Нина Соротокина - Летний детектив
— Завтра в двенадцать ноль-ноль приедешь ко мне в участок и по всем правилам дашь свидетельские показания. Я должен что-то в дело подшивать? Нет, ты мне скажи, должен или нет? А Лев Леонидович убитого точно не знает?
— На этот счет я ничего сказать не могу.
Зыкин пришел в страшное волнение, даже березе, что опрометчиво подвернулась в данный момент, досталось кулаком в белый бок.
— Да не нервничай ты так! Насколько я понял — не знает.
— Тут же два дела, а не одно. Знай я про казино в воскресенье, я успел бы поговорить с потерпевшим. А теперь, где я его найду — Льва вашего Леонидовича? Трудно с вами дело иметь — с интеллигенцией. Никогда на вопрос прямо не ответите. «Насколько я знаю… боюсь, что нет….я думаю, можно предположить…» — передразнил он кого-то интеллигентного и крайне несимпатичного. — Тьфу!
За этими драматическими разговорами они и дошли до землянки. И ведь правы были деревенские советчики. Землянка была пуста, но прибрана. На столе, между прочим, хлебные крошки — ни птицы не склевали, ни мыши не подъели — недавно кто-то был. И вода в прокопченном чайнике была чистой, не стухла. На столе стоял чистый стакан. Если бы кто-нибудь из местных успел сюда заглянуть, то непременно бы стакан увел — нужнейшая же на рыбалке вещь! А тут стоит себе беспечно на самом видном месте. И между прочим захватан, замечательно видны отпечатки пальцев.
— Ну вот, теперь вам будет, что подшить в дело, — заметил Флор.
Зыкин посмотрел на него невидящим взглядом и ничего не ответил. Опер уже обследовал ближайшие окрестности, нашел мятую пачку из-под сигарет «LM», а около холодного кострища — порванный автобусный билет.
— Это уже кое-что, — восклицал он, ликуя.
— Билет старый. Слинял весь.
— Конечно, слинял. Гроза-то какая была! Под таким дождем что хочешь слиняет. Билет, между прочим, московский.
— Ну и что? Зря мы сюда потащились.
— Не скажи. Ты мне по дороге важную вещь сообщил. Такое на тебя настроение нашло. Мог и не расколоться. А главное, здесь точно кто-то был. Почему же не предположить, что убитый?
— Может здесь грибник какой-нибудь ночевал?
— Не смеши. Так прямо из Москвы человек поехал к нам тайно грибы собирать. Здесь нужный нам человек был, тот самый, который устраивает вокруг все эти козни. Ты сам-то подумай. Труп был пустой. Ничего при нем — ни денег, ни документов. Не бывает такого, чтобы человек куда-то поехал и ни копейки денег с собой не взял.
— Сигареты он выкурил, билеты бросил, — задумчиво заметил Флор.
— Во-от! А это что значит? Кто-то, перед тем, как с крыши сбросить, старательно его обыскал и все улики уничтожил.
— В этом есть логика, — согласился Флор. — Не сам же он, перед тем, как в крапиву прыгнуть, документы из кармана вынул и припрятал где-то. Валер, а ты в церкви лазил наверх? Ну, туда, откуда он упал?
— Да не успел я ничего. Ты же знаешь, в воскресенье я на банкет торопился.
— Так пойдем посмотрим, — сказал Флор с энтузиазмом, а сам подумал с опаской: «Не увлечься бы мне слишком расследованием. А то вся акция по боку».
Пришли в церковь, поднялись на верхотуру по опасным ступенькам. С той площадки, где размещались хоры, когда-то шла еще одна лестница — в купол. Теперь от нее остались только торчащие из стены металлические балки.
— Смотри-ка, следы…
В этой части церкви крыша хорошо сохранилась, и гроза только слегка подпортила важные улики. Все вокруг было запорошено пылью, на которой отчетливо выделялись отпечатки от двух пар ног. Обладатель одних носил кроссовки, другой предпочитал обувь с гладкой подошвой. Флора эти следы и удивили и одновременно развеселили. Надо же! Как в детективных романах. Он решил, что Зыкин, чего доброго, начнет играть в героев Купера или Конан-Дойля, тут же примется измерять эти следы сантиметром, чтобы попытаться по ним определить рост злоумышленника, его походку, характер и физическую силу, но Зыкин остался спокоен.
— Я тебе говорил, их двое было, — сказал он и без всякого уважения к столь важным криминальным уликам и предпринял попытку подняться в купол.
— Туда не надо, — крикнул Флор. — Сюда иди. По следам.
— Смотри, они подошли к пролому в стене. Дрались, видишь?
— Что это за пятна бурые?
— Кровь это, елки-палки. Наверное, преступник металлической трубой мужика в кроссовках по башке огрел, а потом, как мы и думали — обыскал.
