Лев Корнешов - Проводы на тот свет
Волчихина развеселили указания шефа Алевтине и он понимающе улыбался. Шеф горазд был на выдумки: с покойниками почтительный, с живыми бесцеремонный.
— Вторая новость? — спросил Благасов.
— Этот Костров уже побывал в «Вечности» и устроил официантам и мэтру форменный допрос.
— Вызнал что-нибудь стоящее?
— Да нет, они и не видели ничего. Твердят, как заведенные: вошли двое в камуфляже и капюшонах, отстрелялись, быстро ушли. Его интересовало, оставили ли они после себя какие-нибудь следы. «Нет, — отвечают, — гильзы милиция собрала, посуду перебили». Официант припомнил, что один из них приблизился к столу, сделал два контрольных в Ставрова и Брагина и, наглец, взял со стола наполненную водкой рюмку, вылил в себя и поставил обратно.
— Я из-под стола, где затаился, — припомнил Благасов, — видел ботинки на толстой подошве, но молчал, пошевелиться боялся. И кровь повсюду…
— Пуля у вас вошла в мякоть, в таких случаях сгоряча боль не чувствуется, но кровищи натекает много, — со знанием дела прокомментировал Волчихин. — Наш самозванный сыщик потоптался недолго и убрался оттуда.
— Какие ещё у тебя странные новости?
— Мои люди доложили: Ольга Ставрова вместе с каким-то мужиком была на кладбище, как говорится, посетила усопшего родителя. Судя по всему, была с этим журналистом Костровым. За нею присматривают и докладывают, что она у него ночует.
— Сучка! — со злостью произнес Благасов.
— Да бросьте вы! — благодушным тоном сказал Волчихин. — Ольга при живом папаше ничего себе не позволяла, застоялась телочка. А он — парень временно холостой, разведенный, жена от него ноги сделала.
— Точно?
— Куда уж точнее. Близкий друг увел супругу у господина журналиста.
— Так ему и надо! — злорадно сказал Благасов. — За что я тебя люблю, Марат Васильевич, так это за то, что ты не ждешь указаний, действуешь. Школу ты прошел исключительно интересную, товарищ полковник.
— Да уж, не чета нынешним, — не без удовольствия изрек Волчихин. — Название себе придумали: Фэ-Эс-Бэ… Одним словом: Фе!
Это не понравилось Благасову, не любил, когда при нем упражнялись в остроумии в адрес властей, и он резко сказал:
— Между прочим, вся ваша государственная безопасность дружно предала законного президента, которому присягала, клятву верности приносила. Забились в щели и выжидали. Клятвопреступники…
— Зачем же так, Игорь Владимирович? — обиделся Волчихин. Хотя в душе он не мог не признать, что была в словах бесцеремонного Благасова доля истины. Он и сам, в то время полковник КГБ, сидел в кабинетике на Лубянке, выжидал.
— Не будем о прошлом, погорячился я, — дал задний ход Благасов. Слишком многое было завязано на Марате Васильевиче Волчихине, чтобы раздражать его, конфликтовать. Марата Васильевича рекомендовал ему один из бывших высокопоставленных генералов КГБ, у которого тот бегал в подручных. Взял его и никогда не жалел об этом: полковник не за страх, а за совесть трудился на нового хозяина, тем более, что и вознаграждал тот, не скупясь. Волчихин ничуть не походил на кагэбешных полковников, какими их представляли обыватели. Был он на вид простоватым мужиком, в меру приветливым, улыбчивым, умело уклонялся от схожести с «железными чекистами». «Это все сказочки — про несгибаемых рыцарей партии и революции, — как-то разоткровенничался он после третьей рюмки. — Их придумали, чтобы народ пугать. У нас трудились вполне современные, интеллигенции люди. Правда, не очень умные». «Почему?» — полюбопытствовал Благасов. «Умные имеют склонность думать, — объяснил Волчихин. — А наша задача была — исполнять».
Но не только за исполнительность ценил его Благасов. Волчихин, в отличие от бывших коллег, над которыми иронизировал, умел именно думать.
Волчихин все-таки обиделся на Благасова за «клятвопреступников» и решил отплатить ему той же манетой. К собственному достоинству он относился с болезненной чувствительностью.
— Игорь Владимирович, на Кострова могла бы повлиять Виолетта Петровна.
— Каким образом? — удивился Благасов. — Они что, знакомы?
— Помните день рождения Юрася, то есть Андрея Ивановича Юрьева года полтора назад? Вы тогда не откликнулись на его приглашение, куда-то уезжали. А Виолетта Петровна была, и говорят, блистала. Увезла Кострова на дачу.
