Анатолий Безуглов - Рассказы и повести
Капитан замялся.
– Вы бы видели, как они ведут себя! – сказал он.– Кричат, возмущаются. И каждая утверждает, что она, мол, жертва…
– Ну, на арест гастролеров я дам санкцию… А вот женщин, по-моему, брать под стражу не стоит. Есть другие меры пресечения… Значит, обе утверждают, что жертвы?
– Ну да,– усмехнулся Линник.– Жертвы! Своего желания обойти закон…
Капитан дал мне для ознакомления документы.
Судя по ориентировке, поступившей в управление городской милиции, капитану действительно повезло – к нему в руки попал опасный преступник, которого разыскивали по всему Союзу. Настоящая его фамилия была Колесов. А Виленский…
Впрочем, в Ленинграде его знали как Бобровского, в Киеве – как Сабинина, в Архангельске он именовался Никольским.
Таких, с позволения сказать, псевдонимов у Колесова было десятка полтора. '
За плечами у него имелись две судимости и несчетное количество обманутых женщин. Колесов был брачный аферист.
Прежде чем дать санкцию на арест его и напарника (Зайцев «работал» под своим именем), я как и положено, решил побеседовать с ними. Но были у меня кое-какие вопросы и к капитану.
– А с чего это Крюкова всполошилась сегодня?– спросил я Линника.– Ведь насколько я понял, все эти взятки – выдумка Мажаровой. Как и мифический друг Виленского, следователь, ордера на арест и прочее…
Линник засмеялся.
– Анекдот в том, что Крюковым действительно днем звонили. Инспектор. Только не из милиции, а из отдела учета и распределения жилплощади райисполкома. И речь шла об ордере на получение квартиры…
– Как, на Сиреневой набережной? – удивился я, потому что, признаюсь, рассказ капитана не выходил у меня из головы.
– Да нет. Крюковы давно стояли на очереди. Вот и подошло время. Им выделили двухкомнатную квартиру во Втором микрорайоне. Отличное место. Я бы сам с удовольствием переехал туда… А Крюкова, не разобравшись, решила, что ее арестовывают… Крепко, видать, заморочила ей голову эта Ниночка. Когда совесть не чиста, и не такое может померещиться…
– Понятно,– кивнул я.– Теперь о Виленском, то есть Колесове… Вы не интересовались, как ему удалось устроиться в «Прибое»?
– Наши пытались,– ответил капитан.– Но теперь уже трудно установить правду… Как будто к директору гостиницы был какой-то звонок. От кого и откуда, не помнят. Якобы откуда-то «сверху»… Но это обычный трюк Колесова. Звонят из Москвы: ждите, мол, ответственного товарища, забронируйте люкс… Впрочем, не исключено, что номер в «Прибое» Колесов получил за взятку – есть насчет администрации сигналы.– Линник вздохнул.– И не только «Прибоя»…
– Что ж, Колесов мог позволить себе это,– согласился я.– Судя по тому, сколько у него было на сберкнижке, когда он познакомился с Мажаровой…
Капитан снова рассмеялся.
– Липа…
– Как это? – не понял я.
– Сумма липовая. Тоже трюк… Кладется на текущий счет рубль, затем Колесов своей рукой пишет столько, сколько ему заблагорассудится… Для приманки невест… Якобы случайно забывает свой пиджак со сберкнижкой в кармане – и дело в шляпе! Как же, солидный жених… Разумеется, никто ему в сберкассе больше его рубля не выдаст…
– Ловко,– согласился я.– А кольцо, подаренное Мажаровой? Ну, с изумрудом?
– Гурко уже показывал ювелиру. Латунь со стекляшкой. Но работа очень тонкая. Здорово кто-то подделал…
– И все же мне не до конца ясно,– признался я.– Откуда «Чайка»? Какой-то шейх?…
Капитан Линник развел руками:
– Тоже пока не знаю. Впрочем, возможно, сам жених нам признается…
…Честно говоря, когда «жених» появился у меня в кабинете в сопровождении конвоя, я понял, почему ему удавались аферы со сватовством: это был представительный мужчина с прекрасными манерами и весьма привлекательный.
– Я жертва недоразумения! – заявил Колесов чуть ли не с порога.
Я едва скрыл улыбку и переглянулся с капитаном: то же самое твердили Крюкова и Мажарова. И Ремизов…
Арестованному было предложено сесть.
– Официально заявляю,– продолжал он,– что не имею никакого отношения к этой скандальной истории! Какая-то мошенница, воспользовавшись моим честным именем…
– Ну, гражданин Колесов,– остановил я его,– насчет честного имени вы, прямо скажем, несколько преувеличили…
Услышав свое настоящее имя, арестованный вдруг словно обо что-то споткнулся, хотя и сидел на стуле. Лицо у него вытянулось, а слова застряли в горле. Однако Колесов быстро справился с собой и, видимо, моментально оценил обстановку.
