Константин Бабулин - С.В.С.(Синдром Внезапной Смерти)
- Что случилось?
- Час назад, я набила морду нашему с вами клиенту, генералу ФСБ Рыкову.
- Что?
- Я готова написать заявление об уходе.
Наступила пауза, во время которой Татьяна спокойно ждала решения, а Рудков несколько раз менялся в лице. Вначале побледнел, потом пошёл пятнами, а когда до конца осознал сказанное, и кровь прилила обратно – покраснел. – «Чувствовал. Ну, чувствовал же, что дело говно. Не нужно было браться». - Автоматически достал носовой платок из кармана, и промокнув выступившую испарину, показал ей на стул.
- Садись, рассказывай…
Через полчаса
- И охрана тебя не застрелила?
- Нет.
- Повезло, хорошие ребята попались. А то могли и …
- Могли, но Андрей, его помощник, нормальный парень и по его виду не было видно, что он расстроен за шефа.
- А как ты узнала, что его дочь лесбиянка? На пушку взяла?
- Не совсем. Отметать версию, что по каким-то причинам он сам и есть убийца – нельзя. А по каким причинам родной отец может совершить такое преступление? Только в случае, если ребёнок окончательно допёк. Чем можно допечь? Первое это наркотики, ну или обобщённо - некие аморальные преступления с ними связанные. Вторая версия - за какое-то поведение бросающее тень на репутацию. И отсюда, сразу, вытекает секс. И первое что нужно проверить это инцест и гомосексуальность. Инцест понятно, если папа состоял в «такой» связи с дочерью, а та вдруг, решила его сдать, у него не остаётся выбора, кроме как убить её. С гомосексуальностью то же самое, если ребёнок гомосексуалист, а родители относятся к этому отрицательно, да ещё пытаются бороться с ним, то результатом может быть, как самоубийство ребенка, так и убийство, если конфликт зайдёт далеко. Я начала со второго, допустим она лесбиянка. Как это проверить? Она уже взрослая и, наверняка, делала попытки, найти себе подобных. Я разослала её фотокарточку нескольким известным лесбийским клубам, с вопросом: - не появлялась ли она у них. Из одного мне ответили, что да, бывала у них такая девушка несколько раз и даже, с кем-то знакомилась.
- Так просто – «Разослала и ответили»?
- Нет, ну понятно, что отправляла знакомым, которые, как вы догадываетесь, у меня есть в этой среде.
- А, ну да. Извини. Давай дальше – «Ответили» и что?
- Я съездила туда, и нашла девушек, с которыми она общалась. Случай плохой. Она им жаловалась на сложные отношения с отцом, что её прессуют по полной разными запретами, но что гораздо хуже пытаются её вылечить.
- Как же это?
- Этого я пока не знаю, но предполагаю, что психологи промывали ей мозги. Чушь конечно полная, потому, что это не заболевание. Вот вам Виктор Михайлович, могут психологи промыть мозги, так что вы начнёте интересоваться своим полом?
- Рудков подумал секунду, потом поперхнулся и выдавил. – От одной мысли затошнило, гадость какая…
- Вот именно. Но прессовать этим, и загнать в беспросветную депрессию можно.
- Понятно, и что? Думаешь, он убил?
- Нет, не убивал. Когда я задала ему прямой вопрос: - знает ли он об ориентации дочери? Он испугался, но испугался так, как боятся за дорогого человека. Он знал о её ориентации, и хотел бы это скрыть, чтобы тень от её интересов не падала ни на неё, ни на него. Именно скрыть и защитить её, даже после её смерти.
- И что теперь?
- Теперь будет скандал, и у Вас будут проблемы.
- Это я понял. Про заявление об уходе забудь, потому что я хочу, чтобы ты стала, наконец, моим замом. Ты обещала подумать в прошлый раз. Подумала?
- Опять вы за своё… Ну как я, маленькая женщина, буду строить сорок здоровых мужиков?
- Смеёшься что ли? Да как только сюда дойдёт слух, о том, что ты надавала пиздюлей действующему генералу ФСБ – тут и строить никого не нужно будет. Все сами по струнке ходить начнут.
- Ладно, давайте посмотрим, чем закончится скандал…
- Всё, ловлю на слове. Не боИсь прорвёмся, я тебя не сдам.
- Так он и вам обещал устроить кузькину мать.
- Это мы ещё посмотрим, кто кому устроит…
У него зазвонил сотовый телефон. Виктор Михайлович посмотрел на номер:
- Ну вот и они, неприятности. – Он опять заиграл желваками, собрался и ответил. – Здравствуй Сергей Палыч. – Затем нажал кнопку громкой связи, чтобы Татьяна тоже слышала весь разговор.
- Привет Витя, привет дорогой. Я сразу к делу, только что звонил Рыков, просил организовать с тобой встречу, завтра во второй половине дня. Что-то у него случилось с твоей Танич. Сказал, что был не прав и что хочет, чтобы расследование продолжалось. Объяснять ничего не стал, сказал ты в курсе.
