Виктор Доценко - Кровь за кровь
— А вы предпочитаете видеть в нем Бог весть кого? — с некоторой раздражительностью сказал Лановский и взглянул прямо в глаза Сергею. — Впрочем, узнать истинное лицо человека так трудно… — Он снова перешел на спокойный тон. — Каждый старается надеть на себя личину, чтобы его приняли таким, каким он хочет казаться, а не таким, каков тот есть на самом деле. Все общество и состоит из одних только личин…
«Оказывается, любезнейший Ян Маркович, Ларошфуко действительно является вашим любимым автором», — подумал Сергей.
— …Есть, правда, единицы, которым эти маски ни к чему, — продолжал меж тем хозяин дома. — И они, поднимаясь над толпой, должны всегда оставаться сами собой…
— И быть вершителями судеб? — съязвил Панков.
— Вот именно, Сережа, вот именно: вершителями! — воскликнул Ян Маркович, выразительно взглянув на дочь.
Смущенно улыбнувшись, Ванда опустила глаза.
— Благодаря им, и только им, — Лановский перешел на пафос, — возможно движение вперед колеса истории.
— Но это «колесо» может переехать многие судьбы, раздавить их, — заметил Сергей.
— Стоит ли обращать внимание на неизбежные жертвы истории? — отмахнулся тот. — Вершителям не нужно терять время на исследование таких запланированных издержек.
— «Что дозволено Юпитеру — не дозволено быку!» Так, что ли? — Сергей покачал головой.
— Конечно! В бессмертии помнят только победителей и королей! Кто помнит о раздавленных жертвах? Их забывают на другой день, и только сильных мира сего боятся и уважают!..
— Полагаю, что боятся и уважают их только при жизни. Ведь это же самое «колесико» может раздавить и вершителей! И вот тогда…
Истлевшим Цезарем, от стужи,
Заделывают дом снаружи.
Пред кем весь мир лежал в пыли,
Торчит затычкою в щели…
— Что ж, в этом вы правы: уходя в небытие, все превращается в прах — и король, и победитель, и человек из толпы… Но я, право, предпочел бы все-таки относиться к вершителям…
8
Долго не мог заснуть Сергей, размышляя над словами Яна Марковича. Лановский был явно чем-то встревожен. Но чем? Если арестом старика балаганщика, то надо отдать ему должное: выдержка у него отменная. Но при чем тут старик? Какое отношение может иметь он к Яну Марковичу? И все же, откуда ему стало известно об инциденте на рынке? Вернее сказать, не об инциденте: о нем может весь город говорить, а о нем, Сергее Панкове? Да чего он голову себе ломает? Просто он видел его сам… В такой толчее немудрено было остаться самому незамеченным. А встревожился он скорее всего из-за дочери. Вон как посмотрел, когда вошел в гостиную!..
Неожиданно показалось, что дверь в комнату стала медленно открываться. Почему-то Сергей был уверен, что это — Ванда! И действительно, он увидел ее… Она молча подошла к его кровати и осторожно присела на край. Ее сонный изгиб тонкой шеи и плеч волновал его, заставляя сбиваться плавному дыханию. Он не видел ее лица из-за сумрака теней, но был уверен, что она смотрит на него с легким укором: к нему пришла девушка, а он безмятежно спит. Сейчас, сейчас он откроет глаза и встанет, во что бы то ни стало встанет. Но глаза никак не могли открыться, словно задернутые свинцовыми веками. Он осторожно стал двигать к ней руку, но Ванда сама нежно погладила его по щеке… Тонкий аромат, который нельзя ни с чем сравнить, легонько коснулся его и мгновенно пронесся по всем клеточкам его молодого тела. Он вздрогнул в дремной истоме и чуть было не проснулся, но только крепче прижался к ее прохладной руке и замер… Ванда усмехнулась и осторожно постучала по спинке кровати.
Сергей дернул головой, глаз не открыл. Стук стал настойчивее и громче. С трудом приоткрыв глаза, Сергей обнаружил, что рядом никого нет, а стучат в окно. Мгновенно вскочив с кровати, он быстро распахнул его и увидел Василия.
— Василий?! — удивился он. — Что-нибудь случилось?
— Одевайся, комиссар вызывает, — не отвечая на вопрос, шепотом проговорил тот, настороженно оглядываясь по сторонам.
— Да что произошло? — забеспокоился Панков, затем схватил брюки и начал лихорадочно собираться.
— Давай быстрее: по дороге расскажу…
Наконец Сергей оделся и, направившись к выходу, посмотрел на свою кровать: ему показалось, что место, где он видел Ванду, чуть примято. Усмехнувшись, он подошел к дверям, но тут вспомнил про колокольчик и решительно сиганул в окно.
— Чего это ты? — удивился Василий.
