Владимир Колычев - Раненый зверь

Маркелу Павел не поверил, но анализы на всякий случай сдал. Оксана понесла не от него, но и Маркел здесь, скорее всего, ни при чем. А Панков мог. А может, и Гена постарался — после бутылочки «Чистой слезы».

Павду вдруг трудно стало дышать, он расстегнул верхние пуговицы на рубашке, распахнул ворот.

— Ты чего? — подозрительно глянула на него Люба.

— Наливай!

— Так некуда…

Он забрал у нее пакет, вытащил бутылку, свернул крышку и прямо из горла сделал несколько глотков.

— Ну, ты точно ковбой! — с каким-то грустным восхищением посмотрела на него женщина.

— Куда коня гнать? Или прямо здесь?

— Что здесь? — нахмурилась Люба. — Если лысого коня погонять, то это не ко мне!

— А если выпить?

— Если только без лысого…

Павел пожал плечами. Вообще-то на секс он не напрашивался. Да и не хотелось ему. Не та Люба женщина, с которой он бы хотел изменить Оксане… А изменить он жаждал. И месть здесь ни при чем. Просто надо было хоть как-то самоутвердиться. Вдруг после чужой женщины он перестанет чувствовать себя лохом.

Они заехали во двор старого четырехэтажного дома, Люба открыла дверь.

— Может, в машине?

— Да не переживай ты, никого у меня нет…

Она уносила с собой всю водку и ничуть, казалось, не переживала, пойдет за ней Павел или нет. Ей и самой с такой добычей будет неплохо.

Павел за ней пошел. В подъезде воняло кошачьей мочой, за дверью одной из квартиры на первом этаже перекрикивались мужской и женский голоса. Но у Любы в доме было чисто и спокойно.

Честно говоря, Павел ожидал увидеть что-то вроде притона, но нет, порядок здесь. В единственной комнате пахло свежим наглаженным бельем, тикали часики на стене. Обстановка убогая, но не отвратная. И на кухне чисто, вот в холодильнике пусто. Похоже, у Любы напряг был не только с выпивкой, но и с закуской. Не зря же она так обрадовалась сырной колбасе.

Она торопливо поставила стаканы, нарезала сыр. Павел взялся за бутылку… Они выпили, повторили.

— Ты не думай, у меня здесь не вертеп, — осоловело глядя на нового знакомого, покачала головой Люба.

— Да не думаю.

— Просто выпить вдруг захотелось, а ты мужчина положительный. — Она икнула и взглядом показала на свой пустой стакан.

Он правильно понял, и они снова выпили.

— У тебя проблемы, у меня проблемы… Я вот уже без этой проклятой не могу. — Она пальцем провела по горлышку бутылки.

— Это не проблема, — покачала Павел головой.

— Думаешь? — Люба посмотрела на него удивленно и вместе с тем с надеждой.

Она хотела верить, что алкоголизм — это не страшно. Хотела, но это не очень у нее получалось.

— Завязать можно. Подшиться или закодироваться.

— Пробовала. Я два месяца держалась. Думала, если выпью, то все. А выпила, даже не стошнило. В запой ушла, а когда вышла, Сашка уже тю-тю! — Люба махнула рукой на окно.

— Муж?

— В каком-то роде… Другую нашел, а ты, Люба-Любонька, как хочешь, так и живи. Я и живу!.. Хреново живу… Ну да ладно… Еще по одной?

Они выпили по пятьдесят, и она совсем окосела.

— Я знаю, что там у вас у мужиков на уме… Только не надо, ладно? — Она смотрела на Павла просительно, но без особой надежды на согласие.

Не было в ее взгляде никакого кокетства, она действительно не хотела секса. Хотя и не исключала, что ее затащат в постель.

— Не надо, так не надо.

— Наливай.

Вторая бутылка еще не опустела, когда Люба сложила руки на столе, ткнулась лбом в предплечье.

— Так здесь и будешь спать?

Люба молчала. Павел попробовал ее расшевелить — бесполезно. Тогда он взял ее на руки и отнес на диван. Пусть как человек спит…

Его самого клонило в сон. Он присел на диван и уснул.

Утром подошел к своей квартире. Ему очень не хотелось ехать домой и объясняться с Оксаной. Но нужны были деньги хотя бы для того, чтобы напиться и забыться.

Глава 11

Если бы взгляд мог воспламенять, то лист бумаги давно бы уже обратился в пепел. А Оксана и смотрела на заключение, как будто пыталась сжечь его взглядом. Но пирокинез ей не по силам.

— Думаю, ты все поняла, — с горькой усмешкой сказал Павел.

— Пытаюсь, но не могу. Как это ты бесплоден, если я жду от тебя ребенка?

— Ты ждешь ребенка со мной. Но не от меня.

— Тогда от кого?

