Кирилл Казанцев - Неприкасаемый чин
И тут в палату вошел Бахрушин. Прикрыв за собой дверь, он приблизился к больничной койке и сочувственно посмотрел на лежащего на ней Гросса с замотанной бинтами головой, который держал в трясущейся руке пульт управления.
– Во дела творятся, – вздохнул владелец химкомбината и прищурился, осматривая своего зама. – Живой, хоть?
Борис Михайлович нервно передернув плечами, сглотнул.
– Живой, Анатолий Игоревич, – тихо проговорил он. – Но пока машина в полете кувыркалась и потом на крышу упала, раз пять головой о потолок успел стукнуться. Башка жуть как болит.
– Главное, что не убили, – справедливо заметил Бахрушин и добавил: – А голову, ты мне это, береги. Мне твои мозги ох как нужны.
Владелец химкомбината откинул уголок одеяла, присел на край кровати и положил руки на колени.
– Вы словно чувствовали, что произойдет что-то неладное, когда попросили Коляна высадить вас у ночного клуба и отпустили меня с ним домой. Кстати, как ваш шофер? А то у меня, когда мы на землю приземлились, сознание отключилось. Ничего не помню, – вскинул брови Борис Михайлович.
– Более-менее. Пару царапин, да и голову, как ты, ушиб. Только в больницу ехать отказался. А машина, между прочим, бронированная была. Это вас с Коляном и спасло, – сказал Анатолий Игоревич. – А у ночного клуба я не просто так вышел. Хотел своего оболтуса проконтролировать. Представляешь, застал его за тем, как он кокс нюхал. Во молодежь пошла. Уж лучше бы водку жрал.
– Это точно, – аккуратно ощупывая голову, процедил сквозь зубы Гросс.
Вдруг Бахрушин сделался серьезным. Его лицо словно окаменело, а глаза заледенели.
– Короче, хреновые у нас дела. Точнее, мои, – зацокал он языком. – Кто-то хотел меня вальнуть. Да вот облом вышел. Но в следующий раз может и не повезти. У тебя, случаем, нет соображений, кому это моей смерти хочется? Я лично таких смельчаков не знаю.
Хоть у Бориса Михайловича ужасно болела башка, но он продолжал мыслить трезво. И за непродолжительное время своего пребывания в палате уже успел перебрать всевозможные варианты. А потому стал рассуждать вслух:
– Конкурентов можно отмести сразу же по той причине, что их у вас нет. Бандиты? Так они все под вами ходят и с ваших рук кормятся. Менты? Аналогично. Они на вас еще и молиться должны, что неплохую прибавку к зарплате имеют. Отморозки какие-нибудь? Так а им это зачем?..
– Тогда кто же? – нетерпеливо перебил его Анатолий Игоревич.
– А вы вспомните, кому вы в последнее время дорогу перешли, кого обидели, кто на вас злобу мог затаить, – морщил лоб Гросс.
– Да в бизнесе я никому дорогу не переходил.
– А не в бизнесе?
Владелец химкомбината напряженно задумался. И вдруг его осенило:
– Слушай, может, это кто-то из тех баб, которых я ночами, ну, того…
– Бабы, насколько злостными они ни были бы, на такое не способны. Тем более вы им всем денег дали. Кроме одной, – и Борис Михайлович посмотрел прямо в глаза боссу.
– Наташа Бабарыкина, – заерзал на койке Бахрушин. – Она не взяла. Вернее, ее отец. Баран упертый.
– А ее отец, между прочим, в Афганистане воевал. Так что с военным делом знаком. Да и мотив вырисовывается – решил отомстить за дочь. Вот, по-моему, мы и нашли того, кто хотел вас грохнуть. Других вариантов я просто не вижу.
Теперь уже и у владельца химкомбината не осталось никаких сомнений, что на его жизнь покушался не кто иной, как Павел Бабарыкин. Он даже вспомнил слова Коляна, когда тот, вернувшись ни с чем от бывшего командира десантно-штурмового батальона, сказал ему: «Стремный он мужик, Анатолий Игоревич. Я это в его бешеных глазах прочитал. Такие никогда ничего не прощают, а при первом удобном случае и отомстить могут. Давайте лучше его того, грохнем. Спокойней будет». На что тогда Бахрушин ответил: «Инвесторы скоро приезжают. А их лишними смертями пугать не надо. Да и кто он такой, чтобы я боялся? В конце концов у меня охрана есть, которой я деньги плачу».
И если бы время можно было открутить назад, владелец химкомбината непременно сказал тогда своему шоферу-телохранителю: «Мочи его». Но произошло то, что произошло. Хотя, как говорится, Акела промахнулся. И у Бахрушина были все возможности исправить свою ошибку.
– Убить надо, гадов. И девчонку, и ее папашу, – рассвирепел Анатолий Игоревич, раздувая ноздри.
