Ева Ланска - Клото. Жребий брошен
Побледневшая Женя прикусила губу и кивнула головой…
— Во-первых, я все знаю, — тихо сказал он.
Женя уже не удивилась, не испугалась, от этих слов только сильнее заныло в груди.
— Во-вторых, — продолжил Алекс, — я здесь, чтобы помочь…
Женя коротко вздохнула и сильно-сильно сжала кулаки.
— Почему? — тихо произнесла она. — Почему ты помогаешь и откуда… — Она запнулась, но продолжила: — Откуда все знаешь?
— Давай поговорим об этом чуть позже, хорошо? — почти взмолился Алекс. — Сейчас правда не лучшее время для этого…
Женя кивнула, понимая, что так действительно будет лучше. Все ясно. А теперь надо успокоиться, свыкнуться с мыслью: о страшном происшествии на лодке знает не только она.
Иначе и быть не могло. С самого начала Женя знала, что так и будет. Слишком быстро все случилось. Быстро… и нелепо. У нее не было ни минуты, чтобы подумать. А если бы и была… Что тут придумаешь?
Только один вопрос она не могла отложить на потом. Ей надо было все знать, как бы ни было трудно:
— А… Борис?
Алекс завел машину, вырулил на дорогу и, набрав скорость, ответил:
— Сейчас все выглядит так, будто он просто упал… Несчастный случай. Он произошел после того, как ты ушла.
Некоторое время они ехали молча. Женя сидела рядом с Алексом с прямой спиной и остановившимся взглядом. В голове у нее мутилось.
Только что ей показалось: мир рушится. Но слова Алекса отменили апокалипсис. Зато этот новый мир, устоявший под натиском последних событий, был уже совершенно непонятным.
Алекс пару раз глянул на ее застывшее лицо и вдруг заговорил:
— Женя, ты должна понять одно: помощь тебе предлагаю не лично я, а одна организация в моем лице. Соглашаясь на эту помощь, ты соглашаешься идти до конца. Учти: если ты вдруг передумаешь, тогда… В деле, открытом по факту гибели человека на «Фортуне», вскроются дополнительные улики. Потом появятся свидетели. В общем, все укажет на тебя как на виновницу…
Женя вышла из оцепенения. Она повернулась к Алексу и слушала его речь, широко распахнув глаза.
— Какая организация? Ничего не понимаю…
— Все подробности — потом, ладно? — попросил Алекс. — Я и так сказал уже слишком много. Сейчас доберемся до места, ты поешь, выспишься, успокоишься — и все увидишь в другом свете. Клянусь, ничего плохого мы тебе не желаем и ничего плохого не потребуем.
Женя опять хотела было спросить, кто это — «мы», но остатки мужества покинули ее. И она, уткнув лицо в ладони, тихо заплакала.
— Почему, почему я? — всхлипывала она. — Почему это случилось со мной?
— Понимаешь… Ты очень похожа на одного человека.
* * *Александр Левин находился на службе в отделе специальных операций Моссада — Мецаде — вот уже 12 лет.
Его родители, выходцы из России, эмигрировали в Израиль, когда ему было пять лет, а сестре — восемь. Сестра Марина что-то помнила о том времени, а он — только какие-то отрывки, да и то скорее восстановленные по рассказам взрослых и старым семейным фотографиям.
Мать с отцом сделали все возможное для того, чтобы дети свободно говорили по-русски. Для отца — русского — это было очень важно. Отец ушел от них рано — сгорел от болезни в тот год, когда Алекс заканчивал школу.
Алекс поступил в Тель-Авивский университет и на втором курсе ушел в армию, наотрез отказавшись хлопотать об отсрочке, которая ему в принципе полагалась. В рамках академического резерва, как особо успевающему студенту.
Завербовали его уже на последнем году прохождения военной службы. Перспективный молодой человек: прекрасная успеваемость в вузе, нестандартное мышление, великолепные физические данные, опыт армейской службы, безупречная биография — никаких порочащих связей и темных пятен… Его командир прямо дал понять, что по окончании службы ему будут рады любые спецслужбы — только выбирай.
Алекс обещал подумать, но для себя решил, что непременно откажется. Как вдруг в его семье произошла страшная трагедия: мама с внуками — двумя детьми сестры — оказалась в числе других посетителей знаменитого торгового центра, когда там прогремел взрыв. Их тела даже не удалось опознать. Сестра попала в психиатрическую клинику, а Алекс пошел в разведку. Он знал то, из чего израильские спецслужбы никогда не делали секрета: для преступлений террористов не существует срока давности.
