Владимир Гриньков - Так умирают короли
Мимо нас пронесли на носилках «раненого». Солдатик корчил гримасы и умолял нести его поосторожнее. Все выглядело очень естественно.
– Третий? – спросил Демин у солдат, которые несли носилки. – Куда его ранили?
– В живот.
Я скосил глаза на Попова. Он начал мелко дрожать.
– Попробуем его достать из автоматов, – решил Демин и побежал отдавать распоряжения.
Я посмотрел на машину. «Преступника» не было видно. Значит, успел укрыться. Все шло по плану.
– Извини, – сказал я Попову. – Машину уже не спасти.
В подтверждение моих слов дружно ударили автоматы. За их грохотом не были слышны одиночные выстрелы снайперов, начавших методично расстреливать оранжевые «жигули». Даже отсюда, издалека, было видно, как одно за другим в корпусе машины появляются аккуратные пулевые отверстия.
– Эти дырки можно будет заварить, – подсластил я пилюлю.
– А двигатель? – простонал Попов. – А навесное оборудование? А стекла? А внутренняя обшивка?
Он был безутешен. Но еще не знал, что в конце концов произойдет с его «жигулями». Я же сам принимал участие в разработке сценария и поэтому отнесся к бедолаге Попову с совершенно искренним сочувствием.
– Напишешь заявление, – сказал я. – На имя начальника МУРа. Может, он пойдет тебе навстречу и выделит машину из спецфонда.
Попов затих.
– У нас целая площадка машин, конфискованных у бандитов. Правда, там одни иномарки, «жигулей» я что-то не видел.
Взгляд Попова снова стал угасать.
– Но попробовать стоило бы, – подсказал я. – В крайнем случае дашь тысячу «баксов» на лапу…
– Кому? – с готовностью спросил Попов.
– Старшине. И он закроет глаза на то, что ты вместо «жигулей» возьмешь иномарку. Ему-то все равно, стоят машины годами и гниют.
– И любую можно будет взять?
– Ну конечно!
– «Мицубиси-паджеро» у вас есть?
– А как же, – сказал я. – Целых три штуки. Одну, как я слышал, мэру хотят отдать. А две пока остаются.
Попов немного ожил. И на свои разнесчастные «жигули» он уже посматривал совсем другими глазами. Мне даже показалось, что он сгорает от нетерпения как можно скорее увидеть их грудой металлолома.
Машина действительно была уже совсем никакая. Дырявая, как решето.
За пустыми бочками невидимый нам Демин безуспешно вызывал по рации подмогу. Строгий голос отвечал ему, что сил у него достаточно. Демин жаловался на несговорчивость преступника и на то, что он уже потерял пятерых.
Подбежал лейтенант.
– Мы его гранатами, товарищ полковник! – предложил он.
Потерявший веру в благосклонность начальства Демин не заставил себя долго упрашивать.
– Давай! – гаркнул он. – Иначе мы до ночи не управимся!
Попов наблюдал за происходящим с почти детским интересом. В его глазах был ужас, но появился и азарт.
Солдатик с зажатой в руке гранатой, хоронясь за штабелями досок, побежал к машине. Граната была учебная. Об этом знали все, кроме Попова.
– Аллес![1] – с чувством сказал я. – Хана твоей машине.
Попов опять запечалился. Привык к своей «старушке». Даже про обещанный «паджеро» на время забыл.
Солдат добежал до того места, где спасительные штабеля досок заканчивались, размахнулся и швырнул гранату. Она упала в аккурат на крышу «Жигулей» и скатилась на противоположную от нас сторону. Теперь должен был взорваться заложенный в салон машины заряд взрывчатки. Невидимый нам подрывник нажал кнопку. Оглушительно громыхнуло, и из салона вырвался огненный смерч. Это средство передвижения прекратило свое существование. Попов завороженно смотрел на столб огня. Потом кратким выражением подвел итог жизни старого «жигуленка». В этом месте нашей передачи будет «пи-и-и».
– Ничего, – приободрил я. – Зато теперь мы этого типа возьмем в два счета.
Прибежал запыхавшийся Демин. В одной руке он держал рацию, в другой пистолет. Он был крайне озабочен и раздосадован.
– Еще одного нашего зацепило! – сказал он. – Посекло осколками! Никого не осталось! Ты представляешь?
Взгляд его блуждал. Долго не мог ни за что зацепиться, пока вдруг не сфокусировался на Попове.
– Ты кто?
– Я? – переспросил удрученно Попов.
– Это посторонний, – доложил я. – Хозяин тех «жигулей», что мы раздолбали. Я вам докладывал, товарищ полковник.
Демин кивнул, давая понять, что помнит.
– Стрелять умеешь? – спросил он у парня.
Тот даже не успел ответить.
– Я дам тебе пистолет, – сказал Демин.
