Татьяна Гармаш-Роффе - Черное кружево, алый закат
– сначала Кира приносит Степану фразу крестного: «…Кирка будет мне обо всем сообщать. А если что не так, то придется пойти на крайние меры»;
– затем выходит статья Александры, и Степан слышит от Дранковского: «Ты зря дал это интервью! Теперь жди неприятностей!»;
– и в виде «неприятности» происходит убийство (или смерть по естественным причинам, посмотрим) директора ассоциации, Кости Урепкина!
Катаев увязал эти три обстоятельства между собой… Отлично! Разумеется, не смерть Кости, а тот факт, что Алексей сумел наконец проследить логику Степана. Правильна она, нет ли, но хотя бы честна. Что уже немало.
– Вы мне не верите, да? – обиженно проговорила Кира, видя, что детектив впал в задумчивость.
– Напротив, верю, – откликнулся он. – Но меня смущает одно обстоятельство: Костик уехал от ресторана, хотя должен был ждать вас после вашего ужина. И это неспроста: кто-то подсел к нему в машину, полагаю, и под каким-то предлогом его «увел»… А затем убил.
– Да он просто их перепутал! Машина-то Степина, убийца увидел в ней человека и принял его за хозяина!
– Кира, профессиональный киллер – и даже начинающий киллер! – обязательно располагает фотографией жертвы! Он не может убить человека по признаку его нахождения в машине, а только и исключительно на основании портретика жертвы, который он держит при себе или хотя бы помнит его до малейшей детали! При наличии же фото трудно перепутать Степана с Костей, согласитесь: один плотный и светловолосый, другой чернявый и стройный!
Алексей видел, что ей очень хотелось возразить, но она только глазами сверкнула из-под черно-рыжего чуба – не нашла аргумента. Похоже, ее почему-то устраивает версия, в которой Степан непременно жертва. Хм, и почему бы это? Выслуживается перед президентом? Вроде как важную информацию ему принесла, и Степан это оценил, а тут заявился незваный-нежданный частный детектив и принялся доказывать, что информации этой грош цена? Или тут другая причина?
Детектив тоже молчал. О своих сомнениях он распространяться не хотел. Каждое оброненное им «или» даст новую лазейку вранью и домыслам, ежели правды сказать не хотят!
– А если это был совсем не профессиональный убийца? – сообразила вдруг Кира.
Браво, детка, в твоей странной головке серое вещество водится!
– В таком случае это кто-то из своих. И уж он тем более отличил бы Степана от Кости, – суховато ответил он, желая пресечь дальнейшие расспросы.
– А если и не из своих, и не профессиональный, а просто наняли какого-нибудь придурка, – ну, знаете, как бывает, теща нанимает зятя, к примеру?..
– Тот, кто нанимает «придурка», – тот полноценный дурак. Вы считаете своего крестного дураком?
Кира дернула плечом, словно признавая правоту детектива, а он вновь спросил себя: отчего она столь упорно держится за эту версию? И почему так сверкают ее глазки?
Он посмотрел на Киру повнимательнее. Вид совсем юный, но малое количество лет не является гарантией ни наивности, ни честности, ни порядочности. Алексею случалось знавать и совсем юных убийц…
Степан вдруг зашевелился, потянулся, громко зевнул и сел на диване прямо.
– Опять пришел мозги нам долбать? – поприветствовал он гостя. – Кирюха, воды принеси из холодильника. Детектив, тебе налить?
– Воды?
– Да чего хошь, того и налью. У меня все есть, чего пожелаешь: хоть коньяк отличный, французский, хоть виски десятилетней выдержки, хоть водочка отборная… И даже этот, как его… Сок апельсиновый есть!
Он хохотнул, принял из рук Киры бутылку с водой и шумно стал заглатывать ее прямо из горлышка: бульк, бульк, бульк.
– Так тебе чего налить? – спросил он, напившись.
– Спасибо, ничего.
– Вот что я тебе скажу, – начал Степан. – Киркин крестный, Дранковский с компашкой, – это только я знаю, чем они занимаются, как президент, понял? И то в самых общих чертах. А Костик, он исключительно делами моей «Аськи» ведал.
– Аськи?
– Ну, ассоциации моей. Долго произносить, я ее «Аськой» окрестил. Это не ICQ, не путай!
– Если ты знаешь в самых общих чертах, то какую опасность представляешь для них ты? Объясни-ка мне, что-то я не врубаюсь!
– А такую, детектив, что если их привлекут к ответственности… Ты не понимаешь ничего, ты ж в таких вещах ни бум-бум! А у нас, в бизнесе, практически каждый химичит, так или иначе, кто по-маленькому, кто по-большому, – он снова коротко хохотнул. – И все чувствуют себя безнаказанными. Да чего б не чувствовать, когда безнаказанные и есть! Но тут давеча объявили войну коррупции и всяким левым делам. Мои бы фирмаськи и в ус не дунули, – когда еще до них доберутся, и доберутся ли! Да статья твоей жинки привлекла к нам внимание, не сечешь, что ли?! Из-за нее, этой статьи, фирмаськи могут теперь накрыть. А меня в свидетели: чего, мол, знаешь, Степа Катаев, а ну, расскажи-ка! Так известно же, что лучший свидетель – мертвый свидетель… Сечешь, детектив?