Им заинтересовались сотрудники и АМАНА — военной разведки, и Моссада — разведки политической. Алекс предпочел Моссад. Во-первых, потому, что там нет воинских званий, а во-вторых, из-за того, что сотрудники Моссада могут действовать в любой точке мира, в отличие от военной разведки, работающей только в Израиле и близлежащих арабских государствах. Но самое главное для Алекса было то, что Моссад известен прежде всего эффективными акциями по уничтожению террористов. Хотя официально считалось, что главная функция этой структуры — сбор информации по всему миру для того, чтобы она могла служить интересам безопасности Израиля.
— Мальчик, — сказал ему его будущий шеф, Аарон Эшколь, сорокалетний, но уже давно полысевший мужчина, — мы знаем, почему ты сделал выбор в нашу пользу. Хотя уничтожение врагов, скрывающихся в других странах, — это скорее исключение. Да, если речь идет об особо опасных террористах, о тех, кого нельзя остановить какими-то иными средствами. Но ты должен знать главное: мы не убийцы и не мстители, мы стоим на охране страны…
Да, все это Алекс знал и понимал. Но это не могло вычеркнуть из его памяти рассказов, которые он слышал с детства, — о похищении Эйхмана, о том, как был уничтожен последний из причастных к теракту во время Олимпиады в Мюнхене, когда были убиты израильские спортсмены. Его отец, интеллигентный человек, врач, гуманист, с восхищением рассказывал ему о том, как ударные группы спецподразделения «Сайрэт Маткал» прочесывали всю Европу до тех пор, пока не был уничтожен последний из террористов «Черного сентября».
— Зачем ты ему все это рассказываешь? — ругалась на отца мама. — Он еще ребенок!
Слова «Черный сентябрь» с детства звучали для Алекса, словно тревожная, гневная музыка. А спустя время он услышал в ней плач и крики: мама и малыши-племянники погибли в сентябре…
Алекс свято верил: принцип «Террорист должен быть убит» воплощается этой спецслужбой при каждом теракте, при каждом захвате заложников. И никаких переговоров. Верил, что рано или поздно убийцы будут наказаны. Только теперь и от него зависело, чтобы возмездие наступило как можно раньше.
Свободное владение русским языком, 12 лет безупречной службы. И самое главное — личная заинтересованность в успехе дела по поимке организаторов теракта, во время которого погибли его близкие. Все эти качества сделали Александра Левина ключевым игроком в спецоперации Моссада «День флага». Название было взято из слэнга хакеров — так называется срок внесения в систему изменений, после которых пользоваться прежними программами становится невозможно…
Именно в этот день чуть больше года назад безобидному, казалось бы, служащему крупного европейского банка удалось перевести с банковских счетов прямо-таки астрономические суммы. Перевести неизвестно куда. Служащий был арестован сразу же, по горячим следам. И оказалось, что он — просто марионетка в руках человека по имени Оливье Дескампс, бесследно исчезнувшего. Вместе со всеми номерами счетов.
Почти год его разыскивали лучшие агенты западных спецслужб. Пока наконец не вышли на след, который он оставил на Святой земле…
До поры до времени Израиль не проявлял никакого интереса к поимке хакера, ограбившего европейский банк. Более того — активно противился проведению на своей территории операций по его поиску и захвату. Дело сдвинулось с мертвой точки только тогда, когда Израилю предложили в обмен на хакера сдать с рук на руки одного из лидеров международных террористов. В его кровавом послужном списке значился и взрыв в торговом центре, прогремевший 12 лет тому назад…
Пестрые нити судьбы, где-то запутавшись, а где-то оборвавшись, наконец-то привели Александра Левина к долгожданной возможности — отомстить за смерть близких.
* * *Когда Аарон Эшколь, изрядно потолстевший с тех пор, как принимал на службу Алекса, зашел без стука в его кабинет, Алекс уже знал, что Дескампс обнаружен. Камеры слежения яхты-казино, курсирующей у берегов Эйлата, были включены в систему поиска. В числе любителей азартных игр, запрещенных в стране, но дозволенных в нейтральных водах, система тут же обнаружила человека, похожего на Дескампса. Остальное было делом техники.
— Все, — сказал Аарон, положив на стол перед Алексом небольшую папку. — Есть. Ребята его уже ведут. У него такая яхта, что просто слов нет. 74 метра, а скорость 27 узлов, представляешь? Наверное, самая быстрая из самых больших.
