Инна Тронина - Их «заказали» в кафе
— Почему же не вышло? — обиделся Голланд. — Причина смерти та, о которой я тебе говорил. На первый взгляд никакого криминала. Очень большая вероятность того, что Кирилл действительно покончил жизнь самоубийством. И выбрал тот способ, в котором как профессионал был уверен. Осмотр трупа особых сенсаций не принёс, разве что был обнаружен шрам на левом запястье в виде косого креста. Появился он, судя по всему, недавно, потому что раньше ничего подобного я у Кирилла не видел.
— Спасибо тебе, Саня.
Тураев ощутил неодолимое желание поскорее закончить разговор и как следует подумать над тем, что он имеет на сегодняшний день. Кроме того. Артур не привык так долго разгуливать с заросшей физиономией.
— Неле привет и большое спасибо! Жду вас обоих в гости. Тебе перезвоню сегодня к вечеру. Ты дома будешь или в фирме?
— Кто его знает! Скорее всего, поеду на службу, так что скидывайся на мобилу. — Голланд явно ожидал более долгой беседы и бурной реакции на свои слова. — У тебя какие-то срочные дела возникли на горизонте?
— У меня все дела срочные. Извини, Саня, если я тебя чем-то нечаянно обидел.
И Тураев положил трубку, не дослушав Голланда. Через секунду он пожалел об этом, но понадеялся, что Александр тоже ни один год отработал в розыске и потому должен его понять.
Артур не ночевал в собственной квартире трое суток, а выглядела она уже нежилой и запылённой, несмотря на погожий день. Нужно было пройтись по трём комнатам пылесосом, а по верхам мебели — влажной тряпкой. Но начинать уборку прямо сейчас Артур не хотел. Усевшись за компьютер, он защёлкал клавишами, бессознательно шевеля губами.
— Шрам на левом запястье в виде косого креста… Шрам… на левом запястье… Я, наверное, что-то не понял сразу. Почему у всех этот крест? Нет только сведений по Черенковой. Но можно предположить, что такой был и у неё. Старшинов и Швец, Субоч и Имшенник — все имели соответствующие шрамы именно на левом запястье. А раз такой же обнаружился и у Железнова, значит, и Черенкова общей участи не избежала…
Тураев вытер вспотевший лоб рукавом, откинулся на спинку вертящегося кресла и тупо уставился на чёрные ровные строчки, прочертившие голубой дисплей. Ему за короткий срок удалось добыть результаты осмотра практически всех тел, в результате чего и была обнаружена деталь, объединяющая эти разрозненные, казалось бы, дела в одну серию.
Неужели Вика Сизова всё придумала, или ей показалось это в наркотическом дурмане? И речь идёт не о заражении СПИДом по заказу, а о деятельности какой-то новой секты? Из всех погибших Тураев был лично знаком только с судьёй Старшиновым и очень удивлялся, как здравомыслящий и психически устойчивый человек, юрист старой закалки, мог связаться с сомнительными типами, по которым горько рыдала тюрьма.
Вероятнее всего, Старшинов влюбился в Наташу Швец, называющую себя колдуньей Кариной. Она и затянула без пяти минут пенсионера в какую-то подростковую авантюру. Теперь уже не узнаешь деталей, потому что все они дружно умерли. Правда, случилось это не одновременно, а в течение полугода, но это — не такой уж долгий срок.
Если речь действительно идёт о секте, то могло иметь место ритуальное действо, жертвоприношение, попадающее совсем под другую статью Уголовного Кодекса. Кстати, СПИДом они могли заразиться не в результате злого умысла, а просто потому, что делали вот эти надрезы — одним и тем же ножиком. Странный какой-то состав у этой группы, но всякое бывает. Нужно опираться только на факты.
Тураев встал из-за стола, вернулся в ванную. Достав из навесного шкафчика опасную бритву, тюбики с пеной и кремом, принялся намыливать лицо. Пена мягкими хлопьями шлёпалась в раковину. Нужно ещё связаться с врачом, который оставил сообщение на автоответчике. Заведующий анонимным кабинетом, который осуществлял обследование граждан в том числе и на ВИЧ-инфекцию, не проигнорировал просьбу помочь следствию — правда, тоже анонимно.
Артур надеялся, что показания этого человека дадут возможность лучше разобраться хотя бы в истории самоубийства Евгения Субоча. Относительно всех остальных фигурантов Артур имел данные, подтверждающие его собственные догадки. Илона Имшенник, Наталья швец и супруги Железновы действительно были больны СПИДом. Осталось справиться только относительно Субоча и Старшинова. С первым, похоже, всё должно было проясниться уже сегодня.
