее: отношения сводных сестер мало располагали к тому, чтобы Ева оказалась посвящена в какие бы то ни было секреты. Ольга Николаевна, женщина довольно пуританских взглядов, осуждала излишне вольный («распущенный») образ жизни Евы, в силу чего последняя редко бывала в их доме. Ольга Николаевна отделывалась от нее деньгами своего мужа – тот не скупился особо, положив ей весьма приличное ежемесячное содержание, хотя на дух Еву не переносил – если, опять же, верить словам его супруги. Он находил ее вульгарной и «дешевой» – так выразилась Ольга Николаевна – и считал, что она может только скомпрометировать их приемы на высшем уровне.
* * *Алексей ни за что бы не поверил Ольге Николаевне: он слишком часто видел, как женщины, из недоступного здравому смыслу соперничества, стараются походя «опустить» других особей своего пола. Однако же то, что Ева не ходила к родственникам ни на приемы, ни по-семейному, запросто, он принял как факт. Подобного рода информацию было легко проверить, и вряд ли бы Ольга Николаевна решилась, в таком разрезе, ему солгать.
Но отсюда следовало, что Ева не могла оказаться посвященной в секреты этой семьи, что повлекло бы за собой ее убийство!
Впрочем, оставался еще вариант, который не следовало сбрасывать со счетов: Ева могла являться любовницей мужа своей сводной сестры, о чем та не догадывалась. Ее муж, публично осуждая Еву, вполне мог иметь с ней связь...
Узнать это непросто. Если бы Ева была жива, то можно было бы проследить за ней, равно как и за мужем Ольги Николаевны, и увидеть, встречаются они или нет.
Но Ева погибла, и прошлое стремительно припорошил снежок небытия.
Как теперь выяснить, было там что-то, не было?
Он вновь вернулся на свое любимое рабочее место, на Смоленку.
– Игорек! – позвал он своего ассистента.
Тот появился в кабинете немедленно.
– Присядь, – молвил детектив. – У нас вот какое дело...
Он сжато обрисовал ассистенту суть.
– Я надеюсь исключительно на твое обаяние! У этого Терентьича ведь есть секретарша, а секретарши обычно в курсе...
...Повезло детективу с ассистентом. Собственно, не то чтобы повезло, – это Алексей, когда брал его на работу, сразу разглядел...
Уй, да ладно врать-то! Ничего ты, Алексей Андреич, не разглядел! Ты бегло посмотрел на парнишку и бегло решил, что сойдет! Тебе тогда не до него было – ну давай, признай! В тот период Ванька, твой ассистент разлюбимый, почти сын, свалил – жениться надумал, вырос пацан! И ты, Алексей Андреич, практически вслепую нанял нового, чтобы заткнуть кровотечение, чтобы задраить брешь, нанесенную Ванькиным уходом!