— Тебе это откуда известно?
— Мужик с соседней дачи доложил, я ему плачу за информацию. Говорит, Костров уехал только утром…
Благасов тяжело, не мигая смотрел на Волчихина, но тот без напряжения выдержал его взгляд: его начальники в родном Управлении КГБ и не так его рассматривали, если допускал оплошность.
— То, что моя жена стерва, я и без тебя знаю, — Благасов сдержался и не позволил выплеснуться эмоциям. — Но зачем ты мне об этом напоминаешь, мой верный соратник?
— Потому что очень вас уважаю и не хочу, чтобы вас обманывали, — мягко, успокаивающе произнес Волчихин.
— Ладно, с Виолеттой я разберусь. Все свои странные новости выложил, Марат Васильевич?
— Есть ещё одна, на закуску. Братки обратились с предложением отрубить им на нашем кладбище полоску земли, примерно в полгектара. Обещают хорошие бабки. Естественно, налом и все сразу.
— Господи, зачем им столько? Войну начинают? — удивился Благасов.
— Да нет… Объясняют популярно, что побратались в жизни, хотят и после смерти не расставаться. И кроме всего, у каждого есть родители, родственники, жены, возлюбленные и так далее. Обещают, что возведут там фонтан, заставят озеленителей разбить цветники…
— Как мы к этому отнесемся? — спросил Благасов.
— Люди, хоть они и бандиты, проявляют нормальное желание и после смерти не расставаться, — Волчихин пожал плечами. Он понимал, что Благасов примет это предложение, которое сулило большие деньги без особого труда.
Благасов по опыту знал, что у живых и мертвых есть нечто общее: все они стремятся быть вместе. Уже в давние времена устраивали семейные усыпальницы, уходя в иные миры, люди завещали похоронить их рядом с предками, родственниками. Что странного в том, что братки, с которыми Благасова и Волчихина связывали не братские, но деловые отношения, хотят покоиться в земле, рядом с приятными им людьми? Тем более, если платят за это? В одном был Благасов уверен: на этой части кладбища будет порядок.
Условились, что выгодное предложение будет принято и в ближайшее время они продумают, как «взять» эти свалившиеся с неба большие деньги.
В кабинет бесшумно проскользнула секретарша из приемной. Она сообщила:
— Просит соединить с вами журналист Алексей Георгиевич Костров — специальный корреспондент еженедельника «Преступление и наказание».
— Легок на помине, — пробормотал Благасов. — Соединяй, Марина. Он взял трубку:
— Да, это я. Пожалуйста, приезжайте. Завтра, к примеру, в восемнадцать, вас устроит? К сожалению, весь день у меня уже расписан, так что лучше вечером, когда посвободнее. Жду…
Благасов объяснил Волчихину, что журналист просит о встрече в связи с тем, что собирает материалы для большой статьи о состоянии похоронного дела, о похоронных фирмах и государственных ритуальных предприятиях.
— Предупреди Алевтину, пусть в это время она крутится где-нибудь в пределах досягаемости. Попробуем провернуть одну комбинацию.
Благасов отпустил Марата Васильевича. Волчихин вышел в приемную, улыбнулся Марине — весьма сексуальной, но тем не менее очень дельной секретарше Благасова. Улыбался он, скорее, по привычке, ибо ему ничего от неё не надо было, он знал, что Марина оказывает интимные услуги шефу, когда тому это требуется.
— Мариночка, разыщи, пожалуйста, Алевтину Артемьевну и попроси её завтра к шести вечера быть здесь. Приказ шефа, — добавил он, заметив, что Марина взметнула бровки.
Волчихин недолго покрутился в приемной, чтобы все входившие к Благасову и выходившие от него, видели его близость к шефу и нужность ему. Марина смотрела на него преданными телячьими глазами — это он посоветовал Игорю Владимировичу взять к себе в приемную девушку из своего недавнего прошлого. Таких, как она, в информационных рапортах называли «связью»: «связь» сообщила, «связь» имела встречу и т. д. — без имени.
— Девушка в работе и… вообще безотказная, к тому же умеет молчать, — рекомендовал он её Благасову.
Марина после реорганизации КГБ оставшаяся не у дел — про «связь» просто забыли — была счастлива сесть в эту контору, пусть и похоронную, на вполне приличную зарплату.
— Действительно безотказная, — через несколько дней с ухмылкой поделился впечатлениями Благасов.
А Марина регулярно сообщала своему покровителю, кто был у шефа, с кем он беседовал и другие мелкие подробности, которые были ему нужны, чтобы «держать руку на пульсе».
