Николас Николсон - Призрак Фаберже
Подойдя к бару, Дерек расставил бутылки и тарелочки с ломтиками лимона и лайма.
— Сколько аперитивов подавать перед ужином? — спросил он Сашу.
— Я думаю, два. Если кто-то захочет больше, пожалуйста. Но у нас еще будет водка за столом с закусками, там я собираюсь произнести тост в честь Марины. А больше трех перед ужином — это уже много. В любом случае компания сегодня соберется не слишком пьющая.
— Прекрасно. Магда не смогла найти свежей селедки и купила у Зобара копченую в сливочном соусе. Надеюсь, ты не возражаешь?
— Нисколько. Она придаст слишком большое значение мелочам. Закуски и так великолепны. Спасибо, Дерек.
Вид традиционных русских закусок действительно радовал глаз. В центре круглого стола стояла высокая серебряная ваза, увитая плющом, на которой были разложены миниатюрные засахаренные фрукты. Вокруг нее на маленьких серебряных подносах стояли бутылки с домашней водкой, настоянной на лимоне, красном апельсине, ванили, мяте, розовых лепестках, хрене и зверобое. Каждая бутылка была вморожена в кусок льда с травами и плодами, на которых была настояна водка. Часто гости, приходившие к Озеровским, принимали стол с закусками за основное угощение, и наедались до отвала еще до того, как подавали ужин из пяти блюд.
Зазвонил внутренний телефон, и Дерек пошел отвечать. Ввиду отсутствия хозяйки дома Саша сам зажег свечи.
— Это княжна Елизавета, — сообщил вернувшийся Дерек. — Она звонит снизу.
Саша посмотрел на настольные часы. Бетси всегда была пунктуальна. Жаль, что Марина не приехала пораньше, и они так и не поговорили.
В гостиную вошла Бетси, сопровождаемая Дереком.
— Добро пожаловать, ваше императорское высочество, мы рады вас приветствовать в нашем доме, — сказал Саша по-русски, кланяясь ей в пояс. Ему нравилось поддразнивать свою кузину.
— А где же хлеб-соль? Александр, вы нарушаете этикет.
Взяв Бетси под руку, Саша провел ее в глубину комнаты, стараясь не наступать на подол ее длинной юбки из темно-зеленого бархата.
Он оглядел ее с ног до головы. Бетси, в отличие от сестер, была высокой и стройной. Широко расставленные глаза и слегка курносый нос не совсем соответствовали существующим стандартам красоты, но она была, что называется, видная женщина. Бетси Романова в свои тридцать лет выглядела настоящей гранд-дамой. Одного ее титула было достаточно, чтобы люди уважительно замолкали в ее присутствии. В ее лице проступали знакомые романовские черты. Она была очень похожа на свою прабабку, великую княгиню Ксению, сестру Николая Второго.
— Бетси, я рад, что ты пришла первой. Мы можем поболтать, пока собираются гости. Как поживаешь?
— Прекрасно. Много рисую. В Уотермиле сейчас тихо и спокойно. Если не считать писем из России от какого-то непонятного монархического общества, меня никто не беспокоит. Приезжай как-нибудь на выходные или, еще лучше, в будни. А как у тебя дела?
— Весь в работе. Торги, которые обещали стать провальными, вдруг превратились в сенсацию года. Работы по горло, а времени в обрез.
— Устаешь, наверное. А я занялась йогой и прекрасно себя чувствую. Попробуй, не пожалеешь, — засмеялась Бетси, принимая из рук Дерека бокал с шампанским и с удовольствием делая глоток.
— М-м. Хорошо приехать в город на такой вот вечер. А знаешь, в Нью-Йорке все говорят о приезде Марины Шутиной, — заговорщицки подмигнула она Саше. — Скажи, Бога ради, что она собой представляет?
— Не знаю, Бетси. Я ее еще не видел. А почему весь Нью-Йорк в курсе? Я ведь никому об этом не говорил.
— Когда Катя, которая будет здесь с минуты на минуту, причесывалась у Джона Баррета, она оказалась рядом с Белиндой Дэвис из «Сотби». Белинда сказала, что слышала, как Виктория де Витт рассказывала, что сидела рядом с Мариной на показе модных коллекций в Париже и та сообщила, что ее мать умерла, а сама она намеревается приехать в Нью-Йорк. Виктория сказала, чтобы Марина позвонила тебе, и дала ей твой рабочий телефон. Кстати, прими мои соболезнования по поводу кончины твоей тетки, — закончила Бетси свой монолог.