– Честное слово,– улыбнулся он.– Честное слово, гражданин прокурор, в данном случае я чист, как ангел. И – хотите, верьте, хотите нет– действительно жертва.– Он помолчал и печально добавил: – Любви.
– А по-моему, чего-то другого,– заметил я.
В самом деле, когда мы до этого говорили с капитаном Линником, то не могли разобраться, почему лже-Виленский приехал к Мажаровой во второй раз: по сведениям из ориентировки, Колесов всегда, когда чувствовал опасность, умел быстро исчезнуть и никогда не возвращался на старое место.
Я попросил арестованного ответить на этот вопрос. На другие, естественно, тоже.
Колесов удобнее расположился на стуле, закинул ногу на ногу и одарил нас очередной улыбкой.
– Ну что ж, не буду осложнять вам работу,– сказал он и добавил: – И наши отношения… Надеюсь, моя откровенность будет принята во внимание…
И Колесов начал исповедоваться.
В Южноморске, как и в других городах, все шло по плану. С помощью своего «референта» Зайцева он вышел на «богатую» невесту. В заблуждение аферистов ввела квартира, в которой жила Нина, а также ее «шикарный» образ жизни – дорогие наряды, обеды, которые она задавала, и легкость в обращении с деньгами.
– Как же это вы обмишурились?-спросил я.– Стреляный воробей…
– Не могу понять,– искренне признался Колесов.– Стечение обстоятельств, гражданин прокурор… Этот местный любимец публики Ремизов подвел. Да и Зайцев оказался не на высоте, не навел справки…
Но разоблачить Мажарову помог невольно все-таки бывший солист ансамбля «Альбатрос». О том, что Нина «общежитская», Антону сообщила Вера, а Ремизов нечаянно обмолвился об этом Зайцеву.
Вот почему Мажарова так не хотела сближения своей подруги с Антоном…
Узнав о «невесте» правду, Колесов с «референтом» поспешили покинуть Южноморск. Прихватив единственную на сей раз добычу – Нинино кольцо с рубинами.
– Мелковато, Колесов,– покачал головой Линник.– Забрали у девушки золотое кольцо с настоящими камнями, а подсунули фальшивое… Ведь Мажарова вас и поила, и кормила. Икоркой, балычком… Тратилась…
– Подумаешь, тратилась,– презрительно фыркнул арестованный.– Да я на нее истратился раз в пять больше! Рестораны, морские прогулки, походы на концерты!… В копеечку влетело!…
Впрочем, такие расходы, по словам Колесова, всегда неизбежны. Но они чаще окупаются. Обычно он покидал «возлюбленных» с хорошим кушем. Под видом расходов на покупку автомашины или для вступительного взноса в кооператив. Правда, иной раз выходило баш на баш, дебет равнялся кредиту. В этом случае «любовь» кончалась тогда, когда кончались у «невесты» деньги, как выразился брачный аферист…
После Южноморска для уголовной парочки наступила полоса неудач. В Архангельске Колесова и вовсе чуть не разоблачили на месте. А тут Зайцев случайно встретил на московском вокзале Антона Ремизова. Рассказ бывшего ресторанного певца о пачках купюр, которые он видел у Нины, опять сбил мошенников с толку. Тем более они сидели на мели…
– Вот я и решил снова посетить ваш благословенный город, чтобы помочь Мажаровой красиво и легко избавиться от презренных бумажек,– грустно сообщил Колесов.– Впервые изменил своему правилу: дважды не пить нектар из одного цветка… За что и поплатился…
Его огорчение выглядело весьма натурально.
Разъяснилось и то, каким образом аферист сумел окружить себя в Южноморске соответствующим антуражем. «Чайку» нанимал Зайцев… в съемочной группе столичной киностудии, приехавшей снимать фильм в соседний городок. Зайцев же, угостив в ресторане артистов, занятых в картине, попросил их посетить своего патрона. Те и заявились в гостиницу после очередного съемочного дня – в гриме и одежде своих героев. Вот откуда генерал, побежавший за спичками для Колесова, а также восточный шейх со слугой…
– Ну а почему вы назвались членом коллегии? – поинтересовался я.
– А я, гражданин прокурор, всегда был членом коллегии,– с улыбкой ответил Колесов.– Нет, я серьезно,– добавил мошенник уже без улыбки.– В школе – в редколлегии стенной газеты, в институте – тоже. Там,– он кивнул куда-то в сторону, но я понял, что он имеет в виду,– также бессменный член редколлегии газеты. Так что я, по существу, не врал…