— Я не знаю, сколько у тебя вариантов ответа.

— Один. У меня только один вариант. Это ты!

— И ни слова про святой дух, — ухмыльнулся Павел.

— Я с тобой была! Только с тобой! — Оксана плакала от обиды, по ее щекам текли слезы.

— Ну, с Панковым немного пожила. Маркел пару раз в гости заехал, да?

— Паша! Прекрати! — Оксана угрожающе навела на него палец. — Я уже однажды тебя предупреждала! Не бери грех на душу!

— Тебя послать или сама пойдешь? — Павел все понимал, но остановиться не мог.

— Ты же потом жалеть будешь!

— Куда пойдешь, к Панкову?

— Паша!

— Может, к Маркелу?

— Ну, все!

Оксана бросилась в спальню, стала собираться вещи. А Павел спустился в подвал, достал из тайника кубышку с деньгами, отсчитал тридцать тысяч долларов, вернулся в спальню и бросил деньга на кровать.

— Твоя доля!

Но Оксана на деньги даже не взглянула.

— Возьми!

— Нет!

Она оделась, упаковала сумку, но уходить не торопилась.

— В отношении денег ты была со мной честна. В этом к тебе никаких претензий. Так что тридцать тысяч — твои.

— Я во всем была честной! — Она не опускала голову и смотрела ему в глаза.

— Я тебе не верю, — покачал головой Павел.

— Паша, одумайся!

Он кивнул. В горле вдруг запершило, к глазам подступили слезы. Вдруг Оксана уйдет и не вернется? Как ему без нее жить?..

— Признайся. — Через пересохшее горло выдавил он. — В том, что изменила… Я попробую понять… И простить… Признайся! И все будет по-старому!

— Но я тебе не изменяла! — приложив руку к груди, простонала Оксана. — Это какая-то ошибка!

— Ты моя ошибка… И Лиза. И все бабы — это сплошные ошибки… Признайся! И мы все исправим!

Оксана вздохнула, в отчаянии качая головой. Взяла сумку, вышла из комнаты.

— Паша! Останови меня! — донесся из прихожей женский голос.

Но Павел ее не послушался. А когда Оксана ушла, отправился на кухню, вытащил из холодильника бутылку водки и, не отрываясь, осушил ее прямо из горла. Но легче ему не стало…

За дверью громко играла музыка, но ухо все-таки уловило женский крик.

— Пусти! — Это был голос Любы.

Павел кулаком ударил в дверь, и она открылась, а ведь он всего лишь хотел постучать, привлечь к себе внимание.

Люба лежала на полу в комнате, обеими руками пытаясь вырвать волосы из головы какого-то мужика, который, не обращая внимания на боль, стягивал с нее колготки.

— Пусти, говорю!

Девушка понимала, что проигрывает, но сопротивлялась отчаянно, не на шутку. И в конце концов мужик не выдержал. Одной рукой он схватил ее за горло, а другой размахнулся, чтобы влепить пощечину. Но не ударил. Павел бросил пакеты на диван, оторвал насильника от жертвы, вынес его из квартиры и сбросил с лестницы — через перила, с одного пролета на другой. Мужик сильно ударился головой о стену; задрав ноги, боком скатился на межквартирную площадку. Но не затих, стал подниматься. Павел хорошо помнил, чем однажды для него закончилось такое самоуправство, но страха не было. Ему сейчас все равно где быть, за решеткой или на воле. И там жизни нет, и там…

Люба лежала на полу и рыдала, размазывая пальцами вокруг глаз. А колготки она уже натянула. Хоть и пьяная, но догадалась сделать это. И музыку приглушила.

— Кто это был? — спросил Павел. — Сашка?

Он и сам был изрядно под градусом, но у него уважительная причина. Горе у него, которое нужно залить.

— Какой Сашка?! — вытаращилась на него женщина. — Сашка не такой!.. А ты чего пришел?

— Пришел.

Павел забрал пакеты, отнес их на кухню. Люба потянулась за ним, как ниточка за иголочкой.

На кухне стол накрыт — стаканы, пустые тарелки, две кусочка хлеба в пластиковой корзинке. Пустая бутылка стояла на полу.

— Что, водки не хватило, решили сексом добивать? — ухмыльнулся Павел.

— Этот решил… Костя его, кажется, зовут…

— Кажется?

— Да перепуталось все в голове.

Она взяла полную бутылку, покрутила ее в руках.

— А я не перепутался?

— Ты Паша… Я тебя запомнила… Я думала, ты уже не придешь.

— Думал, тебе компания нужна.

— Нужна.

Только сейчас она обратила внимание на батон сервелата и полголовки сыра. Также Павел выложил на стол рыбные консервы, связку бананов, пакет с апельсинами.

— Ух, ты!

— За такое не грех и отдаться, да? — грубо пошутил Павел.