Владимир Колычев - Когда любовь соперница у смерти
Надежда Викторовна прошла к трюмо в своей комнате, открыла верхний ящик. Я молча наблюдал за ней, размышляя над тайной, которую она уже распеленала, но еще не передала мне в руки. Поселок в опасной зоне Семипалатинского полигона, там и следовало искать преступника. Сейчас она отдаст мне карту, по которой можно будет добраться до него. Но есть ли у меня желание соваться в радиоактивное пекло, вот в чем вопрос. Может, я и не самый ревностный сторонник здорового образа жизни, возможно, даже противник этого. Но это вовсе не значит, что я враг своему организму. Это сейчас я холостяк, а там, глядишь, надо будет и вопрос о потомстве поставить ребром. Если смогу поставить – одно это уже само по себе хорошо. Но плохо, если жена родит мне такого же мутанта, как Гарик… Нет, мне такая радость ни к чему.
Женщина поднесла ко рту собранные в щепотку пальцы, губами что-то склюнула с них.
– Эй, что вы делаете? – встревоженно спросил я.
Быстро подошел к ней, заглянул в ящик, но никакой карты в нем не обнаружил. Зато увидел две ампулы, лежащие на оранжевом блюдечке, застланном бумажной салфеткой. И, судя по всему, только что этих ампул на одну было больше.
Одной рукой я схватил женщину за горло, так чтобы она рефлекторно разжала челюсти, а палец другой попытался засунуть в полость рта. Но Надежда Викторовна успела сжать зубы, и прежде, чем открылся рот, я услышал хруст лопнувшего стекла.
Из открытого рта на меня пахнуло горьким миндалем… Я еще со школы помнил, что таким запахом обладает синильная кислота, причем в высоких концентрациях. А это яд – смертельный и быстрый.
В подтверждение моим догадкам, тело женщины вдруг задеревенело, спазматически выгнулось дугой, а затем забилось в судорогах. Дыхание парализовало, глаза безжизненно закатились…
Экономка билась в судорогах, а я ничем не мог ей помочь. Во-первых, не знал, что нужно делать в таких случаях, а во-вторых, отравление было столь сильным, что даже самый сильный антидот уже не смог бы вернуть женщину к жизни.
– Черт! – выкрикнул я так громко, что привлек внимание своего начальника.
– Это что еще такое? – возмущенно взвыл Черепанов, глядя, как корчится в судорогах уже фактически мертвое тело.
– Суицид, – так же судорожно сжав кулаки, сквозь зубы прокомментировал я. – Яд в ампуле.
Я вспомнил, что пары синильной кислоты обладают поражающим фактором, и отошел от застывшего в корчах тела.
– Что, все? – Черепанов недоуменно перевел взгляд с трупа на меня.
– А ведь карту собиралась мне показать.
– Какую карту?
– Место, где Гарик прячется. В районе Семипалатинского полигона… Сказала, что если я туда сунусь, радиация меня убьет.
– А ты что, собрался туда?
– Я что, похож на идиота?
– Тогда зачем тебе карта?
– Нет никакой карты. Обманула она меня. Сказала, что за картой идет, а сама вот ампулу в рот сунула. На синильную кислоту похоже, миндалем пахнет… Миндальничал с ней, а надо было в наручники…
– За что?
– За соучастие…
Я рассказал Черепанову обо всем, что узнал из разговора с экономкой. В подробности не вдавался: не хотел да и не мог, потому что меня здорово смущал труп. Я испытывал чувство вины.
– Значит, не зря сюда ехали… – выслушав меня, сделал вывод начальник. И разочарованно, в раздумье покачал головой. – Плохо, что ты, Петрович, за свидетелем не уследил.
– Сам знаю, что плохо… Что вы там нарыли? – кисло спросил я.
– Да ничего, – пожал плечами Черепанов. – Топор нашли, самый обыкновенный, с пластиковой ручкой. Но вряд ли это орудие убийства…
– Орудие, – кивнул я. – Им он, возможно, Арину запугал… Найти бы его да спросить, так это или нет.
– Так найди.
– Ага, счас. Он в радиоактивный поселок подался, там где-то его отец.
– Что за поселок?
– Говорю же, радиоактивный, где-то в районе Семипалатинского полигона.
– И отец у него там?
– Похоже на то.
– Он что, тоже на голову больной?
– Ученый он. А ученые, бывает, с ума сходят… С ума от ума. Такой вот каламбурчик…
– А если нет его там, на полигоне?
– Тогда не знаю… Да и с этим ничего не ясно. Где этот поселок, как его найти?
– Ну, ты у нас, говорят, мастер по таким делам. Нелегальную золотодобычу в тайге нашел…
– Во-первых, не надо путать исключение с закономерностью. А во-вторых, золотодобыча в тайге была. А то, что Гарик в радиоактивной зоне, – факт очень спорный.
– Может, это его естественная среда обитания. Может, ни в какой другой он просто не может существовать.
