Татьяна Степанова - Врата ночи
Тишину вечера разорвал телефонный звонок и в Знаменском — в кабинете розыска. С водоканала Колосов поехал не в главк, а сюда, «на землю», в ОВД.
В районе по-прежнему шла повальная проверка автотранспорта. Хотя после находки на водоканале и сделанных там же, на месте, выводах Никита, как и прежде пессимист Маркелов, не видел уже в подобных действиях глобального смысла.
В отделе по раскрытию убийств в прокуратуре склонялись к мысли, что останки, начавшие появляться на обочинах дорог не с марта, как это предполагалось ранее, а еще с февраля, вывозятся... Откуда? Колосов смотрел на карту области, где были отмечены места находок. С первого взгляда и дилетанту ясно: разброс группируется вокруг гигантского столичного мегаполиса, а не какого-то там задрипанного провинциального городишки. И на карте пока это все выглядит хаотичным и бессистемным.
Сразу же по прибытии в Знаменское Колосов выслушал доклад Маркелова. В этот день как раз проверяли гаражный кооператив на Южной улице. К вечеру уже заканчивали осматривать в присутствии владельцев последние боксы. Ничего подозрительного обнаружено не было. Осмотр шел под проливным дождем. Маркелов, как и Никита, промокло нитки.
Непогода утихла только к вечеру. Закат выдался ясным. Все обещало, что завтрашний день будет теплым и солнечным.
Около восьми вечера Колосову позвонили из оперативного поискового отдела. Его сотрудники все эти дни вели наблюдение за водителем прачечной Богдановым. Этот субъект, совершенно еще не проясненный и так внезапно попавший в поле зрения милиции, вызывал у Колосова слабый профессиональный интерес. То, что он так нескладно врал у них на допросе...
Гараж мукомольного комбината проверили на следующий же день. И там не было никакого водителя по имени Валерий Соловьев. И самого Богданова никто из шоферов там никогда не видел и не знал.
Однако негласное наблюдение никаких результатов не давало. Богданов жил в трехкомнатной квартире с женой, тещей и десятилетним сыном. Побочных заработков не имел. Грузовым «извозом» на закрепленной за ним машине не занимался. День-деньской трудолюбиво развозил заказы химчистки и прачечной. Машину парковал у дома. Приезжал на работу к половине девятого и заканчивал смену, как только доставлял последний заказ. После работы пил только пиво — и то одну бутылку «Балтики», не больше.
Однако Никита не мог забыть тот эпизод с разморозившейся печенью... Помнил о нем и начальник Знаменского розыска Маркелов. Он тоже каждый раз придирчиво изучал рапорты наружного наблюдения за Богдановым.
На этот раз доклад наружки тоже был краток. Колосов выслушал его со скукой в душе: фигурант, весь день чинивший «Газель» во дворе прачечной, к вечеру был отправлен доставить партию выстиранного белья в дом отдыха «Пригорское» в десяти километрах от Знаменского.
— Проводите его до дома, если снова на квартире зависнет — снимайте наблюдение до утра, — распорядился Никита. Полная безнадега, кажется, а наблюдатели тоже люди не железные.
Но в половине десятого вечера, когда он уже был на полпути домой в Москву, в машине у него раздался новый звонок. Докладывала дежурная часть Знаменского: только что с ней по рации связался начальник группы наблюдения, просил связи с Колосовым — «ситуация вокруг фигуранта начинает представлять определенный интерес».
Никита, чертыхаясь, развернулся и погнал назад в Знаменское, ругая связь на все корки. Это ж каменный век — в пределах района невозможно по рации связаться напрямую с машиной начальника убойного отдела, только через дежурку. А это настоящий испорченный телефон!
В ОВД его быстро соединили с машинами сопровождения Богданова — что еще стряслось? Отчего это наружка начала изъясняться таким туманным и загадочным языком?
— Он отвез заказ в дом отдыха и к 20.15 вернулся в Знаменское, Никита Михайлович, — докладывали наружники. — Но домой не поехал. Выехал в Михнево — это район новостройки, несколько многоэтажек у шоссе. Тут же и «дикие» гаражи на пустыре. Богданов остановил машину у гаражного бокса под номером семнадцать. Мы уже проверили, этот бокс принадлежит его напарнику Чеснокову. Чесноков прописан вместе с семьей в доме номер пять по проспекту Победы. А это как раз район Михнево и есть. Гаражи на пустыре в основном принадлежат жильцам многоэтажек. Богданов открыл гараж, у него есть ключи. И он сейчас находится там. Вот уже без малого... три часа.
— И что же он там делает столько времени, в чужом гараже? — хмыкнул Колосов.
