Владимир Колычев - Семья в законе
– Надо, чтобы подалеку, – качнул он головой.
Вдруг в этот ресторанчик кто-нибудь из прокурорских пригласит Ульяну. Что подумает она, когда увидит, с кем обедает Павел? Только досужих вымыслов ему сейчас и не хватало.
– Кафе «Клеопатра», на Солнечной улице. Думаю, подойдет. Только давайте уедем отсюда порознь. Все-таки вы – жена подследственного...
– Да, да, вы правы, – кивнула она. И встревоженно посмотрела на Павла: – А вы приедете?
Павел вдруг вспомнил, как однажды собирался с женой к ее подруге на день рождения. Он не хотел ехать, потому что вернулся с дежурства и очень устал. Но все-таки она уговорила его, и он согласился. Сказал, чтобы она ехала одна и ждала его на месте. «А ты точно приедешь?» – умоляюще смотрела на него Лена. «Ну, конечно же, дорогая, даже не сомневайся». Она поверила ему и уехала. Он побрился, принял душ и отправился за ней. Но так и не доехал, вспомнив, что в тот день была свободна одна из его любовниц. Он позвонил жене, сказал, что его срочно вызывают на службу, а сам провел ночь под чужим одеялом...
– Да, обязательно.
Больно было вспоминать, как он обманывал Лену. Именно поэтому он боялся обидеть Юлию...
Он обогнал ее непритязательный «Пежо» на своей еще более скромной «девятке». Помигал ей огнями аварийной системы, сбавил скорость, чтобы она ехала за ним.
Кафе находилось в сквере недалеко от набережной. В дневное время посетителей здесь было мало, а скудость меню с лихвой компенсировалось уютом и тишиной заведения.
– Я бы чего-нибудь выпила, – волнуясь, сказала Юлия. – Шампанского, например.
– В шампанском газы, – улыбнулся Павел. – А вам еще машину вести.
– Да, да, как-то не подумала...
Он спросил, что она будет заказывать. Юлия ответила, что согласна на любой его выбор.
Павел заказал борщ, голубцы и капустный салат. Сам о том не думая, он устроил женщине маленькую проверку. Лена бы на ее месте восприняла столь скромный заказ, как должное... Юлия тоже привередничать не стала. И от борща не отказалась.
Ела она аккуратно, ложку ко рту подносила точно выверенными движениями. Голову при этом держала высоко и не сутулилась, как обычно.
– Когда я ем, я глух и нем, – скупо улыбнулся Павел.
– Да, все время молчим, – согласилась она. – Как будто поговорить не о чем... Вы допрашивали сегодня моего мужа?
– Вас это интересует? – в лоб спросил он, чем заставил женщину смутиться.
– Нет... То есть, конечно, да, интересует...
– Почему вам дали такое имя? Юлия...
– Бабушку мою так звали. А что?
– Да нет, просто подумал, что ваше имя соответствует вашему поведению. Сначала вы ответили мне правду, что муж вас не интересует. А потом начали юлить. Юлите, потому и Юля...
– А почему вы решили, что муж мне не интересен?
– Не знаю, – пожал он плечами. – Мне почему-то так кажется. Вы ведь говорили, что муж не любит вас...
– Кажется, говорила... Но если он меня не любит, это совсем не значит, что я не люблю его.
– Не значит, – с горечью согласился он.
Его печалило не то, что Юля могла любить своего мужа. Он помнил, как сам относился к своей жене.
– Моя жена меня любила.
Сначала он произнес это, а потом уже понял, что думает вслух. Но остановиться, казалось, уже не мог.
– А я ее нет...
Он подозвал официантку и попросил принести сто грамм водки. Вроде бы и не собирался пить, но как-то само все вышло.
– Не любил я Лену. Самое страшное, что не любил... Это очень страшно. Очень-очень... Я изменял ей. Я гулял, а она страдала. А я не мог не гулять, потому что не любил...
Юлия с ужасом смотрела на него, как будто он признавался ей в том, что убил человека.
– А когда она погибла, я вдруг понял, что не могу жить без нее... Прямо по пословице, что имеешь, то не ценишь, а потеряешь – плачешь. Так вот, это совсем не то. Слишком это просто – не ценишь, а потом плачешь. Тут гораздо глубже. Даже не знаю, как это объяснить... Живешь, а души как будто нет. Живешь и думаешь: зачем нужна эта жизнь, если Лены нет? Пусто без нее, холодно. А она там, где-то наверху, ждет меня... Чувствую, что там, наверху. Знаю, что ждет... Может, и мне туда надо?
– Нельзя так! – качнула головой Юлия. Похоже, его слова произвели не нее сильное впечатление.
– И здесь нельзя... Дочь есть, она меня еще как-то держит. А все остальное какое-то ненастоящее. Меня даже работа моя не интересует... Знаю, что нужно убийц ловить. И ловлю. Но уже нет прежнего азарта, так, как будто на автопилоте все...
Официантка подала графинчик с водкой и две рюмки, одну поставила перед ним, другую перед Юлей.
