Деон Мейер - Семь дней
Директор «Силберстейн Ламарк» оказался разговорчивым.
— Садитесь, капитан! — пригласил он певучим, звонким голосом, который, наверное, прекрасно звучал в зале суда. — Кофе? С сахаром и молоком?
— Да, пожалуйста, — ответил Гриссел, и Прёйс отдал соответствующий приказ, нажав кнопку внутренней связи. Потом продолжал: — Вижу, вы опять угодили под огонь прессы. Судя по всему, незаслуженно. Должен сказать, с самого начала ваша работа произвела на меня сильное впечатление. Следователь… не помню его фамилии… да-да, Нкхеси, спасибо… так вот, он дотошный малый, очень педантичный. Насколько я понимаю, вы прочли мои показания? Мы все испытали страшное потрясение, страшное! Ханнеке… была замечательным человеком! Ее смерть стала ужасной, огромной потерей. И все так… бессмысленно! И необъяснимо… И вот теперь объявился человек, который из-за нее ранит ваших сотрудников. У вас есть хотя бы…
Открылась дверь, и в кабинет вошла высокая черноволосая красавица с подносом в руках. Поднос она поставила на стол.
— Угощайтесь, пожалуйста, — предложил Прёйс. — Спасибо, Натали!
Красавица кивнула, улыбнулась и вышла. Прёйс так и остался стоять, положив одну руку на столешницу.
— У вас есть хотя бы предположения относительно того, кто стреляет в полицейских?
— Я надеялся, что вы сможете нам помочь, — ответил Бенни, доставая блокнот.
— Что вы, капитан, боже упаси! Понятия не имею. То есть… Все дело казалось необъяснимым с самого начала. Никто не желал Ханнеке зла.
Гриссел кивнул.
— Мистер Прёйс, кто-то ведь причинил ей зло. А судя по обстоятельствам ее гибели, все указывает на то, что зло ей причинил человек, которого она так или иначе знала. У нас два варианта. Работа и личная жизнь. Или сочетание первого и второго. Ходят слухи, что в 2002 году у мисс Слут был роман с женатым коллегой…
— Вы должны проявлять крайнюю осторожность! — Прёйс предостерегающе поднял палец.
У Гриссела не было ни сил, ни желания спорить с Прёйсом.
— Мистер Прёйс, — сказал он, — я должен только одно — выполнять свой долг. Если свидетель утверждает нечто, мой долг — проверить его показания.
— Подобные утверждения совершенно голословны!
— По словам свидетеля, у Ханнеке Слут был роман с Вернером Гелдерблумом. Вам о нем известно?
Прёйс ответил не сразу. Он сел в большое кожаное кресло и скрестил руки на груди.
— Да, известно, — сухо ответил он, — но, уверяю вас, все давно закончилось. Это было очень давно — девять-десять лет назад.
— Вы уверены?
Вся жизнерадостность Прёйса куда-то испарилась. Он наклонился вперед и ткнул в Гриссела пальцем:
— Вы роетесь в чужом грязном белье, потому что больше вам не за что зацепиться, в том-то и беда! Так вот, позвольте вам сказать, что вся история давно закончилась… да и продолжалась всего месяц-другой. Такое бывает. Не сомневаюсь, и у вас случались интрижки.
— Вы уверены в том, что их роман был недолгим и давно закончился?
Прёйс откинулся на спинку кресла.
— Да, уверен! — Он вздохнул, видимо стараясь взять себя в руки. — Наверное, я принимаю происходящее слишком близко к сердцу, но Вернер Гелдерблум… через два года ему выходить на пенсию… То есть… Понимаете, капитан, Ханнеке была очаровательной женщиной. В определенном возрасте… мужчина сознает, что стареет. Рядом жена, с которой прожил тридцать лет… Кажется, это называется кризисом среднего возраста. И вот приходит молодая красавица, которая вами восхищается… Кто бы устоял перед такой? Десять лет назад Гелдерблум поддался искушению. Он сразу осознал свою ошибку и положил всему конец. Ханнеке перевели из отдела корпоративных отношений в отдел коммерческого права, и роман заглох сам по себе. Если бы я подозревал, что это имеет какое-то отношение к ее убийству…
Грисселу показалось, что Прёйс возражает как-то слишком бурно.
— Мистер Прёйс, всем нам, каждому человеку, свойственны определенные модели поведения. Мы постоянно повторяемся. Если у нее был один служебный роман, можно с большой долей уверенности предположить, что…
— Нет! — Прёйс все больше злился. — Как по-вашему, почему два года назад ее сделали партнером? Ханнеке была замечательно умной, у нее была светлая голова. А Вернер… Мы тогда вызвали ее, поговорили с ней. Предупредили, что она молода и неопытна в такого рода вещах. Поэтому ее не уволили, а дали возможность исправиться. И сказали, что второго нарушения не потерпим. Пять лет она на испытательном сроке. Еще один срыв — и она уволена. Ханнеке испугалась. Очень, очень испугалась… — Прёйс снова ткнул в Гриссела пальцем: — Должен вас предупредить… Я не допущу, чтобы СМИ поливали «Силберстейн» грязью!
