Владимир Колычев - Это месть, детка!

– Не знал!.. И не надо меня тут путать!

– Никто вас не путает.

– Я требую адвоката!

– Зачем адвокат? Вас никто ни в чем не подозревает. Я не привлекаю вас даже в качестве свидетеля. Или вы что-то знаете?

– Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы.

– Что ж, думаю, господин Матвеев согласится ответить на них, – приподнимаясь со своего места, сказал следователь. – Заодно узнает, с кем вчера встречалась его супруга.

– А он не знает? – вскинулся Трезубов.

– Думаю, что нет. А что вас пугает?

– Как это что? Я же знаю, кто такой Матвеев!..

– А кто такой Матвеев? – Зиньков сощурил правый глаз, навострил уши.

– Он очень большой человек. У него связи…

– Тем не менее вы не побоялись бросить ему вызов.

– Я бросил вызов?.. Кто вам такое сказал? Не заказывал я его!

– А кто говорит, что вы его заказывали? Я имею в виду тот факт, что вы встречаетесь с его женой.

– Сердцу не прикажешь. Любовь сильней страха.

– А страх есть?

– Ну…

– Может, вы устали бояться, хотели видеть Марту Матвееву своей женой?

– Я вас не понимаю! – Трезубов насупился и мотнул головой.

– Может, вы все-таки заказали Матвеева? – проницательно глядя на него, сказал Зиньков.

– Нет. Я не заказывал Матвеева.

– Но с его женой в отношениях состояли.

– Можете сообщить об этом Матвееву. – Трезубов обреченно вздохнул, немного подумал и добавил: – Если он меня убьет, то это будет на вашей совести.

– А он может вас убить?

– А вы не знаете, кем Миша когда-то был?

– Кое-какие сведения на сей счет у нас есть. Да и о вас нам тоже кое-что известно. В девяносто втором году вы попали в больницу с пулевым ранением в голову. Врачи вытащили вас с того света.

– Да, было такое. И что?

– Вы так и не сказали, кто покушался… фактически убил вас.

– Я не знаю. Было темно.

– А если это Матвеев?

– Не знаю, не видел. – Трезубов отвел взгляд в сторону.

Он и хотел бы сдать Матвеева, но не мог этого сделать. Месть – серьезный мотив для убийства.

– Вы давно знакомы с Мартой?

Илья Савельевич не хотел отвечать на этот вопрос, но ведь следователь допросит Марту. Выяснить все детали будет не трудно. Как он мог не знать Марту?..

– Мы учились в одном классе.

– У вас был роман?

– Да. Она ждала меня из армии…

– Дождалась?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю. Написала письмо, мол, что полюбила другого.

– Кого?

– Не знаю.

– Может, Матвеева?

– Не знаю.

– Если Марта – ваша любовница, то знаете.

– Я не заказывал Матвеева.

– Так никто и не говорит…

– Говорите! – отрезал Трезубов. – И думаете!.. Если у вас есть какие-то доказательства моей вины, то предъявите их. Если нет, прошу! – Он взглядом показал на дверь.

Если у Зинькова нет доказательств, то ни к чему переливать из пустого в порожнее. Пусть проваливает, если ему нечем припереть подозреваемого к стенке.

– Доказательства у меня есть. – Зиньков хищно усмехнулся. – Но говорить вам я пока ничего не буду.

– Тогда я вас не задерживаю.

Следователь неторопливо поднялся, взял со стола свою папку.

– Да, я ухожу. Но ненадолго. У вас будет время хорошенько подумать.

Трезубов криво усмехнулся, глядя ему вслед. Пусть купит себе курицу и парит мозги ей, а с ним этот номер не пройдет. Не купится он на дешевые ментовские уловки.

Будь у Зинькова доказательства, он разговаривал бы сейчас по-другому. А если все-таки есть? Вдруг следствие вышло на Игоря Гравилова через труп киллера-неудачника?..

Следователь ушел, а Илья Савельевич схватился за голову. Зачем он только связался с Мишей Червонцем?

Глава 9

Марта Матвеева приехала в управление точно в назначенное время. Или она по жизни такая пунктуальная, или ее что-то пугало. Возможно, Трезубов позвонил ей и предупредил.

В кабинете недавно сделали ремонт, поставили новую мебель. Майор Зиньков гордился своим рабочим местом. Но стоило Марте Ильиничне появиться здесь, как стены кабинета вдруг потускнели, окна сузились, стол уменьшился в размерах, да и сам Егор Валентинович почувствовал себя не в своей тарелке. Марта Матвеева была по-настоящему блистательной женщиной, именно поэтому вокруг нее все меркло, яркое превращалось в серое, большое – в маленькое, посредственное – в убогое. Во всяком случае, так показалось Зинькову.

– Вы необыкновенно точны!