– Не откажусь, – сказала она, отвечая на его немой вопрос.
– Если бы не дочка, давно бы уже утонул в этом, – сказал он, кивнув на рюмку.
– Да, из такого омута можно и не вынырнуть... Но мы же по чуть-чуть?
– Самую малость.
– Вы так остро рассказываете, что у меня прямо мурашки по коже, – поежившись, заискивающе улыбнулась она.
– Не «вы», – мотнул он головой. – А «ты». Если я тебе это рассказываю, то мы не можем на «вы». А если ты не согласна на «ты», то, может, нам и не надо разговаривать?
– Надо!
– А зачем?
– Мне с тобой очень интересно. И я ничего не могу с собой поделать.
– Ты мне очень Лену мою напоминаешь. Смотрю на тебя, и будто в прошлое попал. Только я в прошлом ее не любил... Нет, любил. Но обижал... Я хотел бы оказаться с ней в настоящем. Но ее нет. И я ненавижу себя за прошлое. За прошлое, которое не вернуть...
– Почему ты изменял жене?
Юлия выпила, скривилась от водочной горечи. Со стороны могло показаться, что она боялась услышать его ответ.
– Почему я ей изменял?.. Я не думаю, что это сложно объяснить. Но я не хочу этого делать.
– Может, я попробую? Если твоя Лена похожа на меня, то она такая же некрасивая... Ничего, что я о ней так? – спохватилась она.
– Ничего, что ты о себе так?.. – усмехнулся он. – Мне казалось, что Лена некрасивая. Я сравнивал ее с другими, и она редко у кого выигрывала. Но ведь дело не в красоте. Дело в восприятии. Я часто вспоминаю прошлое... Нет, я живу им... Сейчас я точно знаю, что мне нравилось целовать ее, вдыхать запах ее кожи, волос. Просто я тогда не понимал, что мне это нравится. А сейчас я точно это знаю... Я люблю Лену. Я болен ею. Иногда мне кажется, что болен умственно. Мне не нужны другие женщины. Мысль о них вызывает во мне чувство вины...
– Я даже не представляла, что так может быть, – с жалостью, но вместе с тем восхищенно смотрела на него Юлия.
– И не надо представлять, – мотнул он головой. И, задумавшись, добавил: – А может, и надо... Ты говоришь, что твой муж не любит тебя. Может, ему кажется, что он тебя не любит. Может, он не сможет без тебя жить, если вдруг...
Павел осекся и закусил губу.
– Если вдруг со мной что-то случится? – насмешливо спросила Юлия. – Но мне рано еще умирать. И не хочу я...
– Да нет, это я к слову... Ты извини.
– Не надо извиняться. Все мы когда-нибудь умрем... Но я не хочу умирать, чтобы посмотреть оттуда, – она вознесла взгляд кверху, – как он мучается. Он этого не достоин...
– Почему?
– Потому что не достоин.
Она сама подозвала официантку и попросила принести еще двести грамм водки.
Они закончили обед, но уходить не торопились. После того, как подсохло дно второго графина, Павел заказал третий. Тепло вдруг стало на душе, и в голове просветлело.
– Вот я сижу здесь, а мне кажется, что меня подвесили, как парашютиста на лямках, – сказала Юля.
Павел заметил, что ее язык потяжелел, стал хуже слушаться. И взгляд осоловел...
– Легкость чувствую, и в тоже время от мыслей тяжело. Все думаю, думаю... Как же так, при жизни не любил, а потом раз вдруг...
– Почему раз вдруг? – не соглашаясь, покачал он головой. – Я Лену с детства знал, мы с первого класса жених и невеста. А после школы сразу поженились...
– Да, долгая у вас история, если так... А мы с Эдиком всего три года. И он меня не любил... Только я не жалуюсь, мне все равно. Ему отец мой нужен был, братья. И он все это получил, сполна... Я ему говорила, до хорошего они тебя не доведут. Не понял... Потому и сидит...
Павел увидел, что Юля смотрит на него в каком-то напряженном ожидании.
– Почему ты молчишь? – не вытерпев, удивленно спросила она.
– А что я должен говорить?
– Ну, ты же сыщик. Ты должен был за эти слова зацепиться. За что сидит?.. Может, я знаю что-нибудь такое интересное.
– Не хочу цепляться, – наполняя рюмку, мотнул он головой.
– Почему?
– Ты его жена... Нет, не то... Ты – это ты. Ты особенная. И я не хочу тебя использовать.
– А если я хочу, чтобы ты меня использовал? – жарко спросила она.
– Мне кажется, нам уже хватит, – сказал он, отодвинув графинчик.
– Не хватит... Вот я знаю, что на месте преступления дужку от очков нашли. А у меня из машины очки как раз пропали. Перед самым убийством и пропали... Узкие очки, потому и дужка сломалась...
– А парик? – спросил Павел с интересом, который к оперативно-розыскной работе имел лишь смутное отношение.
– Что, парик? – не поняла Юля.