Гриссел подумал: не потому ли Прёйс настроен так воинственно? Он кивнул, раскрыл блокнот на новой странице.
— Должен спросить вас о сделке, над заключением которой она трудилась…
Прёйс закатил глаза.
— Связаны ли со сделкой какие-нибудь коммунисты? — спросил Бенни.
— Коммунисты?! — изумился Прёйс, совершенно сбитый с толку.
— Да.
Директор «Силберстейн» задумался, а потом, к изумлению Гриссела, ответил:
— Может быть, один или два… А что?
18
— Значит, коммунисты имеют отношение к вашей сделке?!
— Капитан, мы работаем по программе РЭВЧ. Не мне вам объяснять, насколько важна данная программа для всех заинтересованных сторон. Среди них, разумеется, есть и члены Южно-Африканской коммунистической партии. Или были. Кадровые перестановки, альянсы…
— Что такое программа РЭВЧ?
— Программа по расширению экономических возможностей чернокожих.
До него доходило постепенно. Подтекст, возможные последствия… и четкое указание в письмах снайпера! Гриссел приуныл.
— Мистер Прёйс, прошу вас, объясните мне вкратце, в чем суть сделки. Простыми словами.
— Капитан, подобную сделку невозможно описать простыми словами. Все очень сложно. И тем не менее она типична для программы РЭВЧ, такие сделки заключаются каждый месяц или два. В чем здесь связь со смертью Ханнеке Слут?
— И все же попробуйте объяснить, — не сдавался Гриссел.
Прёйс посмотрел на часы, досадливо вздохнул и начал:
— «Ингцебо ресорсиз лимитед» — компания, которой руководят чернокожие. Большинство акционеров также чернокожие. В совете директоров семь чернокожих. Некоторые из них в прошлом входили в состав правительства. «Ингцебо» занимает чуть более четырех миллиардов рандов и покупает на них пакет из пятнадцати процентов акций в «Гарьеп минералз лимитед». Так как приобретать акции на занятые деньги рискованно, финансистам «Ингцебо» необходимо снизить риски путем размещения конвертируемых облигаций сроком на пять лет…
Гриссел поднял руку:
— Мистер Прёйс, мне нужно во всем разобраться…
— Я предупреждал, что это сложно. Поэтому к подготовке сделки привлекли столько профессионалов. — Прёйс тяжело вздохнул. — Итак, по сути все сводится к тому, чтобы «Гарьеп минералз» продала пятнадцать процентов акций «Ингцебо» без риска для себя. «Ингцебо» по-прежнему необходимо обеспечить нужную сумму через посредство банков и других инвесторов, что возможно при поддержке «Гарьеп». Все устроено так, что… Вы уверены, что хотите все это знать?
— Да, прошу вас.
Прёйс выдвинул ящик стола, достал дорогой блокнот в кожаном переплете. Раскрыл его, придвинул к Грисселу и нарисовал автоматической ручкой круг на листе бумаги.
— Вот «Ингцебо ресорсиз лимитед», основная компания. Так?
Гриссел кивнул.
Рядом с первым кругом Прёйс нарисовал второй.
— Это «Гарьеп минералз», добывающая компания. Ей почти сто лет, владельцы ее белые. В основном они занимаются золотом, платиной, алюминием. Компания местная, но имеет филиалы и за границей. «Гарьеп» принадлежат месторождения в Канаде и Австралии.
Гриссел кивнул. Пока все понятно.
Прёйс провел черту от «Ингцебо ресорсиз лимитед» к еще одному кружку, поменьше:
— Это «Ингцебо боксит», компания, принадлежащая «Ингцебо ресорсиз лимитед». Дочерняя компания. Иными словами, «Ингцебо ресорсиз лимитед» владеет «Ингцебо боксит». Вы понимаете?
— Да.
— «Ингцебо боксит», «дочка» «Ингцебо ресорсиз», предоставляет «Гарьеп минералз», белой компании, ссуду четыре миллиарда рандов на пять лет. Если за этот период акции «Гарьеп» упадут в цене, им придется возвращать ссуду с процентами или расплатиться с «Ингцебо» акциями. Поскольку акции стоят больше, чем банковский заем, «Ингцебо» получает возможность полностью расплатиться с банками и сохранить чистую прибыль или необремененную долю в «Гарьеп».
— Господи! — воскликнул Гриссел.
— Я предупреждал, все очень сложно.
— Ну а при чем здесь «Силберстейн»?
