Эван Хантер - Последний уик-энд
Офицеры молчали. Гленбурн откашлялся и наклонился над столом.
— Что это для нас значит? Это означает, что наше торпедное вооружение будет полностью снято и за счет этого усилено радиолокационное вооружение. Число операторов радара, радистов и офицеров связи будет удвоено в течение последующих нескольких недель. — Он посмотрел на Мастерса. — Это значит, что у тебя теперь будет очень много дел, Чак.
Мастерс кивнул:
— Да, сэр.
— Мы направляемся в сухой док сегодня в 11.00. Сразу же на корабле начнется работа. Я считаю, это удобное время, чтобы предоставить людям отпуска. Командиры подразделений должны предоставить графики отпусков к 15.00. В твоем списке, Мастерс, не должно быть ни одного оператора радара.
Мастерс нахмурился.
— Почему, сэр? Я хочу…
— Я объясню это тебе, когда все уйдут. Я не хочу задерживать остальных. — Он посмотрел на часы. — Готовность в 10.00. Ты назначишь дозорных, Майк.
— Есть, сэр.
— Вопросы есть? — Старик подождал. — Тогда — за дело. Если ты останешься, Чак, мы с тобой обсудим детали.
— Есть, сэр, — ответил Мастерс. Он оставался сидеть, пока все другие офицеры не вышли из кают-компании.
Гленбурн достал пачку сигарет и предложил Мастерсу. Тот взял сигарету и закурил.
— Значит, так, Чак. Наши новые операторы и несколько человек, окончивших обучение по созданию радиотехнических помех, — уже на пути в Бригантину, штат Нью-Джерси.
— Куда, сэр?
— Бригантина — это маленький островок недалеко от Атлантик-сити. У ВМС там есть специализированная радиолокационная школа. Этот перевод, Чак, означает особую тактику в работе и офицеров, и рядовых. Пополнение прибудет вместе с новыми офицерами связи, ты с ними познакомишься в школе.
— Когда, сэр?
— Ты отправишься, как только будут готовы твои бумаги. Это не займет больше получаса. Поэтому-то я и не хотел, чтобы ты включал своих операторов в список отпускников. Они все поедут с тобой.
— Им это не понравится.
— Обойдутся, — отрывисто сказал Старик. — Лучше начинай упаковывать вещи, Чак.
— Я бы хотел на минуту спуститься на берег. Я думал…
— Боюсь, это подождет.
— Есть, сэр. Это все?
— Еще одно, Чак.
— Что именно, сэр?
— Эта убитая медсестра.
— Да, сэр.
— Ты хороший офицер, Чак. Один из лучших на корабле. Когда придет время писать отчет о соответствии занимаемой должности, ты, можешь быть уверен, получишь хороший отзыв.
— Спасибо, сэр.
— Но я слышал разговор, который мне не понравился, Чак. О медсестре. И о тебе.
— Я не понял, сэр.
— Может быть, это всего лишь слухи. Если это так — что ж, давай забудем об этом. Если нет — я должен сказать тебе, что мне это не нравится. Все выяснили, Чак. С меня наконец слезли, и я хочу, чтобы все оставалось так, как есть.
— Даже если не тот человек…
— Вот об этом я и говорю, — сказал Гленбурн, гневно рубя воздух рукой. — Вот именно эти разговоры. Послушай, Чак, медсестру убил Шефер. Запомни это. Ее убил Шефер, и он покончил жизнь самоубийством, когда понял, что ему не выкрутиться. Это установленные факты. И это те факты, которые мне нужны.
— Вы имеете в виду, что у вас все-таки есть сомнения.
— Нет, у меня нет никаких сомнений. Заключение Федерального бюро расследований вполне меня устраивает. Если они сказали, что это сделал Шефер, значит, так оно и есть. Я удовлетворен. Ты понял, к чему я клоню?
— Думаю, что да.
— Отлично. Я не хочу ворошить пепел. Я не хочу, чтобы эта чертова история снова повторилась. Командующий эскадры наконец-то остыл и пригласил меня на прием на следующей неделе. Если он услышит разговоры, что дело все еще открыто, когда оно должно быть закрытым… Ну, я просто не хочу, чтобы он слышал подобные разговоры.
— Даже если это правда, сэр? — спросил Мастерс.
— Черт возьми, это неправда. Медсестру убил Шефер.
— Хотел бы я в это верить, сэр.
— Тебе, черт возьми, лучше начать в это верить, Мастерс, и поскорее! — Гленбурн замолчал, взяв себя в руки. — Может быть, эта поездка в Атлантик-сити прочистит тебе мозги.
— Может быть, сэр.
— Ты будешь чертовски занят, Чак. Я тебе уже говорил это. У тебя не будет времени играть в детектива.
— Понятно, сэр.
— Поэтому выкинь всю эту чушь из головы.
— Есть, сэр. Я попытаюсь.