Егор Валентинович и хотел, но не смог удержаться на своем месте. Он поднялся, выдвинул стул из-за крошечного приставного стола, даже подул на сиденье и протер его рукой.

– Вы же не мой мужчина, чтобы заставлять себя ждать, – с усмешкой проговорила она, усаживаясь.

Зиньков готов был пожалеть о том, что не входит в число ее кавалеров, но сказать об этом не решился. В конце концов, он позвонил Матвеевой вовсе не для того, чтобы заигрывать с ней. Да и шансов на успех, увы, не имел. Если майор и герой, то не ее романа.

– А своих мужчин вы заставляете ждать?

– Когда как.

– Вчера вы встречались с Ильей Савельевичем Трезубовым. Сначала сами вошли в дом вы, затем он. Вы не заставляли его ждать. Я правильно понял?

– Да, я встречалась с ним и не заставляла себя ждать. Но Трезубов давно уже не мой мужчина.

– Зачем же вы с ним тогда встречались?

– У меня возникли подозрения на его счет. Вдруг это он заказал моего мужа?

– У вас были основания так считать?

– Да. Илья хотел, чтобы я стала его женой.

– А вы этого желали?

– Вы шутите? Я даже не хотела становиться его любовницей. Он назначал мне встречи, я отказывалась.

– Тем не менее вчера вы виделись с ним.

– Да, я с ним встретилась. Исключительно для того, чтобы поговорить о своем муже.

– Насколько я понимаю, вы знали, куда ехать. Улица, дом, квартира…

– Знала.

– Значит, вы уже были на этой квартире?

– Откуда вам известно о нашей встрече? – без вызова, но достаточно жестко спросила Матвеева.

– Знаю.

– Откуда?

– Вопросы здесь задаю я.

– На каком основании? Меня в чем-то подозревают?

– Пока нет.

– Есть постановление на мой арест?

– Надеюсь, до этого дело не дойдет.

– Значит, нет. Я могу сейчас подняться и уйти. Вы этого хотите?

– Нет. Мне интересно с вами общаться, – ответил Зиньков и натянуто улыбнулся.

– Откуда вы знаете, что я встречалась с Трезубовым?

– За вами присматривали, – признался следователь.

– Надеюсь, с разрешения прокурора? – Матвеева смотрела на него без страха и упрека.

– Это не обязательно.

– Мне позвонить адвокату?

– Вы и без адвоката неплохо справляетесь.

– С чем?

– Все-таки вопросы здесь задаю я.

– Вы задаете, я отвечаю. И говорю, что Трезубов не был моим любовником.

– Ваш муж знает о встрече с ним?

– И мужу я не изменяю!.. Что еще?

– Вы не совсем полно ответили на мой вопрос.

– Мой муж очень уважаемый человек. Я докажу, что не изменяла ему. А вы ответите за клевету по всей строгости закона!

Егор Валентинович качнул головой, с плохо скрытой досадой глядя на женщину. Она действительно ставила палки в колеса не хуже адвоката. Ее угрозы отнюдь не были пустыми. Если Матвеев разозлится, то действительно может спустить на Зинькова стаю своих крючкотворов, которые найдут в его действиях массу недочетов и даже нарушений закона. Как бы слон, которого раздуют из мухи, не растоптал следователя.

– Еще раз говорю вам, я не изменяла своему мужу, – отчеканила Матвеева.

– Но я разговаривал с Трезубовым, он сказал…

– Трезубов выдает желаемое за действительное, и вы должны это уразуметь! – Она не просто искала понимания, принуждала к нему.

У Зинькова вдруг возникло желание выбросить белый флаг. Впрочем, это была секундная слабость.

– Хорошо. Вы не изменяли мужу. Пусть будет так.

– Если у вас нет прямых доказательств моей вины, то лучше ничего ему не говорите. – Голос Матвеевой звучал все в том же требовательном тоне.

– Посмотрим.

– У вас есть видеозапись постельной сцены?

– Нет, я не в том смысле.

– Значит, нет ничего. – Марта торжествующе усмехнулась.

Егор Валентинович почувствовал себя деревенским дурачком, которого обвели вокруг пальца.

– У нас есть ваше признание, – выдавил он.

– Мое признание? – удивленно проговорила Матвеева и с чувством превосходства повела бровью.

– Вы признались, что встречались с Трезубовым, подозревали его в покушении на своего мужа.

– Я не следствие, чтобы подозревать. Но да, было такое.

– А почему вы его подозревали?

– Сказала же, он хотел, чтобы я стала его женой, ненавидел моего мужа.

– Угрожал его убить?

– На словах – нет, но мысли такие у него были.

– Почему вы не сказали об этом своему мужу?.. Или говорили?

Сознание следователя вдруг пронзила шальная мысль. А если Матвеева сказала о своих подозрениях мужу и тот принял меры?

– Не говорила, – заявила женщина и качнула головой.