— Так быстрее! — отмахнулся Панков и спросил: — Ну, чего случилось?
— Балаганщика укокошили!
— Ну да? — опешил Сергей и невольно вспомнил о своих странных предчувствиях. — Как же это произошло?
— Действовали по-наглому: подошли к часовому, и один из них приказал привести арестованного на допрос… Ну, тот, как полагается, привел его в наш кабинет и встал за дверью… А через некоторое время — выстрел, часовой — в кабинет, а там, — Василий огорченно махнул рукой, — старик лежит на полу мертвый, а те говорят, что стрелять были вынуждены, так как старик бросился к окну и мог убежать… — Он сплюнул сквозь зубы.
— Да кто это был?
— А черт их маму знает? Гады! — выругался Василий.
— Значит, ушли? — нахмурился Сергей.
— Не совсем… Неожиданно комиссар вернулся, ну и… — Василий зло сплюнул. — Один ушел, а второму удалось Федора подстрелить!
— Федора?
— Обошлось, слава Богу: в плечо…
Когда они вошли в кабинет, в котором разыгралась трагедия, то увидели два лежащих на полу тела: один принадлежал старику балаганщику, другой лежал лицом вниз.
Сергей вопросительно взглянул на Федора, придерживающего раненую руку.
— Посмотри, — кивнул тот, и Сергей, наклонившись над трупом незнакомца, осторожно перевернул его.
— Вот тебе раз: это же тот самый «вихрастый», которого я вчера выслеживал! Вот гад!
— Ты уверен? — нахмурился комиссар.
— Я же говорил, что спросонья его узнаю! — Сергей стал явно горячиться. — Кроме того, взгляни-ка поближе, Федор!
Комиссар наклонился, удивленно хмыкнул, взглянул на Сергея, снова на лежащего, потом выпрямился, покачал головой и выкрикнул:
— Левченко!
В кабинет протиснулся щупленький, совсем еще молодой красноармеец. Он остановился у дверей и стал виновато переминаться с ноги на ногу. Было видно, что он так сильно переживал, что не без труда сдерживал слезы, готовые брызнуть из глаз.
«Совсем еще пацан!» — вздохнул Сергей.
— Что ж, Левченко, рассказывай все по порядку! Рассказывай, как ты явную контру не разглядел! — Федор крепко стиснул от боли зубы.
— Так я и гутарю… — Левченко виновато шмыгнул носом и повернулся к Сергею. — Вас-то я близко не бачив, а той, такий важный, ткнул мне в морду гумагой и гутарит — «Доставь пленного на допрос!» А тут еще энтот кожан… Я — то че пидумав, че це вы, а це не вы… — Он вновь шмыгнул носом.
— Ничего не понимаю! При чем здесь я? — удивился Сергей.
— Так я ж вам и гутарю: я-то пидумав, че це вы, а це був не вы!
— А, так ты имеешь в виду этого? — Сергей кивнул на труп «вихрастого».
— Точно, лохмы торчат во все стороны, мать твою… Да и важный такив… Гумагу в морду…
— Ты что же, читать не умеешь? — спросил Сергей.
— Почему не умею? Умею, но… не дюже шибко. — Он виновато опустил голову и уставился в свои обмотки.
— Ладно, сдай пока оружие и… — Федор махнул рукой, — потом зайдешь ко мне — разберемся.
Понурив голову, Левченко вышел из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь.
— Товарищ комиссар, по-моему, этот горе-часовой честный малый, хоть и растяпа! — сказал Сергей.
— В этом-то я и не сомневаюсь, — задумчиво согласился Федор. — Только вот никак не могу понять: откуда тому «вихрастому» было все известно — и про балаганщика, и про тебя… Ты же вроде уверял в том, что «вихрастый» тебя не видел на рынке?! — то ли утверждая, то ли спрашивая, сказал комиссар.
— Вроде не видел, — на этот раз менее уверенно ответил Сергей. И еще раз мысленно и очень подробно «прошел» вчерашний инцидент на рынке, однако не припомнил ни одного момента, чтобы этот парень, лежащий сейчас на полу, хотя бы раз посмотрел в его сторону! — Нет, товарищ Семенчук, точно не видел! — на этот раз твердо подтвердил он.
— И все-таки меня весьма удивляет его осведомленность обо всем, что происходит у нас в Чека…
— А не могли у него быть личные счеты с этим балаганщиком? — предположил Василий.
— Точно! — усмехнулся Федор, неосторожно дернув больной рукой. Скривился и продолжил: — «Вихрастый» узнаёт, что старик балаганщик в Чека, выясняет, что сам имеет сходство с Сергеем, и решает спокойно свести свои счеты с этим балаганщиком в самом Чека! Так, Василий?
Ничего не ответив, Василий сконфуженно опустил голову.
