Лев Корнешов - Пуля для бизнес-леди
— Производители? — Насте казалось, что она слушает сказку из африканского варианта «Тысячи и одной ночи».
— Можно назвать их и так… Было ещё одно правило… Современные люди посчитали бы его ужасным…
— Какое?
— Болезненные, хилые, уродливые младенцы приносились в жертву злому Духу, ибо это он пометил их своей колдовской печатью.
— Но это же… Это…
— Не подбирай нужное слово, Настя, я знаю, как это назвать… Но наш Человекобог, прародитель, тоже знал, что делал и что завещал своим потомкам. Соседние племена, где все принадлежали всем, мельчали и вымирали, а наше процветало.
— Естественный отбор?
— Почему естественный? Вполне целенаправленный, сурово регулируемый целой системой запретов и табу. И единственное, от чего мы отказались в нынешнем веке — это от уничтожения слабых и больных младенцев. Сегодня их не убивают, а отлучают от племени и выдворяют вместе с родившими их за пределы владений.
Настя зябко передернула плечиками:
— И все равно это ужасно.
— Согласен. Но когда речь идет о судьбе всего племени — народа, судьбы отдельных особей не стоят ничего. Так… Пыль на перекрестках времен.
— Когда ты возьмешь власть, — чуть иронично сказала Настя, — ты, конечно, отменишь этот жестокий обычай?
— Нет, — не раздумывая ответил ей Бираго. — Священная обязанность вождя — благополучие народа. У вас в вагонах метро любят клеить всякие плакатики с изречениями мудрецов. Я встретил вот какое: «Здоровый нищий счастливее больного короля». Очень хорошо сказано. Человек, додумавшийся до этого, мог бы быть верховным жрецом моего племени… Однако мы с тобой, лучшая из моих женщин…
— Если я лучшая, тогда согласна и на слово «твоя», — улыбнулась Настя. Ей было приятно, что она победила в состязании с неизвестными ей женами Бираго.
— Конечно, ты — лучшая… Но мы заболтались, а я должен сделать ещё одну вещь…
Бираго достал из внутреннего кармана своего пиджака, висевшего на спинке стула, небольшой, но судя по тому, как он его держал, тяжелый пакетик. В пакете оказалась грубо выкованная золотая цепь и на ней — золотая змейка-кобра, свернувшаяся в колечки. Еще в пакете было золотое кольцо, тоже напоминавшее свернувшуюся в маленькие колечки кобру.
— Бог мой, какая красота! — всплеснула руками Настя, заворожено рассматривая кольцо и цепь с талисманом.
— Нет, это не талисман, — угадал её мысли Бираго. — Это знаки принадлежности к прямым потомкам нашего Человекобога. Они означают силу, мудрость и смертельную опасность и есть у моего отца, его братьев и сестер, у его жен и детей, у меня и моих жен. Детей у меня пока нет. Теперь они будут и у тебя.
— Но ведь они стоят целое состояние! — Настя не могла принять такой подарок, она считала, что её «услуги» не стоят такого вознаграждения.
— Не думай гадости! — Прикрикнул на неё Бираго. Странным образом он уже не первый раз угадывал её мысли. — Там, у себя в Африке, я буду думать, что у меня в России есть родная душа. По нашим поверьям, когда люди очень хотят соединиться, но не могут, соединяются их души, которым не в силах помешать земные препятствия.
— Я тебя очень хотела, мой дорогой, но не могу сказать, что люблю тебя, — честно призналась Настя.
Бираго одобрительно кивнул.
— Именно это — искренность — мне особенно в тебе нравится.
— И потом… Я не могу ничем тебя одарить, у меня нет подобных чудо-подарков…
Она взяла в руки цепь с коброй и кольцо. Глазом кобры был странный камешек, менявший цвет в зависимости от того, под каким углом на него смотреть.
— Как он называется? — спросила Настя, — и для чего сделаны эти цепь, кобра, кольцо?
— Я не знаю названия этого камня по-английски. А африканское его имя тебе ничего не скажет. Он необычайно редкий, и люди убивают друг друга за него. «Знаки» сделаны в далеком, далеком прошлом. Сейчас у нас под страхом смерти запрещено копировать их. Они обозначают принадлежность к Достойным — тем, кто отмечен вниманием Человека-Бога и находится на недосягаемых для простых смертных высотах… Что же касается ответного подарка, ты мне его уже вручила — счастье обладать тобою. И если мне ещё когда-нибудь улыбнется удача встретиться с тобой…
— Конечно! — пылко сказала Настя. — Я всегда твоя, можешь не сомневаться.
Подумала и добавила:
— Но поклясться в верности тебе я не могу.
