Елена Арсеньева - Лесная нимфа
«Чего ради…» – Наталья вспомнила о Диме.
– Вы перепутали, – повторил Лесков. – У нас ничего не пропадало. Заявление мы никуда не писали. Вот, видите? – Он приподнялся на цыпочки и достал с полки два зонта: красный и сиреневый. – Это зонтики моей матери. Еще есть один – черный, брата моего. Там, дальше, лежит. А свой я давно потерял. Отец зонт в «дипломате» всегда носит. Ошибка.
Голос его стал тоньше. Он опять прислонился к стене, оклеенной не обоями, а фотопейзажами. Это было странно, но красиво.
Наталья посмотрела на Королеву: пойдем, мол? И тут раздался высокий женский голос:
– В чем дело?
Входную дверь не заперли, и теперь на пороге стояла изящная, яркая, загорелая женщина с красивыми пепельными волосами. По виду она была едва старше Натальи.
Рот Лескова слегка исказился, нехотя пропуская слова:
– Вот. Это моя мать. Она может подтвердить, что нас никто не грабил.
– Мы из милиции, – ответила Королева на нервную улыбку женщины и повторила все, кто касалось Васи, его появления в этой квартире и зеленого зонтика.
Женщина заглянула на полку. Для этого ей пришлось подняться на цыпочки и сильно напрячься. Наталья посмотрела на нее – и усталость, накопившаяся за день, стала еще сильнее. Если она мать Лескова, то ей, должно быть, никак не меньше сорока, даже больше. Но выглядит… По сравнению с ней Наталья – замученная пожилая тетка. Женщины такого типа нравятся Никите…
Лескова посмотрела на Королеву с улыбкой:
– У меня действительно нет зеленого зонтика.
Ее сын расслабленно произнес:
– Я же сказал.
– Но… – Женщина стиснула руки, словно внезапно что-то вспомнила. – Боже мой… Как недалеко мы были от беды! Ведь тот зонтик и правда лежал здесь, на полке!
Лесков пожал плечами:
– Что ты несешь?
– Хотя бы при людях выбирал выражения! Это тот зонт, который еще весной кто-то из вас притащил. А ты помнишь только о своих бабах. Вот и зонтик, конечно, перепутал у какой-то бабы, а там свой оставил. А, живи ты как хочешь! – Она беспомощно зажмурилась, а потом снова повернулась к Королевой: – Но ведь он, – ее бледно-голубые глаза с ужасом указали на Васю, – мог бы унести отсюда все, все!
Вася ухмыльнулся: мол, еще бы!
– Да, вам повезло, – согласилась и Королева. – Вора спугнул шум. Ну, мы, пожалуй, пойдем, у нас еще несколько адресов, а вас потом вызовут…
Женщина опять всплеснула руками:
– Я не проверила, а вдруг пропало еще что-то? Часы, серьги?..
Она проворно прошла мимо сына в дверь, которую тот пытался загородить собой, и тут же выскочила в прихожую. Следом за ней из комнаты вырвалась какая-то девушка – Наталья успела заметить небрежность в одежде, смятые волосы, босоножки в руках – и, пролетев между Королевой и Васей, исчезла на лестнице.
– Опять?! – завизжала Лескова и замолкла, словно захлебнулась.
Немудрено! Сын поднял к ней насмешливое лицо, верхняя губа его подтянулась к носу, и, неожиданно издав прямо в лицо матери короткий рык, он повернулся и скрылся в комнате, хлопнув дверью.
Наши дни
– Нет, серьезно, ты что, не знаешь, как его зовут?
– Нет, – качнул головой Денис.
– Господи ты мой боже… – ошеломленно сказала Алена, не в силах осознать, что удача вот так клинически ускользает из ее рук. – Ну просто «Рассказ о неизвестном герое», стихотворение Маршака. «Среднего роста, плечистый и крепкий, ходит он в белой футболке и кепке, знак ГТО на груди у него, больше не знают о нем ничего».
Денис хохотнул:
– Не, нас на НиНоЛито такая поэзия не колбасит. Про инверсионный снег у этого типа и то кислотней было.
– Что за снег такой? – сердито спросила Алена. – Почему он инверсионный?
– Помнишь, в декабре снег все не выпадал? Все ходили и гадали, Новый год под дождем будет или нет. И вот вдруг подморозило, а снегу нет все равно. И однажды что-то такое начало сеяться из облаков. Крошка какая-то белая. Только цветом на снег и похожа. Помнишь?
– Конечно, – кивнула Алена. – Страшноватый снежок был. Не пушистый, а… техногенный какой-то.