Гросс не любил, когда эмоции берут верх над разумом. Да и по большому счету не хотел лезть во все эти разборки, хоть и стал их невольным участником. Он мыслил совершенно другими категориями, никогда не бросался в крайности и даже в плохом находил определенный позитив:
– А вы знаете, Анатолий Игоревич, этот неудавшийся теракт случился как нельзя кстати, – неожиданно заявил он.
– Что ты хочешь этим сказать? – в недоумении округлил глаза Бахрушин. – То, что на меня совершили покушение, – это хорошо? Да тебе, Боря, и впрямь башку отшибло, – резко ответил Бахрушин.
Однако Гросс нисколько не обиделся. И не такое говорил ему босс. Поэтому спокойно продолжил развивать свою мысль:
– Это, безусловно, плохо. Но вы только подумайте, как мы эту тему можем использовать себе во благо, – самодовольно ухмыльнулся он. – Помните наш недавний разговор в сауне? То-то и оно. Этим неудавшимся терактом мы устрашим немецких инвесторов. Мол, смотрите, какие у нас здесь средневековые порядки царят. Владельцев целых предприятий взрывают. А вас и подавно в расход пустят. И еще один маленький бонус. Благодаря этому покушению вы поднимите свой авторитет в глазах населения. Наш же народ как думает? Раз убить хотели – значит, человек принципиальный и твердый, своей позиции держится. А таких холопы любят.
В который раз Бахрушину пришлось убедиться, что его заместитель не зря ест свой хлеб.
– Это ты хорошо, Боря, придумал. Извини, что нагрубил, – немного подобрел Анатолий Игоревич. – А с этим Павлом Бабарыкином я поквитаюсь. Но перед тем как отправить этого афганца к праотцам, прямо у него на глазах поразвлекаюсь с его дочкой.
– Дело, конечно, ваше, – развел руками Гросс и, немного осмелев, добавил: – Хотя на вашем месте девушку я не трогал бы. Она-то ни в чем не виновата.
Но Бахрушин уже не слышал своего зама. Бросив ему «поправляйся», он вышел из палаты, прикрыв за собой дверь. Его шаги гулким эхом отзывались в коридоре.
* * *Миссия Лоры не заканчивалась на том, чтобы охмурить Бахрушина-младшего. Ей предстояло еще очаровать и старшего. А вот с этим было посложнее. Ведь она практически ничего о нем знала, кроме того, что он любит насиловать молоденьких девиц. А она была уже женщиной и могла оказаться вне зоны его извращенных сексуальных интересов. Да и входить в контакт с «объектом» подобным образом напарница Ларина не собиралась. Впрочем, для стервы не существовало преград и неразрешимых задач. Если она ставила перед собой цель, то обязательно ее добивалось.
В первую очередь Лора выучила маршрут передвижения Бахрушина-старшего по городу. Выяснила, в каких заведениях он завтракает, обедает, ужинает. В какие места наведывается. И проанализировав всю эту информацию, выбрала подходящее место для «засады». Оставалось решить только один вопрос – как приманить жертву, заставив обратить на себя внимание. И вот тут напарнице Ларина помогли кудесники из лабораторий тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти, возглавляемой Павлом Игнатьевичем Дугиным…
…Бахрушин привычно толкнул плечом дверь ресторана «Седьмое небо», в который он регулярно приезжал на обед, и бросил на стойку гардероба свое пальто. Он уже собирался пройти в зал, как оттуда навстречу ему вышла эффектная брюнетка. Женщина бросила мимолетный взгляд на Анатолия Игоревича и, элегантно покачивая бедрами, неторопливо направилась к выходу. Следом за красоткой тянулся почти неуловимый шлейф специфического аромата, который из различных химических соединений вывели в лабораторных условиях спецы Дугина. Этот аромат был способен переворачивать мозги у мужчин. Перевернул он их и у Бахрушина.
– Постойте! – бросил вслед женщине владелец химкомбината, чувствуя легкое головокружение.
– Да, – обернулась Лора.
– Мы с вами где-нибудь раньше виделись? – спросил он. Его ноздри возбужденно раздувались.
– Вряд ли, – раздалось в ответ.
Одурманенный Бахрушин приблизился к брюнетке и несвойственным ему бархатным голосом произнес:
– Тогда давайте исправим это недоразумение. Я Анатолий, – представился он.
– Лора, – назвалась женщина.
– Вы, конечно, извините меня за настырность, но не могли бы мы…
Так произошло первое знакомство напарницы Ларина с самым влиятельным человеком в городе. После этого они встречались еще несколько раз. Но памятуя о том, что Бахрушин – насильник и в момент крайнего возбуждения может распустить руки, Лора всегда назначала ему встречи в людных местах. Все-таки когда на тебя смотрят десятки пар глаз, поневоле будешь сдерживать себя. Но однажды Анатолий Игоревич не сдержался. Прямо посреди оживленной улицы полез напарнице Ларина под юбку. За что тут же получил сильную пощечину.
