Татьяна Полякова - Как бы не так!
Уснула я не раньше шести, потому подняться смогла только в одиннадцать. О ночном приключении думать не хотелось, поскучав немного, я придвинула телефон. Говорить со мной не желали, что меня не удивило, я продиктовала свое сообщение и отправилась в ванную. Там и застал меня звонок в дверь. Накинув халат, я бросилась открывать. Передо мной возник Полифем.
— Ну, вот… — обрадовалась я, как выяснилось, рано. Полифем был один.
— Здравствуйте, — сказала я, ища глазами Юрия Петровича. Его нигде не наблюдалось. Полифем ответил:
— Здравствуй. — Прошел в комнату, сел на диван и задумался. Я стояла в дверях и на него таращилась, все это начинало здорово злить.
— Ну? — не выдержала я. Он поднял голову, посмотрел мутно, так что оставалось только гадать, видит он меня или нет, перевел взгляд на стену, поскучал и опять на меня взглянул.
— Где Юрий Петрович? — задала я вопрос, сообразив, что Полифем скорее всего заснул и слова добровольно не вымолвит.
— Убит, — ответил он тихо и совершенно равнодушно, точно сообщал, что в подъезде лампочка перегорела.
— Как это? — растерялась я.
— Как убит? — уточнил он.
— О Господи… — Я осела в кресло и попыталась понять, что происходит. Прошло минут пять, прежде чем я спросила:
— Когда?
— Сегодня ночью, — терпеливо ответил он. Надо полагать, эмоции у него просто отсутствуют. Полифем смотрел не моргая и был впечатляюще спокоен.
— Как же так… — начала я и осеклась. Пожалуй, о своем ночном визите говорить не следовало. — Не могу поверить, — вместо этого заявила я. Он кивнул. — Как это произошло?
— Он поехал на деловую встречу, домой не вернулся и туда не доехал…
— А ты? — насторожилась я. — Ты ведь всегда с ним.
— Я был занят другими делами.
— Ты видел его мертвым?
— Нет, — пожал он плечами.
— Тогда почему ты решил, что он убит?
— Он уехал к одиннадцати, его ждали до часу. Он не появился. Машина исчезла, вместе с ним, шофером и охранником.
Полифем смотрел на меня и нагло врал. Во-первых, шофером был он сам, во-вторых, десять минут пятого я видела Юрия Петровича в полном здравии направляющимся к родному дому. Чушь какая-то… Зачем Полифему понадобилось врать?
— Эта ничего не значит, — сказала я. — Мало ли что могло случиться? Он вернется.
— Он убит, — заверил Полифем своим дурацким голосом.
— Откуда ты знаешь? — разозлилась я.
— Знаю. Если я говорю «убит», значит, у меня есть повод так думать.
Я замолчала, пытаясь переварить информацию, он тоже замолчал, устремив взгляд в стену. Скоро в ней будет дыра. Я гадала, что они вдвоем задумали.
— Ты возьмешь деньги? — спросила я.
— Нет, — покачал он головой.
— Как это нет?
— Деньги повезешь ты.
От неожиданности я открыла рот, да так и замерла, глупо тараща глаза. Чтобы прийти в себя, мне понадобилось довольно много времени.
— Что? — спросила я, ухмыляясь, хотя мне было не до ухмылок.
— Ты же слышала, — пожал он плечами, закинул ногу на ногу и посмотрел на меня.
— Я должна отвезти эти деньги? — В том, что это шутка, я сильно сомневалась, но в серьезность его слов верить все-таки не хотелось.
— Ты, — подтвердил он.
— Чокнулся, — покачала я головой. — А зачем мне это, ты не знаешь?
Он молчал, продолжая смотреть на меня. Такой взгляд выдержать нелегко.
— А если я скажу «нет»? — попытала я счастье.
— Не говори, не надо, — тихо попросил он.
— Ясно, — я облизнула губы. — Слушай, а почему бы тебе самому не отвезти эти деньги?
— Не выйдет. Сегодня уже все будут знать, что он убит. Никто из наших не доедет.
— А я доеду? — развеселилась я.
— Никому в голову не придет, что он мог доверить тебе деньги.
А вот я так не думала. И Полифем, не будь он идиотом, должен был знать, что самые невероятные предположения с ходу отметать не стоит. Сообразительность Полифема волновала меня мало, а вот среди друзей Юрия Петровича вряд ли все поголовные дурни. Было над чем задуматься.
— Ты сказал, что о его гибели сегодня узнают все. О деньгах, я полагаю, тоже кому-то известно, если Юрий Петрович не рискнул держать их у себя. Деньга будут искать и не найдут…
— Правильно, — кивнул Полифем. — Ты выезжаешь завтра. — Он достал из куртки конверт и бросил его на стол. — Здесь билет, поезд в 15.05. Адрес запомни: Вторая Привокзальная, дом семь, квартира два. Запомнила? Приедешь, возьмешь такси, забросишь деньги и сразу назад. Билеты в оба конца.
