Александр Войнов - Нобелевский лауреат по математике [СИ]
Генералов достал из свертка наградной фамильный кортик и вложил Герману в руку.
— Думаю, тебе еще понадобится, — прошептал Генералов, — а мне уже ни к чему.
Герман осмотрел холодное оружие и положил на лавке, рядом с собой.
— Давай сделаем так, — предложил Виктору, — завтра уезжаешь со мной на Большую землю. Я тебя лечу и привожу в порядок. Будешь со мной работать. Я же помню ту историю с яблоком. Ты в нашей работе будешь мастером.
— Никуда уже не поеду, — прошептал Генералов, — мне жить, от силы, месяц. Но, за предложение, спасибо.
На следующее утро Герман, чуть свет, двинулся в обратную дорогу. До полустанка было около километра и Генералов вызвался проводить.
— Разомнусь немного, — пояснил Герману, — и о деле щепетильном потолковать хотелось бы.
На пол пути он остановился передохнуть, достал из кармана металлическую коробку из под индийского чая и надолго замер, как будто не решаясь начать разговор.
— О чем хотел поговорить на прощанье? Говори, а то раздумаешь. Время уходит, — решил помочь Герман.
— Так и быть, — махнул рукой Генералов, — с деньгами у нас туго. Помру скоро. Расходы будут не малые. Не хочу своих обременять напоследок. Они и так со мной намаялись.
Герман не дал договорить и достал толстый бумажник.
— Ты меня не так понял, — смутился Генералов, — я просить так и не научился. Даром не возьму ни гроша. Есть у меня золотые часы. Вернее, корпус от этих часов. Дай за него сколько в скупке дадут. Но, так, что бы ты не прогадал. Мне неловко и не будет. А, здесь продать не кому.
— Часы какой марки были? — поинтересовался Герман.
— Точно не припомню уже, — ответил Генералов. — «Победа» кажется. Сам посмотри.
Он достал из банки желтый часовой корпус и протянул спутнику. Герман положил часы на ладонь и внимательно осмотрел. Задняя крышка была желтого цвета. Верный признак, что часы золотые. У анодированных эта деталь выполнена из нержавейки. Стекла и циферблата не было. Корпус смят, а механизм сильно поврежден. Визуально марку определить было почти невозможно, но при тщательном обследовании специалистом уточнить не составляло труда. У каждой модели золотых часов свой индивидуальный вес и объем корпуса. «Лонжин» был тяжелее «Победы».
Он отсчитал положенную сумму и спрятал часы в карман.
Герман проезжал на дрезине мимо домика, в котором остался Генералов со своим семейством. Никто не помахал рукой на прощанье. Только два полосатых сытых кота на на стекле открытой форточки, серый и рыжий, презрительно смотрели вслед.
От легкого порыва ветра форточка закачалась, коты повернулись в его сторону и, на добрый путь, из далека, закивали головами.
Иллюзия движения создавалась за счет второй такой же пары котов, нарисованных точно в створе наружной пары, на стекле внутренней форточки. Получалось, что в этой мизансцене было задействовано четыре кота. А видимыми были только два.
— Сам Куклачев на такое не способен — пробормотал Герман.
Достал из кармана золотой корпус и, размахнувшись, бросил в блеснувшую болотную полоску воду. По водной глади побежали недовольные мелкие круги. Через секунду, когда рябь улеглась, от давней истории не осталось и следа.
Кортик пролежал у Германа без дела около трех лет. Когда показал его очень известному и богатому бизнесмену, коллекционирующему старинное холодное оружие, у того загорелись глаза. Не задумываясь, он предложил купить или обменять кортик на равноценный экземпляр с непомерно крупной доплатой. Германа это насторожило и он ответил вежливым отказом.
— Я, при всем глубочайшем уважении к вам, никогда с ним не расстанусь. Подарок очень достойного и дорогого мне человека. Моего названого брата. Но, сугубо гипотетически, какова была бы ваша цена?
Коллекционер еще раз осмотрел кортик и провел пальцем по трещине на рукояти.
— Если бы не этот изъян, ему бы не было цены. В таком состоянии, единица с шестью нулями. Фунтов стерлингов. Не вздумаете реставрировать, старую рукоять сохраните. Только она есть оригинал. Я бы посоветовал оставить все, как есть.
Не смотря на совет, Герман договорился с реставратором об изготовлении копии костяной рукояти. Решил отнести ему не весь кортик, а только деталь, подлежащую замене. Разборку и сборку взял на себя.
На ночь Герман опустил рукоять в моторное масло, а утром протер и смочил растворителем ржавчины.
Когда, с усилием, провернул на сорок пять градусов, гладкую, как шар, стальную головку рукояти, раздался щелчок, ножны отделились вместе с тупым лезвием, и на свет показался очень тонкий и острый внутренний клинок-стилет, по форме напоминающий, уменьшенный русский штык. Он был чуть короче и намного тоньше ложного лезвия.
Оказалось, что внутри тупого и широкого клинка находился тонкий стилет. Первый, с дарственной надписью, клинок служил сверкающему стилету вторыми ножнами.
Герман потрогал разящую сталь стилета пальцем, собрал кортик в обратной последовательности и спрятал оружие подальше от чужих глаз.
А, реставрировать передумал.
Р. S. Через год, когда у него пошла череда финансовых неудач, он все-таки был вынужден продать старинный кортик. Его, для своей коллекции, приобрел владелец алюминиевого комбината. Выложил за покупку в два раза больше прежнего соискателя.
Герман рассчитался с кредиторами и махнул в Горячие Ключи. Генералова в живых не застал.
Он перевез его приемную дочь в областной центр и устроил в художественную Академию. И, на ее имя, открыл счет в Национальном банке в половину суммы, вырученной за кортик.
Условия долгосрочного депозита были таковы, что владелица счета могла снять основную сумму только через двадцать пять лет. До того времени получая только проценты с основного вклада.
«Так будет надежнее», — решил он.
Наследница была обескуражена этими событиями и долго отказывалась от таких шальных денег
— Не могу я принять такие огромные средства. Тут что-то не так. Не честно. За учебу спасибо, а деньги забирайте. Я по ночам спать не могу, — твердила, со слезами, приемная дочь Виктора Генералова. — Избавьте меня от этой напасти.
— Зря вы так переживаете, — успокоил ее Герман. — Все честно и справедливо. Дело в том, что ваш приемный отец был единственным в мире лауреатом Нобелевской премии по математике. Только премия, по досадной случайности, немного задержалась в пути-дороге.
Я, как адвокат, помог ее вытребовать в международном комитете. И, получил за это гонорар. Так, что живите счастливо и долго. И передавайте привет полосатым котам.
«Слава Богу, со всеми в расчете. И с живыми. И с теми, кого уже нет среди нас. Можно жить дальше», — подумал Герман и заспешил в обратную дорогу.