Теперь все ясно. Значит, и здесь не обошлось без кузины Виктории. Они дружили еще со времен юности. Виктория стала известным модельером, хотя сама называла себя портнихой. На самом деле она просто копировала многочисленные платья своей бабушки, которые достались ей в наследство. Ее бабка Элен, некогда легендарная красавица, сама воспитывала Викторию, после того как ее родители в восьмидесятые годы уехали жить в ашрам. Виктория была несколько эксцентричной особой, но ее ум и искренность всегда приводили Сашу в восхищение, и он по-настоящему ценил их дружбу.
— Как это похоже на Викторию — она всегда готова протянуть оливковую ветвь.
— Твоя кузина вечно сует нос куда не надо. Я бы никогда не стала вмешиваться в семейные дела, — фыркнула Бетси.
— Иногда это идет на пользу. Кстати, о семейных делах, — прервал ее Саша, чтобы сменить тему разговора. — Что ты думаешь по поводу пропавших царских драгоценностей, чудесным образом объявившихся у «Кристи»? Они испортили мне весь сезон.
— Мне очень жаль. Я слышала, что нашлись какие-то вещи, принадлежавшие Аликс.
— Это действительно бриллианты Александры Федоровны?
— Ты ведь специалист по этой части, а не я. Мы, правда, ничего о них не знаем. Если отслеживать все вещи с двуглавым орлом, которые появляются на рынке, то можно просто сойти с ума. Наша семья предпочитает не комментировать подобные находки.
— Значит, ты знаешь! Так все-таки это ее драгоценности?
— Без комментариев, — улыбнулась Бетси, поднимая бокал с шампанским. — М-м, божественно.
Раздался очередной звонок.
— Мои спасители, — засмеялась Бетси.
— Мистер Спид и мадам Уиннинг, — объявил Дерек, когда на пороге появились новые гости.
— Привет, Саша, — поздоровалась Грейс, целуя хозяина в обе щеки. — Ты ведь знаешь Дэвида?
— Конечно. Привет, Дэвид. Очень рад, что вы пришли. Вы знакомы с моей кузиной — Елизаветой Романовой?
— Мы несколько раз встречались, — сказала Грейс. — Рада вас видеть снова.
Потом возникла некоторая суматоха — почти одновременно явились Сара и Бекки Грант, Катя, Дуглас Макки и Греди Уилтон. Через несколько минут Саша почувствовал какое-то движение у входа.
Приехала Марина.
Саша медленно прошел среди гостей, привычно улыбаясь и обмениваясь дежурными фразами. Однако все его внимание было сосредоточено на Марине, которую он старался разглядеть за лампами и цветами, загораживавшими вход. Наконец он увидел ее в полный рост.
Марина стояла в дверях, освещенная лившимся из гостиной светом. Она была необычайно хороша — настоящая красавица. Саша с радостью отметил, что Марина не слишком похожа на мать, хотя некоторое фамильное сходство все же имелось. От Шермановых она унаследовала цвет волос, но была гораздо красивее Татьяны и ее сестры — Сашиной матери. Из-под высоких бровей светились неяркой голубизной аквамариновые глаза. Черные волосы были свернуты в узел, спускавшийся на шею. Высокая и стройная, с неправдоподобно белой кожей и длинной лебединой шеей, Марина была восхитительна и знала об этом. Черное атласное платье с косым вырезом подчеркивало безупречность фигуры. На ней не было никаких драгоценностей, кроме тонкой платиновой цепочки, на которой висела сапфировая брошь с бриллиантами, подаренная ее матери Сашиной семьей.
Заметив Сашу, Марина сразу же узнала его, и глаза ее потеплели. Медленным шагом она направилась к нему. Разговоры в гостиной моментально стихли. У Саши создалось впечатление, что эту женщину окружает атмосфера спокойствия, медлительности и завораживающего магнетизма.
Подойдя к нему вплотную, Марина остановилась:
— Саша, я твоя кузина Марина.
Они расцеловались.
— Как хорошо, что мы наконец встретились, — совершенно искренне произнес Саша.
— Я надела это, чтобы ты мог меня узнать, — с улыбкой сказала Марина, слегка дотронувшись до броши.
— Я бы и так тебя узнал, — уверил ее Саша, показывая на портрет своей матери, висевший над камином.
Марина взглянула на портрет, и Саше показалось, что на лице ее промелькнула тень самодовольства — она была явно красивее Сашиной матери.
— Извини, что не пришла раньше, но у моего друга была важная встреча. Вот он идет, — сказала Марина, поворачиваясь к молодому человеку, подходившему к ним.
Саша удивленно раскрыл глаза. Это был Дмитрий Дурасов.
— Дмитрий, я рекомендую тебе моего кузена, князя Озеровского. Саша, позволь представить тебе моего лучшего друга, Дмитрия Дурасова, — сказала Марина на том давно забытом русском языке, что некогда звучал в устах аристократов из романов Льва Толстого.
Саша выжидательно смотрел на Дмитрия. Он был не вполне уверен, что тот поставил Марину в известность о своем визите в «Лейтон».