— Подожди, я еще не сказала «да». Эти ваши… друзья, они знают, кому я должна отвезти деньги?
— Конечно, — слабо улыбнулся он.
— Тогда меня будут ждать там…
— Не будут. Я сказал, они знают, к кому должны попасть деньги, но не знают, кто и где их получит.
Для меня все это было слабым утешением.
— Мой внезапный отъезд после смерти Юрия Петровича может кого-то заинтересовать… — не сдавалась я.
— Кому ты нужна, — пожал он плечами. — Ты в отпуске и не обязана знать, что он убит…
— На автоответчике мои послания, я прошу забрать деньги, — разволновалась я.
— Нет никаких посланий, я все стер.
— Меня видели на его дне рождения.
— Ну и что? Это не значит, что он доверил тебе деньги.
— Но ведь ему пришло такое в голову? Вдруг там отыщется еще один умник?
Полифем вновь едва заметно улыбнулся. Интересно, что его так радовало?
— Везти с собой большие деньги само по себе опасно, а тут еще на них полно охотников.
— Все-таки тебе придется это сделать, — пожал он плечами.
— А вот я не уверена, — начала я и запнулась, — не стоило ему так на меня смотреть. Я разозлилась и сказала:
— А если я с вашим чемоданом в милицию отправлюсь?
— Ты ж не дура, — удивился он.
— Уверен, что я не дойду?
— Может, и дойдешь, — вздохнул он. — Только ведь и в ментовке на кого нарвешься. Жадность — черта в народе популярная. Вот менты тебя сами и прирежут за такие-то бабки…
— Это ты меня пугаешь, — усмехнулась я.
— Пугаю, — кивнул он. — Но проверять не советовал бы. — Он помечтал о чем-то, глядя на стену, и добавил. — В поезде ты будешь не одна. За тобой присмотрят. Так что особенно не переживай.
— Мне это не нравится, — твердо заявила я. — Если кто-то заметит ваших людей, может связать их с моим появлением в поезде. И тогда у меня никаких шансов…
— Мы ж не дураки, — пожал он плечами.
— Откуда мне знать? — проворчала я. — В поезде ты будешь?
— Возможно, — сказал он, поднялся и пошел к выходу. — Адрес запомнила?
— Запомнила.
Трогательной сцены прощания не вышло, он кивнул и удалился. Я вернулась в комнату, постояла возле книжного шкафа, машинально перекладывая книги.
— Чепуха получается, — сказала вслух. — Полифем врет, что хозяин погиб ночью. Конечно, дядя Юра мог умереть под утро или чуть позже, но какой смысл врать?
Объяснений я не находила. Изрядно поломав голову, я направилась к пианино. Кейс был на месте, кстати, им Полифем даже не поинтересовался. Еще одна загадка для тупых.
Я достала кейс, бросила на журнальный стол, села в кресло и уставилась в любимую стену Полифема. Все-таки история выглядит невероятно глупой, если только…
Я попробовала открыть кейс, заведомо зная, что ничего из этого не выйдет: ключ Юрий Петрович оставил у себя. Я пошла в кладовку и немного покопалась в старом чемодане. Кейс — это вам не сейф в швейцарском банке. Раздался щелчок, и замки открылись.
Я подняла крышку: доллары новенькие и вполне зеленые.
Полный бред. Я вынула пачку из середины, проверила ее и засмеялась. На любом конкурсе идиотов мне обеспечено первое место. Во всем чемодане набралось не больше четырех тысяч долларов. Остальные явная подделка. Сумма для Юрия Петровича ничтожная и душевного трепета не вызывающая. Сам он скорее всего жив-здоров, а его желание видеть меня в гостях в свой день рождения становится вполне понятным.
Я немного послонялась по комнате и сказала:
— Ладно, сукины дети, вы со мной наплачетесь.
Боевого задора было сколько угодно, но одной мне не справиться. Я вышла на балкон, постояла немного на свежем воздухе, стараясь успокоиться и мыслить здраво.
В голову пришла только одна кандидатура: Максим Чернышев, мой давний приятель, авантюрист и рубаха-парень. В настоящее время он переживает очередной развод и в любую аферу влезет с удовольствием.
Я покосилась на телефон, но звонить не стала. Оделась и вышла из дома. Машина была на стоянке. Стараясь выглядеть естественно, я в нее загрузилась и направилась в торговый центр. Побродив там около часа, зашла еще в пару магазинов.
Требовался одинокий телефон-автомат. Вскоре он появился. Я притормозила, осторожно огляделась по сторонам. Как будто ничего подозрительного.
Максим был дома. Судя по голосу, маялся с перепоя.
— Привет, — сказала я.
— Привет. Вспомнила старого друга? Когда вернулась?