– Тогда что он делал здесь?
– Может, здесь он бывал наездами.
– Тогда другой вопрос. Зачем его отец построил здесь дом?
– У него бы об этом и спросить.
– Да, не мешало бы… И еще вопрос. Откуда у его отца такие деньги? И особняк построил, и джип сыну купил, и катер моторный… Катер! А ведь катера на пристани нет! – взбудораженно поднял я вверх указательный палец, вспомнив кадры с монитора видеонаблюдения.
Но катер был, когда я покидал пещерную ловушку, где провел невероятно долгих три дня. Был да сплыл, пока я ездил в Черногайск.
– И что?
– Куда он делся?
– Не знаю… Ни машины нет, ни катера…
– А ведь был катер… Обманула меня Надежда Викторовна, Гарик смылся уже после того, как я Арину в Черногайск увез… Возможно, Гарик сюда больше не вернется… И все-таки куда катер делся? По реке в Казахстан не уйдешь. Разве что притоками, хотя вряд ли… По-любому, документы на катер надо найти и на джип тоже. Может, копии где-то сохранились, – предположил я, движением головы очертив круг.
Дом большой, но если задаться целью, возможно, удастся нарыть что-то важное и необходимое для успешных розысков. Может, и карта здесь действительно есть с указанием поселка, где могут скрываться Прилеповы.
– Может, что-то найдем, – уныло сказал Черепанов. – А может, и нет…
– Еще «Хаммер» был, на котором за Гариком приезжали. Некий Серега… Номера я, кстати, запомнил.
– Это уже зацепка, – кивнул начальник.
Но энтузиазма в его взгляде не прибавилось.
– Что-то не то здесь. Особняк этот, катера, джипы… Большими деньгами здесь пахнет… Нехорошо пахнет… А ведь Прилепов-старший всего лишь ученый…
– Почему всего лишь? Ученый – это, прежде всего, умная голова. А умная голова всегда что-нибудь придумает… Хотя и не всегда…
– Кстати, он в Курчатове работал. Где, в каком институте, не знаю, но пробить надо бы. Может, интересное что-нибудь узнаем…
Черепанов многозначительно промолчал. Не хотелось ему лезть в такие дебри, да и мне, честно говоря, тоже. Курчатов – это Казахстан, Семипалатинский полигон… Может, документы на дом найти удастся, а там адрес и паспортные данные владельца всплывут. Или участковый Кудемко, в отличие от меня, догадался со слов экономки записать этот адрес. А пока я знал только, что Давид Юльевич Прилепов прописан в Санкт-Петербурге. Хотя и это уже не мало, ведь Давид Юльевич не самое распространенное сочетание имени и отчества.
– Ты мне скажи, зачем она руки на себя наложила? – вывел меня из раздумья начальник.
– Гарика любила, жалела его, – предположил я.
– Так что, травиться из-за него?
– Отравилась же… Насколько я понял, у нее онкология. И с родственниками такая же проблема. Из Рубцовска она, а там от Семипалатинска недалеко…
– М-да, дела. Натворили бед с этими бомбами… Слушай, а может, она с толку тебя сбить хотела? Знала, что все равно помирать, вот и оговорила Гарика. Может, не он убивал…
– А результаты экспертизы?
– Что результаты экспертизы? Может, не Гарик из тех банок пил, может, кто-то другой…
– Да нет, Гарик это! – решительно отказался я от ложной, на мой взгляд, версии: настолько убежден был в своей правоте. – Любила она его. Но все равно дала показания. Может, потому и отравилась… Может, боялась, что выдаст, где он скрывается, вот и завязала себе язык в мертвый узел.
– А может, все-таки с толку сбить пыталась?
– Так это проверить можно, – осененно вскинулся я.
– Как?
– Она говорила, что Гарик в Черногайске с одним парнем познакомился. Хотел, чтобы этот парень от Арины отказался. А тот ему голову заморочил. Так, мол, и так, Арина замужем и живет там-то и там-то. В общем, навел его на Ирину…
– Зачем?
– А затем, что парень этот – не кто иной, как Северьянов. У него же несчастная любовь. Вот он и смекнул, как Ирине отомстить. Понял, что недалекий Гарик способен на все, и навел его на Ирину. А тот идиот и рад убивать…
Черепанов недоверчиво посмотрел на меня.
– Я лично допрашивал Северьянова. Он ничего про Гарика не говорил.
– Он же не дурак, чтобы рубить под собой сук. Понял, что на пару с Гариком сотворил, потому и прикусил язык…
– Что-то не верится мне в это.
– Вот я и говорю, проверить надо. Если это правда, значит, не врала нам Надежда Викторовна. Если Северьянов не знает Гарика, значит, пыталась нас с толку сбить… Но я не думаю, что она врала. Откуда она тогда знала, что Северьянов привел Арину в тот же дом, где Ирина живет? На ровном месте таких подробностей не сочинишь.