– Секу. Но ты ж утверждаешь, что толком ничего не знаешь!
– Хе, ничего… Если в суде это «ничего» сказать, то им хватит! Понял?
– Понял, как не понять: в твоем лексиконе «ничего» означает «кое-что», такой у тебя русский язык интересный.
– Ты на что намекаешь? Что я по-русски не умею?!
– Что ты, что ты! Напротив, я намекаю, что ты слишком хорошо умеешь… по-русски. А Костик, он как? Тоже ничего не знал?
Степан некоторое время думал, пытаясь вникнуть в вопросы языкознания, обозначенные детективом, но, видимо, счел эту затею пустой.
– Не, Костик в дела фирмасек не вникал, – ответил он, – это не в компетенции директора! Он чисто самой ассоциацией заведовал! И действительно ничего не знал. И кое-что тоже не знал! – внес лексикологическую поправку Степан. – Так что интерес с их стороны к Костику полностью исключается, понял, детектив?
– Ага, – отозвался Алексей. – С их стороны исключается, – сделал он нажим.
– А с чьей еще? Кому он нужен, Костик-то? – искренне удивился Степан.
– Не могу пока сказать. Буду думать. Но, сдается мне, это убийство не имеет никакого отношения к статье Александры.
– Тебе бы только жену свою защитить, а? – произнес Степан.
– Иди в задницу, – миролюбиво огрызнулся детектив. – Протрезвей сначала, а потом разговаривать будем… Кира, он всегда так напивается к ночи?
– Нет, только вчера и сегодня! До этого ни разу!
…Хотелось бы верить, подумал Алексей. Между хроническим алкашом и подвыпившим человеком разница колоссальная! У первого сплошные тараканы в голове, и доверия ему никакого. Тогда как второму, с небольшими скидками, можно и поверить.
– Степан, давай определимся, – произнес он вслух. – Да, я хочу найти убийцу Костика ради того, чтобы отвести обвинения от моей жены. Но при этом я могу немало сделать для тебя… Ты меня слышишь?
Степан уставился на него. Вопреки очевидности, то есть опустошенной на две трети бутылке водки, глаза его казались довольно осмысленными, хоть и сонными, покрасневшими, будто от усталости.
– Слышу, – ответил ему Катаев. – Продолжай!
– Продолжаю. Тебе тоже нужно понять, кто и зачем убил вашего директора, так ведь?
– Ну.
– Нет, не «ну»! В этом деле у нас есть два варианта: либо ты считаешь, что я веду расследование лишь для того, чтобы выручить мою жену… И в таком случае ответ на вопрос об убийце вашего директора ты будешь ждать от милиции!
– А какое у тебя еще есть «либо»? – враждебно спросил Степан.
– Либо ты мне доверяешь – и в этом случае я буду искать ответы не только на свои вопросы, но и на твои.
– Ты денег хочешь?
– Ты всегда такой тупой или только в подпитии? – осведомился Алексей.
– Кир, выгони его отсюда. Он меня обижает!
– Дурак, – сказал детектив.
– Это я – дурак?
– Ну.
– Почему это?
Алексей не удостоил его ответом, и Катаев перевел глаза на девушку.
– Кир, чего он хочет?
Кира повторила Степану слова детектива, малость их упростив.
– И чего ему нужно ответить, по-твоему?
Она посмотрела на Алексея.
– Честное слово, он не часто пьет водку, обычно пиво только… Просто его снесло от смерти Костика…
– Верю, – отозвался Алексей. – Но ответ мне все же нужен.
– Степ, я думаю, что надо принять предложение детектива. Раз он предлагает поработать не только ради своей жены, но и для нас!
– Да какой ему интерес-то?! – отозвался Катаев. – Я ж сказал, что платить не буду!
Алексей вздохнул.
– Мне нужен доступ в твою «Аську», – терпеливо пояснил он, – надо поговорить с людьми, с Дранковским и прочими. Я не могу это делать, как невесть кем уполномоченный сыщик. Будет лучше, если ты объявишь всем, что меня нанял. А платить мне не нужно.
– Ну нет уж, если я тебя нанял, то и заплачу!
Детектив снова вздохнул, призывая на помощь своему терпению всех богов. Иметь дело с бизнесменом сложно: у него свои заморочки по поводу денег. Их посредство обеспечивает большее доверие, с одной стороны, – с другой же стороны, прежде чем с ними расстаться, бизнесмен будет торговаться до посинения; с третьей же – плата дает ему ощущение полной принадлежности ему товара или услуги, – стало быть, контроля. А вот это Алексею совсем ни к чему!
