Виктор Доценко - Кровь за кровь
Сейчас Сергей казнил себя за то, что так невнимательно осмотрел первого лже-«вихрастого». Это весьма непростительная оплошность для чекиста. Теперь, задним числом, он вспомнил, что первый был только похож на «вихрастого», да и прическа была весьма отличной от его. Для чего это им понадобилось? Для чего нужно было кого-то выставлять за «вихрастого», если можно было воспользоваться им самим? Что-то здесь не так… Ладно, покумекаем, как говорит Федор, в его кабинете вместе: ум хорошо, а два…
Семенчук действительно, как и обещал, был у себя в кабинете и нервно мерил кабинет из угла в угол.
— Ну? — спросил он, едва Сергей переступил порог.
— Скончался, не приходя в сознание! — бодро отозвался Панков.
— Не тяни душу! — бросил комиссар.
— Два «вихрастых» за сутки! Не многовато ли? — усмехнулся Сергей.
— И какой же из них рыночный? Сегодняшний!
— Как догадался?
— А после того, как ты решил помочь доктору! — хитро подмигнул Семенчук. — Не тяни душу! — снова взмолился он. — Нашел что-нибудь?
— От тебя ничего не скроешь! — Он вытащил бумажный комочек и осторожно развернул его. Это оказался тонкий, но прочный лист, на котором был напечатан текст. — Зашито было в брючине нашего «вихрастого».
— Какой же ты все-таки молодчинка! — воскликнул Федор. — Ты хоть знаешь, что ты откопал?
— Послание Центра?! — предположил Сергей.
— С приказами! — Федор задумался.
— Скажите, — неожиданно для себя начал Сергей, — вы давно знаете Строгова? Он что — местный?
— Нет, не местный… Его около года назад сюда назначили… Погоди, ты к чему это клонишь?.. Нет-нет, выбрось из головы: он в партии с 1911 года! Если уж и ему не доверять, то кому тоща можно?
— Ты меня извини, Федор, но слишком много совпадений и неясностей…
— Вы как сговорились с ним! Строгав тоже обратил внимание на то, что вы очень похожи с раненым, то бишь убитым! Сказал, что одно лицо!
— Вот как? — усмехнулся Сергей. — Интересно…
— Лично мне интересно узнать: что хочет предпринять батько Гром? — Федор погладил раненую руку.
— Сильно болит?
— Ломит проклятую и лихорадит малость…
— Может, загноилась? От этого всегда температура поднимается… Стоп! — Сергей вскочил со стула. — Идея! Настолько простая, что даже неинтересно…
— Выкладывай! — насторожившись, вздохнул Федор.
— Убитый, как заметил даже Строгов, похож на меня, как двойник?
— Ну…
— И является представителем Центра, так?
— Ну… — Федор пока не понимал, к чему клонит Сергей.
— Судя по тому, что шел он с паролем — его там не знают! — Сергей победоносно взглянул на Федора, ожидая, по меньшей мере, аплодисментов.
— Ну и что?
— Его в банде никто не знает, и меня там никто не знает! — Он уже был готов обидеться, что Федор его не понимает.
— А ты не забыл, что кепка, в которой был пароль, принадлежит другому «вихрастому»?
— Не забыл! — заверил Сергей. — Более того, она принадлежит не тому «вихрастому», а этому! — Он победоносно посмотрел на Федора.
— У тебя крыша не поехала? — участливо спросил тот.
— С головой у меня все в порядке… Вспомни прическу того парня.
— Ну… — пожал плечами комиссар.
— Вспомнил?
— Ну… — неуверенно протянул Федор.
— И вспомни прическу этого «вихрастого»… — Сергей улыбнулся.
— Не тяни кота за хвост! — Семенчук явно начал сердиться.
— У этого «вихрастого» волосы были как бы прижаты вокруг, словно у него только слетел головной убор, и я просто уверен, что кепка эта принадлежала ему!
— Ты думаешь, что он тоже был с тем парнем, когда укокошили старика балаганщика? — Федор задумался.
— Я не буду сильно удивлен, если именно он и добил своего двойника, заметив, что тот подстрелен. Убедительно?
— Вроде бы, но… почти в пасть к тигру? Это чистейшей воды авантюра!
— Согласен, риск определенный имеет место быть, но этот риск в разумных пределах… Правда, здесь меня знают некоторые…
— Ну, здесь-то ерунда… — махнул рукой комиссар. Было заметно, что его тоже захватила эта идея. — Лановский с дочерью…
— Пашка-гнус, — напомнил Сергей, — Строгое…
— И что ты к нему прицепился?! — вспылил Федор. — Лановские вроде надежные, — задумчиво проговорилкомиссар. — А Пашка… За ним необходимо присмотреть! Вот с паролем гораздо сложнее, мне кажется, что фото только часть его…
— Ничего, зато у меня приказ будет из самого Центра!