— Это понятно. Вы, европейцы, считаете, что нарушить верность — это забраться с другим в постель. Какой примитив! Верность — это прежде всего безоговорочная духовная преданность друг другу, когда все едино — души, сердца, духи и даже тени…
Настя и верила и не верила, что это происходит именно с нею, что это она сейчас беседует с серьезным, очень симпатичным сыном африканского вождя о Человекобоге, душе, тенях предков.
— Да, да, даже тени! Сейчас ты в этом убедишься.
Он поставил перед нею до блеска отполированную серебристую пластинку.
— Смотри в неё и скажи, что ты видишь.
— Себя! Ой, как четко, словно на фотографии. Извини, Бираго, я такая растрепа!
— Это твоя тень: теперь посмотрю я, а ты выйди за поля этого, скажем так, экрана. Что теперь видишь?
— Тебя! Ты — симпатичный парень, мой дорогой.
— Духи, управляющие этим «экраном», показали тебе мою тень. Значит, они не опасаются тебя и доверяют. А теперь посмотрим вместе…
Отполированная поверхность пластинки стала серой, словно бы затянулась легкой дымкой.
— Ничего нет! — удивленно воскликнула Настя.
— Это значит, что наши тени слились, совпали. А такое увидеть уже нельзя.
Бираго спрятал пластинку. Настя неуверенно проговорила:
— Бираго, я…
— Погоди. Сейчас я закончу свой урок африканистики для тебя… Если тебе будет очень худо, одень цепь и кольцо — по преданиям, они придают их обладателям силу. А если случится бывать за границей, обязательно их носи постоянно. Может случиться так, что к тебе кто-нибудь подойдет и скажет: «Приветствую тебя, Достойная. Я в твоем распоряжении. Приказывай». Ты в таком случае должна ответить: «Приветствую и я тебя, сын кобры». И если у тебя какие-то сложности, поделись ими с этим человеком. Он решит их быстро и четко.
Настя с уважением посмотрела на цепь и кобру:
— Серьезная штука. А если я скажу: мне мешает такой-то человек — убери его.
— У нас нет по отношению к человеку понятия «убрать». Ты должна сказать: «убей его».
— И…
— Он будет убит.
Настя взмолилась.
— Бираго, хватит с меня всяких африканских тайн. Я хочу… — она замялась в смущении.
— Что?
— Я ещё хочу тебя, мой дорогой!
…Рано утром, когда ещё не выключили ночные фонари, и улицы были пустынными, Бираго попросил Настю:
— Осторожно посмотри в окно и скажи, что ты увидишь.
— Напротив моего дома стоят «жигули» черного, нет, темно-синего цвета.
— Это за мной. Прощай, замечательная девушка Настя и спасибо тебе. Мы обязательно возьмем власть. Хотя бы для того, чтобы я ещё раз встретился с тобою — победителем. Спасибо, что помогла мне — я этого никогда не забуду.
— Прощай и ты, мой африканский чародей, — серьезно пожелала Настя. — Пусть мой Бог и твои Боги пошлют тебе удачу… А я тебя не забуду…
Он ушел, прихватив свой кейс.
Дамское рукоделие в желтых тонах
Настя носила свои заметки редактору отдела, он их или печатал или швырял в корзину. И ей стало казаться, что так будет вечно — заметки, полоса, номер, снова заметки. Ее хотя бы изредка печатали, очевидно помня, что начальники уезжают, но могут и возвратиться. А другим девчонкам из отдела пробиться на полосу было практически невозможно, на полосах «гуляли» десяток-другой очень нахрапистых, нахальных журналистов. Печатались в газете одни и те же, зачисленные в «золотые перья». На всех летучках они хвалили друг друга, хотя втихомолку и вынашивали взаимную вражду.
Методика пожинания лавров была простой. Придумывалась тема, и «золотое перо» неделю рассуждало о ней в редакционной кофейне в кругу поклонников его таланта и друзей. Потом «ваялся» огромный материал полосы на полторы и велась борьба с секретариатом против его сокращения. В борьбе использовалось разное оружие: задушевные беседы с главным и его замами, мнение редакционной общественности, давление на ответственного секретаря, слухи о том, что редактор соседней газеты готов опубликовать материал полностью. Наконец «золотое перо» уставало и соглашалось опубликовать материал «всего лишь» на полосу. И после публикации следовал кем-то организованный звонок по вертушке из ЦК: «Газета выступила хорошо… Поблагодарите автора…» Автор две-три недели купался в лучах славы, а дальше все начиналось сначала… Куда уж маленькой девочке Насте было пробиться сквозь плотный частокол перьев с тусклой позолотой.