— И вниз столкнул. Вон как пыль стерта, — Флор не заметил, как перешел на шепот. — Он его вначале за ноги тащил, а потом перекатывал, как рулон.
— А где труба?
— Может это и не труба была, а палка. Скорее всего, он ее тоже в крапиву выкинул.
Флор нашел пятна крови, зато Зыкин нашел фишку. Он, правда, не сразу понял, что это такое, но когда получил объяснения, очень обрадовался.
— Все сходится. Труп имеет прямое отношение к казино!
Флор никак не мог понять этой чистой радости. Что здесь ликовать, если про казино он сам оперу все рассказал? Потом-то понял. Найденная фишка подтверждала его, Флора, правдивость. Вот, значит, как, опер Валера? Меня с собой таскаешь, а сам во мне же и сомневаешься? Ну и черт с тобой!
— Давай церковь обыщем, — сказал Зыкин с энтузиазмом.
— Ты ищи, а мне работать пора.
— Нет уж, Флор. Вдруг я что-нибудь найду. Мне свидетели будут нужны.
— Какой я тебе свидетель, если ты моим словам не веришь.
— Доверяй, но проверяй. Работа у нас такая! — Зыкин был явно на подъеме.
Именно этот подъем и помог ему, в конце концов, обнаружить важнейшую улику. Что такое обыскивать развалины церкви? Кажется — все на виду, но ведь под каждой кучей векового мусора можно что-то спрятать. Следов, старых и новых, много, слишком много, весь пол утоптан самыми разнообразными подошвами. Это наверх любопытные не рискнули подняться — уж больно лестница ненадежна, а здесь — словно людской табун прошел.
Зыкин бегал по церкви, как гончая. И все всматривался, внюхивался, разгребал руками камни и вековую пыль. И, наконец, в правом пределе у стеночки, под фреской Николая Угодника, от которого только и остались, что верхняя часть лика и худая рука, удерживающая град, под рядком уложенными старыми кирпичами, он нашел ЭТО — хорошо смазанный, завернутый в тряпицу обрез.
Теперь было над чем подумать!
18
По дороге в Москву Никсов выведал у Хазарского все номера телефонов, какие только мог. И телефон Лидии записал, а также домашний и рабочий телефоны Артура. Когда сыщик начал интересоваться ближайшими сотрудникам Льва, Хазарский проворчал:
— Можете зайти ко мне на работу, я вам справочник фирмы дам.
— Справочник пока не надо. А нет ли у вас случайно домашнего адреса Артура?
— Случайно есть, — адвокат не пытался скрыть раздражение. — Он живет на Большой Ордынке. А прочее я вам скажу потом. Я за рулем. А ГАИ не любит, когда водитель все время листает записную книжку.
К Москве они подъезжали в полном молчании.
Прежде чем наведаться к Артуру, Никсов решил заехать в гараж за машиной. «Фольсфаген», очень немолодой, но надежный, принадлежал его конторе, но Никсов пользовался им настолько плотно, что все давно решили, что это транспортное средство — его собственность.
К Артуру ехать по всей логике следствия было рано. Разговор с подозреваемым надо вести во всеоружии, а Никсов знал до обидного мало. Но с другой стороны надо было немедленно выцарапывать важнейшую улику, и, кстати, выяснить, какого черта Артур увез гильзу с собой. Главное — не звонить. Если у Артура нет автоответчика, то он сам подойдет к телефону, и разговор может пойти совсем не в том направлении. Никсов так и решил — ехать на удачу. Повезет хорошо, нет — будем искать другие пути.
Повезло. Артур был дома. Он выглядел приветливым, но под пристальным взглядом сыщика занервничал вдруг. Царапины на щеке, подштукатуренные каким-то вязким кремом, проступили неожиданно ярко, и Никсов поспешно отвел взгляд.
— А мы так и не успели познакомиться, — сказал Артур, протягивая руку. — Проходите, пожалуйста.
— Поговорить бы надо, — Никсов прошел в комнату..
— Конечно, поговорим. Выпьете что-нибудь? Кофе, чай? Могу коньяку плеснуть.
— Да нет. Какие там коньяки.? Вы мне стреляную гильзу отдайте! Как вам вообще пришло в голову увезти ее с собой?
Артур обалдело посмотрел на Никсова, потом как-то по-женски всплеснул руками.
— Я забыл про нее совершенно! Боже мой, куда я ее дел? Она была в кармане шортов.
Артур заметался по дому, потом бросился в ванную комнату. Если все это — притворство, то сыграно было на самом высоком уровне. Сейчас он скажет что-нибудь вроде, мол, была домработница и унесла шорты в химчистку, но что он непременно, всеобязательно вернет улику следствию…
Но нет. Через минуту Артур вернулся в комнату с шортами в руках, на глазах сыщика вытащил из кармана свернутую бумажную салфетку и извлек из нее гильзу.
