Михаил Анисов - Превратности судьбы. Часть I
– Что ж ты ревешь, дуреха? – Алексей аккуратно взял сестренку на руки.
– Мокрая, вот и ревет, – пояснила Света. – Давай я ее перепеленаю.
– Я сам.
Алексей неуклюжими движениями развернул девочку, та засучила ножками, вызвав у него улыбку. Он огрубевшими руками, но очень старательно, завернул сестру в сухую пеленку и сунул соску, она успокоилась. Едва Алексей проделал эту непривычную для него работу, как малышка выплюнула соску и уже сосала пальчики своих крошечных ручек.
– Сам, сам, – пожурила Светлана. – Кто ж так пеленает?
– Посмотри, какая сильная, – удивился Алексей. – Если бы меня так завернули, ни за что бы не высвободил руки.
– Завернул неправильно, – рассмеялась девушка и на ее щеках заиграли симпатичные ямочки. – Не умеешь, так и скажи.
Света вновь перепеленала Любашу, и Алексей невольно залюбовался ею.
– Ты у меня красивая и ловкая, с тобой не страшно иметь своих детей, – быстро сказал Алексей, смутив девушку.
Выручила ее Ирина Анатольевна, вернувшаяся из кухни.
– Минут через тридцать – сорок можно будет накрывать на стол, – объявила она.
– На сухую не годится, – спохватился Алексей. – Сколько времени не виделись, да еще накануне великого праздника.
Он выскользнул из комнаты и направился по коридору, в противоположную от кухни сторону, к массивной железной двери, с небольшим, зарешеченным окошком. Алексей несколько раз постучал по ней кулаком, и в отверстии появилось лицо конвойного.
– Слушай, служивый, не в службу а в дружбу, раздобудь вина. Не каждый день удостаивают чести свидания с родственниками, – он протянул в окошко купюру красного цвета. – Сдачу можешь себе оставить.
– Старший лейтенант Мирошниченко просил ни в чем тебе не отказывать, – расплылось лицо солдата в улыбке, когда он брал деньги.
«Молодец отрядный, – мелькнуло в голове осужденного. – Даже караул из своих бойцов выставил».
– Куда ты ходил? – поинтересовалась мать, как только он вошел в комнату.
– Скоро узнаете, – ушел он от прямого ответа.
– Смотри, Алексей, как бы не пошел ты по стопам отца, – и она протерла глаза, сдерживая слезы от нахлынувших воспоминаний.
– Нашла с кем сравнивать, – обиделся сын.
Он до сих пор ненавидел отца, считая его виновным во всех своих злоключениях. Алексей подошел к окну, открыл форточку, извлек из кармана пачку болгарских сигарет с фильтром, спички и закурил.
– Он еще и курит, – всплеснула руками мать. Алексей выбросил сигарету в форточку и повернулся.
– Тут все курят, мама. А пью я в редких случаях, – он выдвинул стол в проход между койками и добавил.
– Как раз сегодня такой случай.
– Леня тоже начинал по праздникам, – Ирина Анатольевна не выдержала и выпустила скупую слезу.
– Если бы ты знал, Алеша, какую ненависть он испытывал к своему отцу-пьянице.
– Ну что ты заладила, не время вспоминать плохое, – он сел на койку рядом с матерью и обнял ее за плечи. – Я легкое вино заказал, выпьем за встречу, чисто символически.
– Неужели у вас такие порядки, что так запросто можно раздобыть спиртное, – изумилась мать и подозрительно посмотрела на сына.
– Не всем делают поблажки, но об этом у нас еще будет время поговорить.
– Ладно уж, – уступила Ирина Анатольевна. – Пора опять идти на кухню, – она поднялась. – Светочка, ты не поможешь мне?
– С удовольствием, – откликнулась девушка, довольная, что тягостный разговор между ними закончился…
Они сидели за праздничным столом и Алексей с аппетитом уплетал домашние блюда. Дверь осторожно приоткрыл солдат, предварительно постучав.
– Заходи, – пригласил Атаман. – Садись с нами.
– Ты же сам знаешь, что нельзя, – проглотил слюну служивый и поставил на стол две бутылки портвейна.
– Ты с собой возьми, – засуетилась Ирина Анатольевна, накладывая в целлофановый пакет домашних пирожков, кусок жареной курицы и прочую снедь. – Вот, возьми. И ребят угостишь, – она протянула ему полный пакет еды.
Солдат от души поблагодарил женщину и удалился, предупредив Атамана, чтоб не церемонился, если что понадобится, пообещав предупредить следующую смену караульных. Ему от Алексея перепала неплохая шабашка, в виде сдачи от вина.
Алексей разлил красное вино в стаканы.