— И все-таки это очень рискованно: очень много закавык, и решать их нужно будет прямо на месте! Одна неточность, фальшь может стоить тебе жизни, и никто не сможет помочь! Никто! Нет, это очень опасно! Неужели ты не понимаешь?!
— Скажи, Федор, ответь мне: что чекисту не опасно? — тихо спросил Сергей и с пафосом добавил: — Я — коммунист и буду там, где всего сложнее для партии!
— Я и не сомневался в твоей смелости, — Федор отечески положил руку на его плечо, — но… Не спеши, подумай, возможно, на верную смерть идешь!
— Я уже подумал, когда был направлен в Чека, — твердо, словно подытоживая, произнес Сергей, глядя прямо в глаза комиссару.
— Добро! — вздохнул тот. — Давай все обмозгуем…
Почти всю ночь они обсуждали всевозможные линии поведения Сергея. Остановились на том, что он должен максимально придерживаться своей биографии: учеба в университете, родители — разорившиеся мелкие дворяне. По предложению Сергея, решили распустить слух о том, что раненый остался жив и бежал. Для пущей убедительности — «пошуметь» у лазарета и провести работу с доктором и с медицинским персоналом. Сергей настоял, чтобы и Строгов не был посвящен в реальное положение вещей с побегом… В приказ, найденный в брючине убитого, были внесены кое-какие изменения, которые были самым важным компонентом, ради чего Сергей и шел на такой риск. С комиссаром они договорились, что как только Сергей будет уверен, что Гром поверил в доставленный приказ, ему нужно будет сразу вернуться в город, чтобы осталось время для подготовки встречи банды.
Во время этого ночного бдения Сергей нет-нет да ловил себя на мысли о том, что думает о Лановском: что-то его настораживало в этом человеке. Однако он так и не решился высказать свои сомнения вслух, боясь, что комиссар в конце концов совсем отменит его план.
Сергей решил по возвращении из банды организовать более тщательную проверку своих подозрений. Для легализации передвижения Сергея комиссар вручил ему мандат начальника продгруппы, отправляющейся за хлебом в близлежащие деревни и села. А с момента ухода Сергея из города Василию решили поручить «неустанную заботу» за Пашкой-гнусом, то есть он будет отвечать за круглосуточное за ним наблюдение.
Они решили, что Сергей должен будет уйти днем, и простились прямо в кабинете.
— Смотри, сынок, береги себя! — Федор обнял Панкова, и на миг Сергею показалось, что глаза его были явно на мокром месте.
С трудом сдержав подкативший к горлу комок, Сергей постарался ответить бодрым тоном:
— Не беспокойся, комиссар, все будет в полном ажуре!..
9
В дом Лановских он пришел около четырех утра и почти сразу же уснул. Он спал настолько крепко, что не слышал, как в его комнату несколько раз заглядывала Ванда. Убедившись, что он сладко спит, она тихонько прикрывала за собой дверь и уходила в свою комнату…
Усевшись за книгу, она никак не могла сосредоточиться на том, что читала: мысли то и дело возвращали ее к человеку, который сейчас сладко спал. Странно, она знает его совсем мало, но ей казалось, что очень давно. Она поражалась его начитанности, его обширным знаниям, умению отстаивать свою правоту… А глаза! Его голубые глаза преследовали ее повсюду. Всегда холодная к противоположному полу, Ванда поймала себя на том, что ей хочется его поцелуев, его ласк. При мысли об этом у нее перехватило дыхание, казалось, еще миг, и она потеряет сознаете.
Черт возьми! Она здесь места себе не находит, а он там дрыхнет и в ус не дует. Вон уже солнце взошло, а он спит и спит… Видно, поздно заявился. Надо пойти и разбудить его: завтракать давно пора. Ванда решительно подошла к дверям его комнаты, открыла и подошла к кровати. Но здесь вся решительность прошла, и она, затаив дыхание, стала рассматривать лицо Сергея, которое казалось ей самым прекрасным на свете…
Сергей проснулся от ощущения, что на него кто-то смотрит. Под напряжением прошедшей ночи и беспокойства, которое он испытывал, он решил осторожно выяснить, прав ли он. Сквозь прищуренные веки он заметил стоящую над ним Ванду. Странно, промелькнуло у него, что ей нужно? Он решил понаблюдать за ней.
Ванда, сдерживая дыхание, стала медленно наклоняться над ним, и вскоре он даже ощутил ее дыхание. Но более всего его поразили глаза Ванды. Нет, он не мог ошибаться: ее глаза излучали нежность и любопытство… Влажные алые губы нетерпеливо вздрагивали и были так желанны, что в какой-то момент Сергей потерял над собой контроль. Он не выдержал, обнял девушку за плечи. Она чуть вздрогнула от неожиданности, но не оттолкнула его, не выпрямилась, а несколько застыла, как бы одеревенела… Но это было лишь какое-то мгновение, после которого она прижалась к Сергею и еле слышно зашептала:
