Валерий Ефремов - Плёвое дельце на двести баксов
Вот так все примерно и произошло.
Я почувствовал, что на меня сзади набросили гарроту, и дальнейшее ее сжатие неизбежно приводило к летальному исходу. А из-за того, что у меня сразу перехватило дыхание, оказывать активное сопротивление я не мог.
И вспомнил я тут родимый дом и мать с отцом. Главным образом, родного батю. Он постоянно порол меня своим крутым солдатским ремнем, если заставал меня курящим где-нибудь на сеновале. Все пытался отучить меня курить — хотел сделать из меня положительного человека.
Но, хвала Всевышнему, так и не сделал!
В правой руке у меня дымилась сигарета, и я ею через левое плечо ткнул нападавшему пару раз в то место, где, по моим прикидкам, у душителя находился левый глаз.
На счастье, мой противник Циклопом не оказался и сразу же взвыл на манер пожарной сирены.
В машинах, стоящих поблизости, тут же сработала противоугонная система, а в большинстве окон жилых домов зажегся свет.
Я сбросил удавку и оглянулся. У меня оказались достаточно длинные руки, чтобы добраться до головы нападавшего, и, взявшись обеими ладонями за его непутевую башку, я перебросил паренька к себе в беседку.
Однако, оказавшись со мною лицом к лицу в сумерках ранней лунной ночи, его потянуло на романтику, а отнюдь не на деловой разговор, ради чего мы тут, собственно, и собрались, ибо в руках нахального пацана я приметил не что иное как приличных габаритов финяк.
В условиях стесненной размерами беседки вести равный с вооруженным партнером диалог мне показалось делом неуместным, а то и вовсе гиблым. Поэтому я через окно беседки мигом выбрался на ее крышу.
Тут уж я небо в алмазах рассматривать не стал, а наоборот — посмотрел вниз, перегнувшись через край крыши:
— Ау, пацан! Меня Игорем Брагиным зовут. А тебя как?
— Неважно, — буркнул тот. — Но я вообще-то не хотел тебя гасить, так, попугать только, — и он положил финку на скамейку, поближе ко мне, а сам отошел в самую дальнюю часть беседки.
— Понятно, решил вести переговоры, так сказать, с позиции силы, — сказал я и невольно покрутил шеей, еще ощущавшей недавний контакт с гарротой. Но я оценил жест анонимного собеседника, поэтому спрыгнул с крыши, оказавшись внутри беседки. — Но все же назовись хоть как-нибудь, надо же к тебе как-то обращаться.
Незнакомец помялся-помялся и наконец разродился:
— Пусть будет Борис, — после чего приблизился ко мне на расстояние прямого физического контакта, который тут же и последовал. Я боковым ударом в челюсть отправил собеседника в нокдаун.
После чего подал ему руку и поднял на ноги.
— Ну, теперь мы квиты, приятель. Присядем, — указал я парню на лавочки вдоль беседки.
В свете уличных фонарей я рассмотрел его довольно основательно. И результаты этого визуального обследования не сказать чтобы особо меня порадовали.
Он оказался с меня ростом, но гораздо упитанней (таким и я был, когда служил в СОБРе, но полуголодное существование в последние месяцы моей непутевой жизни сильно подкосило… впрочем, я уже об этом говорил). Причем масса его тела явно состояла из мускулов, а не жиров. В общем, спортивный такой мальчонка старше меня лет на десять.
Одет Борис был по последней моде, то есть в камуфляжную форму, что в принципе ни о чем не говорило: мода, она и есть мода. Вот только сидела на нем эта форма уж очень ладно — как влитая. Видимо, подогнана под его размер вручную. А это, скорее всего, означало, что камуфляж он носит в силу своей профессиональной деятельности.
Итак, наш Борис — охранник. Чего уж он там охраняет — другое дело. Может, его личное, а может, и мое — тоже. В силу сложившихся обстоятельств.
Ну, что ж секьюрити как секьюрити, этот самый Борис. Таких сейчас расплодилось без числа и всякой меры.
И все же одно меня в нем серьезно насторожило. Глаза его не понравились: какие-то оловянные, без всякого человеческого чувства, и в то же время из них исходила явная, хотя и неопределенная угроза. Я бы сказал: угроза в чистом, дистиллированном виде.
Я как-то сразу ощутил, что Борис сделает все, чтобы после нашей совместной операции я более не топтал эту грешную землю. Тем более после нанесенной ему мной обиды.
— Приступим, — ровным тоном начал Борис, так, будто между нами и не произошло только что небольшого инцидента. Умеет, однако, паренек, если дело требует, скрывать свои эмоции. — Есть на Рублевском направлении такой коттеджный поселок Ромашково-два, — сказал он, разворачивая карту.
Знал я это Ромашково-2 — пару раз возили меня с курсов в те края на стажировку, поскольку именно рублевских обитателей в основном и обслуживала фирма «Сименс».
— Приедешь туда завтра к десяти утра в фирменной одежде и на автомобиле «Сименса».
— Один момент! На каком таком автомобиле «Сименса»?
— А то ты не знаешь? «Шкода» с надписями «Сименс», «Бош». Разве у тебя нет такой?
А не всё они обо мне знают, не всё! — порадовался я, как детка конфетке.
Эх, мудак я сельский! А зацепись я в тот момент за этот их прокольчик, пораскинь немного мозгами, сразу б, по словам барда, прояснилось в голове!
— Дело в том, Боренька, что я не работаю в «Сименсе», а только учусь на его курсах. Кепочка и джемперок с эмблемой «Сименса» у меня натурально есть, а вот авто… — и я сожалеюще развел руками.
Шантажист задумался, причем надолго.
Наконец он выдал:
— Операция остается в силе, но ее придется перенести на следующий день. Раскрашенную «Шкоду» с техпаспортом ты получишь завтра вечером. Так что пошли дальше по плану.
— Секунду! А права? А техпаспорт? Что, все это на мое имя будет?
— Ксивы тебе сделают на подставное лицо. Все это, понятно, будет стоить немалых бабок, которые вычтут из твоего гонорара.
— Такой расклад меня не устраивает! Я должен получить ровно пятьдесят штук гринами, а остальное — ваша забота.
Мне показалось, что он скрипнул зубами, но, видимо, Борис имел инструкции соглашаться со всеми моими условиями. В тот момент я уже не сомневался, что за его спиной стоит целая организация.
— Ну, хорошо, не будем мелочиться. Пойдем дальше…
Но я решил сразу же добить его до конца:
— А кроме того, мне нужны паспорт, загранпаспорт и еще одни, незасвеченные, права. Все это, естественно, уже на третье имя. Ведь после операции мне придется лечь на дно.
Я ожидал весьма бурной, возмущенной реакции со стороны моего собеседника, однако ничего похожего не последовало.
— Все это само собой, — махнул он рукой, — и у нас уже есть твои фотографии. Или, — тут Борис ехидно взглянул на меня, — ты желаешь сделать пластическую операцию за наш счет?
— Предпочитаю обойтись лицом, данным мне от Бога, — гордо сказал я.
— Ну так вот, подъезжаешь ты со своим богоданным лицом к проходной Ромашково-два. Говоришь, мол, по вызову к Вельтману. Охрана проверяет твои документы и пропускает.
— А если они позвонят Вельтману?
— Вельтман такими пустяками не занимается, да и в отъезде он сейчас. Кроме того, на посту буду я сам, сам тебя и пропущу.
— Годится. Ну а как с охраной коттеджа?
— Ее предупредят, что будет мастер из «Сименса». Попросишь кого-нибудь из охраны — их всего двое — проводить тебя на кухню, там, мол, посудомойка сломалась, а экономка вызвала мастера.
— А она и вправду будет сломана?
— Там просто будет выключен тумблер на щитке всех этих кухонных аппаратов.
— А как быть с экономкой?
— Экономку я отвлеку. За тобой охрана.
— В каком смысле?
— Того, кто пойдет с тобой к посудомойке, вырубишь спецсредством из баллончика. Я тебе его дам. Средство действует безукоризненно и выключает человека на сорок восемь часов. Потом подзовешь второго охранника — мол, на пару минут: надо помочь посудомойку от стены отодвинуть. Вырубаешь тем же способом и его. Дальше поднимаешься на второй этаж, в кабинет хозяина. По схеме дома, которую ты получишь, легко этот кабинет найдешь. Сейф справа в углу по диагонали, закамуфлирован медвежьей головой. Голова легко снимается. Открываешь сейф с помощью кода, который ты потом получишь вместе с машиной и со всем остальным. Забираешь два компакт-диска, которые будут лежать в синем конверте, и сваливаешь. Вот и всё.
— Как это всё? А пятьдесят штук?
— Получишь прямо на выходе из коттеджного поселка на посту охраны от меня лично.
Вот если б не было у Бориса таких поганых глаз, я бы на его вариант пошел, но «эти глаза напротив»…
— Так не пойдет: деньги вперед.
— Как это вперед? До операции, что ли? А потом ищи ветра в поле?
Я призадумался.
— Давай так. Бабки ты мне сразу передаешь при входе в коттеджный поселок.
Тут призадумался Борис.
— Ну, что ж, если так твоя душенька желает — по рукам.
— И еще. А вдруг возникнут какие-то непредвиденные обстоятельства?