— Там с ним женщина, Никита Михайлович, — осторожненько доложила рация. — Через десять минут, как он туда подъехал, к гаражу со стороны пятого дома пришла женщина. Блондинка лет тридцати. Одета по-дорожному — в брюках, ветровке, с сумкой... Тут в рации что-то затрещало.
— Они вышли, — насторожился наблюдатель.
— И что делают?
— Обнимаются. Целуются. Идут к машине. Видимо, он ее куда-то повезет сейчас.
— Следуйте за ними. И будьте на связи, я хочу знать весь маршрут.
Колосов слушал переговоры машин сопровождения. Из Михнева «Газель» выехала на проспект Победы, миновала центральную площадь...
— Он вроде к парковой аллее едет, Никита Михалыч. К станции.
Колосов выскочил из отдела, на ходу натягивая куртку. Ночь, опускавшаяся на Знаменское, была хоть и теплой, но сырой по причине прошедшего дождя. Завести мотор в родной «девятке» было делом одной минуты.
«Газель» Богданова пересекла Южную улицу. Водитель не заметил, что за ним теперь вплотную едет черная «девятка» начальника отдела убийств.
А дальше все было... Как? Отчего-то Никита потом частенько вспоминал этот эпизод. «Газель» миновала парковую аллею, остановилась у станции, причем не напротив пригородных касс, а в неприметном закутке за пивными ларьками.
Колосов видел в боковое зеркало при тусклом свете фонаря: быстрое вороватое объятие — и пухлая блондинка в брюках и алой ветровке, как мячик, соскочила с пассажирского сиденья. Шмыгнула к дальнему концу платформы. Однако по лесенке на перрон не поднималась. Ждала внизу, к чему-то прислушиваясь в ночи. Гудок приближавшейся электрички...
«Газель» тихо-тихо дата задний ход. Водитель Богданов уматывал восвояси.
— Вы продолжаете вести его, а я пройду за гражданкой, — распорядился по рации Колосов.
К перрону подходила московская электричка. Толпа вывалилась из ее дверей. Несмотря на поздний час, из Москвы с работы в Знаменское возвращалось немало народа. Никита увидел, как в толпе мелькнула знакомая ветровка. Женщина уверенно лавировала среди пассажиров, тащила хозяйственную сумку, спешила, толкалась локотками. Вид у нее был такой, словно она только что вернулась на этой вот электричке домой, к родным пенатам...
— Лариса!
— Ой, Коленька! А я так и знала, что ты меня встречать придешь!
Блондинка метнулась в радостном оживлении к низенькому толстячку с усами. Он стоял у выхода с платформы на площадь.
— Мамаша сказала, ты к сестре в Москву поехала шить. Вернешься на электричке в десять пятьдесят. — Мужичок по-хозяйски облапил блондинку, сочно чмокнув ее в щеку. — Ну, здравствуй. Давай сумку-то, устала?
— Да уж, с Иркой-то мы весь день кроили... А потом на машинке шили... Она тебе привет передает, знает от меня, что ты сегодня должен приехать. Ну, как там наши? Как Славик? Он там в деревне без нас теперь не скучает?
— Какой там! Целый день с пацанами по улицам гоняет. Ну и тетка Маша тоже вроде ничего, рада. Ну, ведь я ей и денег от нас привез, и по хозяйству цельную неделю помогал, — мужичок говорил, точнее, ворковал ладным пивным баском. — Не то чтобы мы ей на шею Славку на все лето сбагрили за здорово живешь...
— Огород-то как там? — заботливо спросила блондинка.
— Бушует уж все. На следующей неделе на выходные машину заберу, съездим с тобой туда. И Славку проведаешь, заодно и удобрений свезем, и подкормку для цыплят.
Они шли к автобусной остановке — автобус маршрута "Б" до новостроек на проспекте Победы. Муж и жена. Колосов шел за ними следом. И без наведения справок в жэке он знал фамилию супругов — чета Чесноковых. Напарник Богданова вернулся из деревни, куда отвозил на каникулы сынка, и как верный муж притащился встречать жену, «возвращавшуюся от сестры с Москвы» на поздней электричке. И-эх, бабы-бабы... На машинке они шили до вечера...
Никита видел: супруги сели в полупустой «Икарус», о чем-то оживленно беседуя: об огороде, деревне...
Когда он вернулся в машину, наблюдатели доложили, что Богданов со станции прямиком поехал домой маршрутом парковая аллея — центр. Припарковал «Газель» у своего дома. И вошел в подъезд. Наверное, Подумал Колосов, с чувством до конца выполненного святого мужского долга.
* * *Мещерский снял трубку.
— Алло, я слушаю. Пауза. Тишина.
— Слушаю, кто это?
— Я. Здравствуй, Сергей.
Голос был мужской, абсолютно незнакомый. Неузнаваемый.