— Нечего пытаться. Выкинь, и все.
— Есть, сэр.
— Пойми, Чак… — Гленбурн остановился.
— Да, сэр?
— Пойми, по моему мнению, справедливость восторжествовала.
— Я понимаю, сэр.
Гленбурн рассматривал кончики пальцев.
— Это… Ах, да, на берег. Ты сказал, что хотел спуститься на берег на минуту.
— В общем, да, сэр.
— Девушка?
Мастерс поколебался.
— Да, сэр.
— Понятно. — Гленбурн кашлянул. — Немного отвлечься — это то, что тебе нужно. Занять голову другими делами.
— Может быть, сэр.
— Ты собирался на свидание к этой девушке?
— Да, сэр. Я надеялся. До вашего сообщения, конечно.
— Вероятно, весь твой личный состав до завтра не доберется до Бригантины.
— Да, сэр?
— Да. Я думал, что тебе имеет смысл приехать туда первым, чтобы познакомиться с обстановкой. — Гленбурн секунду подумал. — Но если эта девушка отвлечет тебя от убитой медсестры… — Он помолчал. — Как ты думаешь, она сможет это сделать, Чак?
Мастерс улыбнулся этой попытке шантажа.
— Сможет, сэр.
— Тогда мы отложим вашу поездку до завтрашнего утра. Дадим немного времени собрать все необходимые бумаги для тебя и твоих подчиненных. Нет смысла торопить канцелярию. У них и так полно работы с этими новыми назначениями да еще с отпусками. Как, Чак? Дадим тебе возможность повидаться с твоей девушкой?
— Я бы хотел этого, сэр. Спасибо.
— Не за что, — ответил Гленбурн. — Тебе просто нужно немного отдохнуть. — Он по-отечески улыбнулся. — Небольшой отдых еще никому не помешал, а, Чак?
— Нет, сэр.
— Я всегда слежу, чтобы мои подчиненные регулярно ходили в отпуск. Хорошая политика, не находишь?
— Да, сэр.
Мужчины немного помолчали.
— Это все, что я хотел тебе сказать, Чак.
Мастерс поднялся.
— Еще раз спасибо, сэр, — сказал он, направляясь к двери. Когда он уже взялся за ручку, Гленбурн произнес:
— И еще, Чак.
— Да, сэр.
Гленбурн улыбнулся:
— Отдохни как следует, сынок.
График отпусков и предложения по присуждению очередных званий были вывешены рядом на доске объявлений. Он внимательно их изучил, а затем пробрался через толпу матросов, собравшихся в коридоре.
Подойдя к поручням, он выбросил за борт сигарету и пошел к мостику. Кто-то поприветствовал его на ходу, он не ответил. Его рот сжался в прямую твердую линию, брови насупились.
Вот, значит, как, подумал он. Вот, значит, как все обернулось.
Он был зол, и злость была и на лице, и в походке. Он уселся на один из бомбодержателей и закурил.
Сухой док, подумал он. Сухой док, пока они будут вытаскивать эти чертовы внутренности из корабля. Отлично, просто отлично.
Он снова вспомнил об именах, которые прочитал на доске объявлений. Эта мысль взбесила его, и он с яростью отшвырнул докуренную сигарету. Он сидел около антенны, но не думал о человеке, которого недавно сбросил за борт. Он думал только о своем гневе и офицерах, снующих между рядовыми. От этих мыслей он становился еще злее.
Он сдвинул берет на затылок, резко поднялся и направился на шканцы. Он им покажет. Так поступить с человеком. Он им всем покажет. Тем более прошло уже много времени. Прошло уже много времени, и даже у Мастерса дел будет по горло со всем этим переоборудованием. Его не заподозрят. А имена на доске объявлений — это все, что ему было нужно для того, чтобы приступить к действиям.
Он прошел по проходу в середине корабля, как раз к изолятору.
Дверь в изолятор была открыта, и он увидел Коннели, одного из помощников старшего врача, читающего комикс.
— Принимаешь? — спросил он.
Коннели взглянул на него.
Это был совсем молодой парень с густой россыпью ярко-рыжих веснушек на носу и щеках. У него были светлые зеленые глаза. Он широко открыл их от удивления и сказал:
— Господи, опять ты!
— Я себя нехорошо чувствую.
— Ты себя никогда хорошо не чувствуешь, — сказал Коннели. — Ты проводишь в госпитале больше времени, чем врачи.
— Если бы вы, коновалы, с самого начала правильно лечили, — проскрипел он недовольно, — я бы так часто к вам не ходил.
— Ладно, что у тебя на этот раз? — Коннели встал и сунул комикс на одну из полок. — Триппер или что?
— Не остри, Коннели. Мне кажется, у меня поднялась температура.
— Сейчас проверим, — устало произнес Коннели. Он достал термометр из стакана со спиртом и насухо протер кончик ватой.