- Да я в курсе. Неожиданно. Ладно, давай встретимся.
- Часиков в пятнадцать он готов приехать к тебе в офис. Нормально?
- Да нормально.
- ДобрО, так ему и передам. – и нажал отбой.
Танич и Рудков посмотрели друг на друга.
- Поняла? А ты говоришь скандал… А на самом деле: - «он был не прав», едрёна мать. А это знаешь что значит? – Он подошёл к селектору связи и нажал кнопку. – Светочка.
- Слушаю Виктор Михайлович.
- Соедини меня с кадрами.
Света чем-то щёлкнула, и из динамика ответил новый голос.
- Кадры, Сахарова. Слушаю Виктор Михайлович.
- Валентна Петровна, подготовьте приказ о назначении Танич моим первым замом.
- Хорошо, с какого числа?
- С завтрашнего.
- Хорошо. Всё?
- Да.
Государственный Исторический музей. Воронина.
Какое жуткое место, оказывается, особенно сейчас, когда здесь никого нет и темно. Скелеты, старые вещи, хоть и за витринами, но как будто живые и смотрят на тебя от туда. Мрачное место и угрожающее. Шорохи какие-то по углам. Хорошо хоть Марина рядом, одна бы я уже бежала к выходу и кричала караул. Действительно, если есть привидения, то здесь им самое место. Марина, увидев мой испуг взяла меня под руку и мы идём как две старые подружки. Даже не верится, что познакомились только утром. Мне приятно идти с ней рядом. Она прижимает мою руку к себе, когда хочет обратить на что-то внимание, и таскает от одной витрины к другой. Интересно, как она сумела договориться с охраной? Никогда не думала, что так можно сделать. Она встретила меня у входа, но повела не через центральный подъезд, а сбоку через служебный, где просто кивнула охраннику, и мы прошли. Сразу за охраной, через какую-то боковую дверь мы спустились по винтовой лестнице вниз, а дальше шли по длинному коридору, и сделав несколько поворотов, так что я окончательно потеряла направление, попали в маленькую комнатку со сводчатыми потолками и несколькими заваленными книгами и бумагами столами. Отдельно в углу примостился компьютер. Небольшие оконца в комнатке находились под самым потолком, из чего стало понятно, что мы находимся в полуподвальном помещении. Но куда они выходили, я так и не поняла. При ближайшем рассмотрении всё, что находилось в комнатке, было антикварным и даже столик под компьютером, тоже был от какого-то гарнитура 18-го века.
- Здорово, это твоё рабочее место?
- Да, тесновато конечно, но что делать…
- Мне нравится, только холодно.
- Сейчас вскипячу чайник. – она включила электрический чайник и бросила два пакетика с чаем в две чашки.
- Сейчас как раз попьем чайку, согреемся пока там наверху, все разойдутся.
- А нас не арестуют?
- За что? Я часто остаюсь на полночи, а то и на всю ночь, не переживай. Тут не такая бдительная охрана как кажется. Половина видеокамер не работает, и не потому, что сломаны, а сразу не работали, так как их поставили для острастки. Датчики движения есть только в залах, где выставлена ювелирка, но хуже то, что в большинстве залов, даже пожарные датчики не работают. Только-только добились выделения денег на капитальный ремонт. Так что музей в нашем распоряжении.
- Надо же, а где висит картина Саврасова?
- Она не висит, она лежит в запаснике, где и вся живопись. В основной экспозиции картин нет. Их редко достают под редкие выставки. Я думаю, то что там хранится до конца неизвестно никому.
- А как мы туда попадём?
- Я попросила Веру Сергеевну задержаться. – Видя мой вопросительный взгляд, она пояснила. – Это помощница заведующей отделом древнерусской живописи, там в основном иконы, но светская живопись тоже в их ведении. Допивай чай спокойно, и пойдём к ней. А потом пошатаемся по этажам, будет страшно - гарантирую.
Через тридцать минут в хранилище
Хранилище встретило нас неласковым взглядом Веры Сергеевны, и уходящим в глубь веков коридором, зажатым с двух сторон стеллажами до самого потолка. Жутко, тускло и холодно. – Какое неприятное место и как она здесь работает целый день? – Люба тихонько рассматривала Веру Сергеевну, пока они с Мариной шли за ней до нужного места. – Молодая интересная, но держится так, что даже в голову не придёт называть её без отчества. А может быть, она и живёт здесь? Вдруг здесь есть специальные ниши для людей? – Люба со страхом представила себе как Вера Сергеевна встаёт в такую нишу, и стоит там до утра, уставившись в пустоту немигающим взглядом – ужас. Она поёжилась и с опаской подумала: - Что-то мы долго идём уже. А вдруг она монстр и хочет завести нас в какое-нибудь страшное место. – Люба схватила руку Марины, и сжала её.
