Канарейка в клетке - Анна Вонг
— Да ты кто такая, чтобы на Карину рот раскрывать? Исчезни, умри, завистница чертова!
— Тебе-то откуда знать, что нас ждет по ту сторону? Была там? Смешно.
Гневные комментарии сыпались один за другим, обливая меня грязью с ног до головы. Я читала все это и не верила своим глазам, неужели люди могут быть настолько наивными? Раньше меня не беспокоили высказывания читателей о том, что они хотят заполучить себе опасную любовь, да я и сама хотела перевоспитать плохиша. А теперь хочу? Нет, теперь я чаще мечтаю умереть, чем жить…
— Послушайте!! Да я сама в плену у мафиози, прямо сейчас!! Вы даже не представляете, что я пережила! На моих глазах убили человека, мать твою, застрелили в упор!! За желание мне помочь! В этом жестоком преступном мире нет любви, только ненависть, понимаете? Всем здесь плевать на ваши чувства!
— О боже, ты серьезно?
— Мы можем как-то помочь?
— Девочки, кажется, мы должны позвонить! Какой там номер психушки? Ха-ха-ха!
— Ха-ха-ха!
— В плену, говорит! А телефон то тогда у тебя откуда?
— Я уверена, что ты страшная, на тебя б ни за что не клюнул ни то, что босс мафии, а даже бомж у подъезда!
— Да она просто очередная психичка:) Я ее сейчас блокну, и дело с концом, задрали залетные, вечно бред написывают всякий.
Я действительно выгляжу сумасшедшей, да я и правда свихнулась…
— Карина, к тебе пришел врач — громкий голос Луки оторвал меня от мыслей. Дверь открылась и в комнату вошла молодая девушка, примерно моего возраста.
— Здравствуй, Карина. Я — Джемма. Поверни, пожалуйста, голову, я осмотрю твою рану — в ее голосе ни капли сострадания, только холодная сталь. Ни одного вопроса, ни одного бесполезного движения. Ее руки знали свое дело, быстро наложив повязку поверх обработанной царапины, Джемма сложила лекарства в сумку и молча направилась к двери.
— Разве Вы не дадите мне рекомендации?
— Тебе? — ее губы сложились в хищную, пренебрежительную ухмылку. — Я дам их тому, кто за тобой будет присматривать. А лично тебе — совет. Сиди тихонько и не отсвечивай, я не собираюсь из-за таких мелочей два часа мотаться из одного конца города в другой. У Армана вечно проблемные шлюхи, а он слишком слабохарактерен, чтобы избавиться от строптивых.
— Я не шлюха! — я зло стиснула зубы и сжала кулаки.
— А кто? Невеста? Ха-ха! Наивная. Господи, сколько раз я ему говорила завязывать со всяким мусором и остепенится, а он продолжает возиться с такими, как ты.
— Говоришь так, словно ты его бывшая — я ехидно ухмыльнулась, отпуская колкость, но, очевидно, надавила на больное.
— Бывшая, но мне ничего не стоит снова стать его настоящей, а ты как была никем, так и останешься. Чувствуешь разницу?
Она вышла, хлопнув дверями, ее заливистый смех еще пару секунд доносился из-за стены, пока совсем не стих, оставляя меня снова, один на один с так надоевшими мыслями.
Здесь никто не считает меня человеком, только вещью. Ни жалости, ни сострадания, хотя, они мне и не нужны. Я сама себя жалею, но это никак не изменит моего положения.
Следующие дни были одинаково никакими, Арман отнял телефон, но взамен я попросила пачку бумаги и карандаши. Всю свою боль и отчаяние я вкладывала в разноцветные штрихи, рисовала все, что приходило в голову.
Картины получались мрачными, тяжелыми, но живыми. Я рисовала с утра до поздней ночи, с каждым новым рисунком в них просыпалась любовь, цвета стали ярче, рука двигалась увереннее.
Пейзажи родного города, фруктовые сады и ночные улочки старых районов, я возрождала картины прошлого в памяти и переносила на бумагу. Они все были обезличенными, словно мне не хотелось рисовать человека, навсегда запечатывая его в бумаге. Но одного, все же, я рисовала с завидной регулярностью.
Рисовала и прятала в самый дальний угол письменного стола, изредка любуясь необычными зелеными глазами.
Новость об отъезде Армана приятно грела душу, ведь теперь я и Лука можем быть ближе, не отгораживаясь друг от друга дверью.
— Привет — раздался над ухом тихий голос. Из-за шума воды, бежавшей из душа, я не услышала шагов Луки.
Я не спешила разворачиваться, ждала, когда кожу обожгут прикосновения нежных рук. Внизу живота искрящимся клубком зарождалось возбуждение. Я хотела этого так долго, я так скучала.
Мокрые ладони скользят по холодному стеклу душевой, кожа горит от страстных поцелуев, а тело плавится от владеющих им сильных рук.
Его движения, глубокие, напористые, заставляют сознание отправиться на седьмое небо и рухнуть в пропасть. Я растворяюсь в нем, вдыхаю ароматы нашей страсти и на миг забываю о том, что живу в аду.
Выйдя из ванной, мы улеглись на кровати в обнимку, прижавшись к исполосованной шрамами груди Луки, я тихо спросила:
— Неужели это не сон? Мы действительно сможем быть вместе все эти дни?
— Не сон, Карина. Я отправил Саманту погостить к ее семье, она вернется с приездом Армана. Камеры выключены, мои бойцы без разрешения и шагу не сделают на второй этаж, здесь никто нам не помешает, уверяю.
— Я смогу выйти наружу? Хотя бы на несколько минут?
— Думаю, это можно устроить — улыбнулся Лука, поглаживая мои волосы.
— Тогда я не хочу терять ни минуты! Пожалуйста, мы должны выйти прямо сейчас! — крикнула я, молитвенно складывая ладони.
— Ну хорошо, надень что-то теплое, сегодня пасмурно. Я жду тебя за дверью.
Я ловила губами свежий воздух и рассматривала сероватое небо, укрытое мрачными, кучковатыми тучами.
Глоток воздуха, как глоток свободы. Ощущение того, что я только что вышла из спячки, вырвав из жизни как минимум пару лет.
После заточения все ощущается иначе, ценность свободы взлетает до небес и не идет ни в какое сравнение с земными благами или горами золота. Все это тлен, все это неважно, если ты раб, загнанный в клетку зверь, если ты пленник.
Я присела на корточки и коснулась ладонью травы, провела рукой по влажному природному ковру, собирая на кожу капли прошедшего дождя. Лука стоял рядом, отыгрывая роль надсмотрщика, резкий порыв ветра своевольно играл в его угольно-черных волосах, создавая на голове легкий хаос.
Вдруг я уловила в его взгляде обеспокоенность, он резко рванул меня за руку, помогая встать.
Повернувшись, увидела подъезжающие к воротам вереницы черных автомобилей, из них выходили люди в однотипных костюмах, все это напоминало сцену из какого-то американского боевика, но это был не фильм…
— Быстро в дом, Карина! На второй этаж не поднимайся, обойди лестницу с обратной стороны, там есть дверь