– За встречу и за сорок шестую годовщину Великой Октябрьской Социалистической Революции, – он первым поднял свой стакан. – И за то, чтобы на юбилейную, пятидесятую годовщину мы опять смогли собраться за одним столом, но уже дома, после моего освобождения.
Ирина Анатольевна подняла свой стакан и чокнулась с сыном. Света долго раздумывала, пить или не пить, но в конце концов решилась. Они закусили и уже без уговоров выпили вновь. Женщинам с непривычки вино вскружило голову и они разговорились, перебивая друг друга и перескакивая с одной темы на другую. Таким образом Алексей, более стойкий к спиртным напиткам, узнал все новости, но своими делиться не торопился. За разговорами прошел весь день. Только изредка отвлекалась Ирина Анатольевна: бегала на кухню, кормила и пеленала дочурку, наотрез отказываясь от чьей-либо помощи. В десятом часу вечера Ирина Анатольевна неожиданно для всех собралась уходить в другую комнату.
– Воркуйте тут без нас, – сказала она, складывая вещи Любаши. – А то мы вам только мешаем, да и вы нам спать ночью спокойно не дадите.
– Но еще рано, мам.
– Для вас рано, а для нас в самый раз. Правда, дочка? – она поцеловала ее в щечку.
После ухода матери Алексей покурил, выпуская дым в форточку, затем предложил Свете:
– Давай еще вина выпьем, за нас с тобой?
– Что ты, Алеша, я и так уже пьяная, – улыбнулась девушка.
– А я выпью, – он налил себе полстакана.
– Была не была, – Света бросила на Алексея лукавый взор, но тут же, прикрыв глаза длинными ресницами, тихо добавила. – Мне тоже плесни.
Очередная доза спиртного совсем опьянила Светлану. Она строила Алексею глазки, без причины смеялась и в конце концов потребовала выпить на брудершафт. От выпитого у девушки сильно закружилась голова.
– Мне дурно, – освободилась она из объятий Алексея и выбежала из комнаты.
Пока девушка отсутствовала, Алексей постелил ей постель, потушил свет, а сам лег в одежде на неразобранную кровать. Он долго лежал с открытыми глазами, изучая потолок, но волнения первого дня свидания брали свое, медленно слипались веки, и когда вернулась Светлана, он уже спал. Светлана обмотала мокрую голову полотенцем, скинула платье, нырнула под одеяло и, не успев коснуться подушки, уснула…
Чуть забрезжил рассвет, освещая беленый потолок, крашеные стены и одинокую, засаленную лампочку в казенной комнате для свиданий, Светлана распахнула глаза. Она осмотрелась по сторонам и остановила взгляд на спящем Алексее. Светлана выскользнула из-под одеяла и на цыпочках подкралась к Алексею. Она склонилась над ним и долго рассматривала знакомые черты. Затем, в момент нахлынувшей благодарности, за то, что он не стал вечером докучать ей своими ухаживаниями, нежно коснулась своими губами его горячих губ. Алексей проснулся и, ничего еще не соображая, уставился на нее.
– Тс-с-с, – она приложила указательный палец к губам. – Не говори ничего, а только слушай. Я очень признательна тебе, что ты вчера отнесся ко мне с пониманием и не стал приставать, – она погладила его по щеке и подбородку, ощутив между пальцами пробивающийся пушок. – И чтоб ты окончательно поверил в мою любовь, готова принадлежать тебе.
Девушка поднялась во весь рост и скинула ночную сорочку. Перед Алексеем предстало юное, еще не полностью сформировавшееся тело. Голубые жилки просвечивались сквозь тонкую кожу. Маленькие груди призывно торчали.
– Нравится? – улыбнулась она Алексею, смущенно.
Алексей не нашелся, что ответить, ошеломленный увиденным, а Света, не давая ему возможности опомниться, юркнула к нему под одеяло. Возбуждающая близость обнаженного женского тела, его тепло и присущий только ему запах буквально парализовали юношу. Девушка прижалась к нему всем своим существом и обожгла губы порывистым, горячим дыханием. Подступившее возбуждение отодвигало робость. Он неуверенно принялся ласкать желанное тело скованными движениями. Но постепенно руки становились послушными, а движения твердыми. Он ласкал руки, шею, плечи, но не решался спуститься ниже. Девушка взяла его руку в свою и положила на грудь. Он почувствовал ее упругость и ощутил твердость возбудившегося соска. Все это вызвало в нем неописуемый восторг. Он принялся целовать желанное тело, одновременно лаская его кончиками пальцев. Света охотно отзывалась на его ласки и тоже старалась доставить любимому как можно больше наслаждений. Ее действия и движения нельзя было назвать неумелыми, хотя она впервые испытывала близость с мужчиной. Алексей почувствовал, что не может больше бороться с собой.