Я едва удержался, чтобы не расхохотаться. Так говорил незабвенный Остап Бендер, когда терроризировал беднягу Кислярского.
– Прикроешь нас огнем, – сказал Демин и протянул Попову оружие.
Тот несмело взял пистолет.
– Там полная обойма, – подсказал Демин. – Так что мы на тебя рассчитываем.
Он посмотрел назад и чертыхнулся.
Теперь и мы увидели. У забора, чуть в стороне от ярко пылающих «жигулей», объявилась группа любопытствующих.
Они и должны были появиться, так было предусмотрено сценарием, и для Демина это не было неожиданностью, но досаду и изумление он изобразил совершенно естественно.
– Куда же они лезут? Им здесь цирк, что ли?
Хлопнули выстрелы. Демин упал на асфальт, прорычал со зверским выражением лица:
– Ответь ему!
Он быстро уполз за пустые бочки, а я прицелился и дважды выстрелил в сторону «жигулей». Попов медлил.
– Что же ты! – крикнул я ему. – Стреляй!
Он дважды выстрелил. И мы увидели, как в толпе любопытствующих два человека упали. Остальные бросились врассыпную.
– Ты же убил их! – завопил я.
Попов обернул ко мне белое, без кровинки, лицо, и в этот момент я впервые подумал, что мы все-таки переборщили. Он швырнул пистолет на асфальт, будто он жег ему руки, и с тоской посмотрел на меня.
– Влипли, – объявил я. – Неосторожное убийство – серьезное дело.
У Попова перекосилось лицо.
– Ты должен сказать, что стрелял я. Понял?
Он поспешно, еще ничего не понимая, кивнул.
– Я – лицо при исполнении. Так что дело замнут. А тебе не отвертеться. Так что все вали на меня.
Он снова кивнул. У него сейчас был такой преданный взгляд, что я понял – он готов выполнить любое мое приказание.
– Уходи, – великодушно предложил я. – И забудь, что ты здесь был.
Попов развернулся и пополз по пыльному асфальту.
– Куда? – зашипел на него я. – В дверь! Бегом! Чтоб я тебя здесь не видел!
Он поднялся с асфальта и метнулся к двери, но не добежал до нее каких-нибудь пяти метров – дверь распахнулась, на пороге стоял Самсонов. Эту картину надо было видеть своими глазами. Попов будто споткнулся в беге и рухнул на колени. Он смотрел на Самсонова, пытался что-то сказать – и не мог.
«Подстреленная» им парочка поднялась с земли. К нам шел Демин, что-то со смехом рассказывая лейтенанту. Солдаты собирали рассыпанные по асфальту стреляные гильзы. Представление закончилось. Я подошел к Попову и дружески потрепал его по плечу. Он никак на это не отреагировал.
– Все, – сказал ему Самсонов. – Страшная сказка закончилась.
И только тогда Попов обрел дар речи. Он покачал головой и пробормотал:
– Ну вы даете, мужики. Так и свихнуться можно!
Я совершенно был с ним согласен.
Глава 22
У нас ушло много времени на то, чтобы собраться. Это была очень сложная съемка: много техники, много людей. Самсонов выглядел сильно уставшим. Я впервые понял, какой ценой ему дается программа.
Наш «жигуленок» догорал у стены. Кто-то из складских рабочих ходил кругами вокруг машины и расстроенно покачивал головой. На его памяти это был первый случай, когда люди по собственной воле превратили в прах столь дорогую вещь.
Наконец погрузились в фургон. Сегодня он был набит битком: с нами до ближайшей станции метро добирались люди, изображавшие на съемке толпу любопытных.
Выехали за ворота склада. Я увидел терпеливо сторожащий нас автомобиль с надписью «Спартак» на лобовом стекле. Двое крепкого телосложения пассажиров проводили нас цепкими взглядами, и тотчас их автомобиль сел нам на хвост. Они тянулись за нами до метро, где мы высадили артистов массовки. Когда в фургоне осталась одна наша съемочная группа, Самсонов произнес спокойным голосом:
– Нам лучше бы расстаться, ребята.
Все посмотрели на него. Он кивнул на замершие в ожидании «жигули»:
– За мной следят. И я не знаю, чего эти типы хотят. Так что для вашей же безопасности…
– Нет! – резко сказала Светлана. – Мы будем все вместе!
– А какие заботы, командир? – пожал плечами Кожемякин. – Щас я поговорю с этими козлами.
Он даже привстал, но Самсонов его усадил в два счета.
– Они не испортят нам традицию, – сказал Демин. – Раз у нас после съемок положена пьянка, значит, пьянка будет. И никто нам не сможет помешать.
– Поддерживаю, – объявил Загорский.
– Нас больше, – присоединился и я. – И ничего они нам не сделают.
Светлана с готовностью завела двигатель, и мы поехали.