– Вот-вот, – согласился Денис. – Техногенным его тоже называли. Но это неправильно. На самом деле ничего страшного и катастрофического в нем не было. Тепло от домов, влажный пар городских ТЭЦ, выхлопы столичных автомобилей поднялись вверх. Но до верхних слоев тропосферы подняться не смогли. Возникла так называемая отрицательная сила плавучести, этот влажный слой не смог пробиться вверх. Этот слой называется инверсией, то есть обратным распределением температуры. Молекулы водяного пара сгруппировались, замерзли и вернулись на землю в измененном виде. Это и есть инверсионный снег.
– Вах, – с иронией, но и с уважением одновременно сказала Алена. – Откуда ты это знаешь?!
– Ну, я в принципе отличником в школе был, – скромно сказал Денис. – И вообще на физфаке учусь, ты разве забыла?
– Забыла, – кивнула Алена. Хотя, если честно, она об этом никогда не знала. – И что, Снег описывал в своем стихотворении, как этот самый снег образуется, что ли?
– Да нет, у него более сложное восприятие. Довольно любопытное. Только ради этого мы терпели его вирши. Для него этот инверсионный снег – это как будто возвращенные на землю воспоминания о том времени, когда эти осадки еще были продуктом жизнедеятельности человека. Инверсионный снег – это вернувшиеся к земле ее воспоминания. Понимаешь? Ну вот послушай, я запомнил стишата:
В том странном сне – как в старом доме! —Я был и вышел поутру.Все в мире стало незнакомым:Как будто в черную дыру
Я провалился! Мне разгадкаБыла дана в том странном сне…А за окошком тихо падалС небес инверсионный снег.
– Нравится?
– Ну, в общем… – туманно проговорила Алена. – Где-то как-то. Более или менее. Хотя да, что-то в этом есть. Но это ничего не добавляет к тем сведениям, которые мне нужны. Что мне до прошлого этого мужика, до его воспоминаний, мне он в настоящем времени нужен.
– Я так понял, ты его через форум пыталась найти, поэтому тебе хакер понадобился? – с плохо скрываемым интересом спросил Денис.
– Да нет, я даже не знаю, выходит ли он вообще на форум. Там есть такой странный тип с ником Внеформата, вот от него у меня и могут быть очень большие неприятности. А портрет его пуст. А среди модеров у меня никого, чтобы хоть телефон его узнать, а потом, по номеру, кто он, вычислить.
– Слушай, а если ты его найдешь, что ему потом грозит? До похищения не дойдет?
Алена расслышала улыбку в его голосе и улыбнулась в ответ:
– Ну, это уж смотря по обстоятельствам. Ты же знаешь, меня лучше не выводить из себя. А что? Снова хотите с Санчей поучаствовать?
– Запросто, – кивнул Денис. – Только помни, ставка та же.
– Ты повторяешься, – ехидно сказала Алена. – Могу повторить ответ, если угодно.
– Не стоит. Слушай, почему ты не умеешь ценить то, что для тебя люди делают, почему не умеешь и не хочешь быть благодарной?!
– А как ты думаешь, – проговорила Алена, пропуская его реплику мимо ушей, как не имеющую отношения к делу, – а может, все же кто-то из ваших парней или девиц хоть что-то знает об этом Снеге? Ну если не имя его, то хоть где он работает…
– Есть такой человек, который знает, где он работает, – сказал Денис.
– Есть?! Кто это?!
– Это я.
– Каким образом?
– Да очень простым, – пожал плечами Денис. – Когда тусовка наша стала расходиться, этот Снег и говорит: ребята, мол, кого из вас подвести в Заречную часть? А наши пижоны стали носы драть и говорить: какой нормальный человек теперь в Заречной части живет? Все уже давно в Верхнюю часть перебрались. А он и говорит, Снег, стало быть: ну, видать, я последний остался. Я там не только живу, но и работаю. И ушел. И после этого к нам не приходил. Небось обиделся, что его так опустили.
Алена растерянно заморгала. Ну да, в этом городе существовало некое географическое разделение, которое приравнивалось отчасти к разделению социальному. Три городских района находились в Верхней (располагавшейся на правом окском и волжском берегах), возвышенной части города. Три других – в левобережной, заречной части, называвшейся еще и Нижней, потому что находилась она в некой низине. С горок, там находился кремль, начинался исторический центр и самый престижный район – Нижегородский. Автоматом понятие престижности перешло на всю Верхнюю часть города, хотя словосочетание: «Жить в Верхней части Нижнего» звучало, конечно, смешно. Квартиры в Верхней части стоили дороже, даже если находились на окраине. Экология здесь была, конечно, получше, чем в исторически-рабочей Нижней части. Знаменитое Красное Сормово располагалось именно там, внизу, и не менее знаменитый Автозавод, самый криминальный район города, – тоже… На самом деле Верхняя часть, Нижняя, элитарность, не элитарность – все это были глупости, но глупости, в сознании нижегородцев очень крепко прижившиеся.