Осмотр тела Евгения показал, что незадолго до гибели у него был произведён забор крови из вены. Экспертиза установила более-менее точный срок — около двух суток назад. Получается, что свой диагноз Субоч узнал или подтвердил непосредственно перед самоубийством и сразу же принял роковое решение. Арнольд Тураев, бывший на тот момент вице-президентом фирмы, знал о пристрастиях шефа. И ещё о том, что все обследования в подобных деликатных случаях тот проходил в анонимных кабинетах.
Четырнадцатого сентября шеф на своей машине прямо из офиса выезжал в Москву — возможно, как раз по этому делу. Скорее всего, Артуру пришлось бы долго искать тот самый анонимный кабинет, но новая секретарша Субоча, вернее, уже Арнольда, вспомнила, что когда заподозрила у себя хламидоз, Евгений Григорьевич дал ей один адресочек. По нему-то обратился Артур, не особенно надеясь на успех.
Вбив в кожу лица мятный, приятно пахнущий гель, Тураев вернулся в самую маленькую комнату, лёг на тахту и вновь взялся за телефон. Страшные воспоминания о притоне у Химкинского водохранилища понемногу уходили, а после бритья желание немедленно ехать в сауну притупилось.
Надо ещё раз спросить родственников покойных, хотя бы Старшиновых и Анжелу Субоч, не посещали ли те сборища каких-либо сект. Сами они могут и не вспомнить о странных привязанностях безвременно ушедших дорогих людей, но на прямой вопрос будут вынуждены дать прямой ответ.
Правда, насчёт Старшинова неизвестно, болел ли он СПИДом, был ли инфицирован, и это пока является существенным недостатком всей теории. Можно подозревать кого угодно и в чём угодно, но для отработки различных версий необходимо иметь точные сведения. Разумеется, если Гавриил Степанович узнал о страшном диагнозе, он должен был где-то проверяться. Но сначала — Субоч…
Артур набрал взятый у брата номер и, слушая длинные гудки, вспоминал имя-отчество того самого врача. Игорь Алексеевич — всё верно.
— Добрый день, вас беспокоит майор Тураев. К сожалению, меня несколько дней не было дома, но теперь я готов с вами пообщаться.
Когда раздался весёлый, предупредительный, преисполненный готовности помочь голос врача, Артур решил, что, скорее всего, здесь заминок не будет.
— И что же вас интересует? — осведомился Игорь Алексеевич.
— Кабинет анонимной диагностики, которым вы заведуете, осуществляет анализ крови на СПИД? — на всякий случай уточнил Тураев.
Говорил он с закрытыми глазами — мешало яркое солнце, и хотелось спать.
— Так точно! С этим у нас всё о'кей — ничего противозаконного. — Врач всё же чуточку встревожился. — Все документы в порядке, никаких претензий до сих пор не было.
— Я не сомневаюсь, — успокоил Артур. — И спросить хочу о другом. Сразу предупреждаю, что человек, о котором пойдёт речь, уже больше месяца как мёртв. И потому вы свободны от любых обязательств перед ним.
— Ой-ой-ой, какая жалость! У нас не принято спрашивать имена пациентов, потому я не понимаю, кто именно вам нужен, — посетовал Игорь Алексеевич. — Человек вправе назваться вымышленной фамилией, он может вообще ничего о себе не говорить. Тем более у нас не предъявляют никаких документов — всё основано на взаимном доверии. Но если вас интересует кто-то из обращавшихся к нам, постараюсь вспомнить. Когда это было? — В голосе доктора звучало искреннее участие.
— Четырнадцатого сентября сего года. Он приезжал к вам днём.
— Так, минутку. — Доктор, видимо, включил компьютер. — Четырнадцатого, во вторник, у нас было семь человек. На СПИД из них проверялись трое. Как конкретно выглядел человек, который вас интересует? Ведь это был день моего рождения. Вам повезло — я помню его почти по минутам.
— Высокий блондин, сорок два года, мог быть в длинном кашемировом тёмном пальто и белом кашне. Из особых примет — крестообразный шрам на левом запястье, — подчеркнул Тураев на всякий случай.
— Да-да, я помню, помню! — подтвердил Игорь Алексеевич. — Он был… как бы это сказать… немного не в себе. Приехал на представительской «Вольво», но выглядел растерянным, подавленным, даже униженным. Просил срочно определить, болен ли он СПИДом…
— И что выяснилось? — перебил Тураев.
— Да, он был, к огромному сожалению, болен. Результатов ждал в моём кабинете, потому что не хотел «светиться» в коридоре.
— Вы давали ему на руки письменное заключение? Каким образом оформлялись результаты анализов? Или их сообщали устно?
