Татьяна Гармаш-Роффе - Е. Б. Ж
Или, наоборот, умом, талантом, внутренней силой?
Правдой или неправдой занимают место под солнцем?!
Миша, ее бывший муж, был, несомненно, ловкачом. Он умел льстить тому, кого ненавидел, и унижать того, кому симпатизировал. Потому что он был человеком бизнеса.
Или наоборот: именно поэтому был бизнесменом? Как все путано в этой жизни…
Как бы то ни было, Мишу вела одна-единственная цель: заработать деньги. Отношения с людьми не являлись для него ценностью, отчего ему было легко лицемерить… Вика наблюдала мужнины игры отстраненно. Они не были ей симпатичны, однако ж она усвоила, наученная Мишей же: надо уметь выбирать цель. Его цель - бизнес. Следовательно, все остальное вторично и подчиняется правилам игры. ИГРЫ В БИЗНЕС.
Об этом же ей очень доходчиво рассказал Брежнев: не умеешь или не любишь подобные игры - не берись. Но коли взялся - играй по правилам.
Леший, стало быть, не захотел такой жизни. Такой игры. Предпочел стать бомжом. Наверное, это заслуживает уважения. Вика где-то читала, что настоящие русские аристократы, оказавшись в эмиграции, в бедности, в необходимости зарабатывать самым черным трудом на кусок хлеба, - именно они никогда не жаловались, вели себя скромно и достойно, принимая судьбу. А вот мельтешили, унижались, проклинали всех на свете и урывали свой кусок любыми способами люди без достоинства, без настоящей культуры и благородства… Вот и Григорий: он благороден. Он честен. Он принял свою участь стоически, а при этом еще старается опекать ее, богатую дамочку, «мамзель», не приспособленную к жизни…
Или он хитрит? Или ему что-то нужно от нее? Переспать с ней, чтобы потом веселиться с другими бомжами, указывая на нее пальцем?! Потешить свое бомжовское вшивое самолюбие: я эту богатенькую дамочку отымел?!
Нет… не-е-ет… Он не такой… Вика же чувствует это… Он не такой, Леший, Григорий, Гриша…
Она заснула под утро и, пробудившись в час дня, решила сегодня в фирму не ходить. Хорошо быть директором - никому не отчитываться, ни перед кем не оправдываться! К тому же Алексей Кисанов вернет ей кулон только завтра, а разговор с Брежневым имело смысл вести с «вещественным доказательством» на руках.
Ей хотелось поехать на Покровку, найти Лешего - просто так, чтобы его увидеть, - но она устояла перед соблазном. «Вот еще, снова подумает, что я чего-то от него хочу!» - сердито подумала она и отправилась по бутикам. Как известно, покупка новой одежки есть лучшее средство для поднятия женского настроения.
Глава 13
На следующий день Брежнев задумчиво крутил в руках кулон-камеру.
- Штучная работа, по заказу. Даже не представляю, кто и зачем мог такое сделать. Как вы понимаете, данная видеокамера может быть предназначена только для скрытой съемки. На улице, в общественном месте, любой человек имеет право производить съемку, и он не стал бы упрятывать камеру в кулон. Значит, некий агент пробрался туда, где видеосъемка запрещена. Что есть шпионаж. Мы такими вещами не занимаемся, Вика, я вам уже говорил.
- С другой стороны, вы мне говорили, что в нашей фирме умеют хранить секреты, и даже вы не все знаете. Так?
- Да, мне не все подконтрольно…
- Следовательно, можно допустить, что кто-то из наших занимается подобным шпионажем, а мы даже не в курсе?
- Допустить это трудно. Каждый знает, что если его поймают на таких делах, то он из фирмы вылетит. Не из моральных соображений, разумеется, а чтоб не портил нам профессиональный имидж. Поймать же нарушителя не так уж трудно. Существует не только разведка, но и контрразведка. На каждом крупном предприятии сидят свои «контры», которые бдят, чтобы вражина не пролезла в их секреты. Так что, скорей всего, это просто недоразумение. Кто-то где-то кого-то отловил - и решил проверить нас на вшивость. Типа, на всякий случай: вдруг это наша фирма шпионажем балуется?
Вика задумалась. Чего-то не хватало в ответе Брежнева. Какого-то элемента…
И вдруг она сообразила:
- Да, но ведь это украшение находилось на человеке. На женщине, как понятно. И «отловили» не просто скрытую камеру, но и носившую ее женщину! И, раз подбросили кулон нам, значит, она призналась, по чьему заданию работала!
- Чушь! - перебил ее Брежнев. - Разведчик никогда не признается. Наверняка она свалила на нас, хотя работает на какую-то другую фирму по конкурентной разведке.
Вика снова подумала. И выдала новый вопрос:
- Выходит, они ждут от нас реакции. И надо им показать, что это не мы. Как это сделать? И первым делом, как узнать, кто такие «они»?
Брежнев нахмурился. Кажется, ему не понравилось, что Вика вдруг принялась «умничать». До сих пор она была первоклассницей, милой девчушкой в накрахмаленном фартучке, старательно читавшей по слогам азбуку, хоть временами и строила из себя директоршу. Но для нее это было чем-то вроде ролевой игры, как в куклы. А руководил фирмой все же он, Брежнев, и, видимо, надеялся, что Вике никогда не достанет ума, чтобы набрать профессиональный вес и реально подвинуть его с первого места в фирме.
- Хорошо, Вика, я проработаю этот вопрос, - ответил он тоном подчиненного.
«Ну и правильно, - подумала Вика. - Привыкай, Леня!»
- Держите меня в курсе вашего расследования, - сказала она сухо.
Однако прошло три дня, и ничего не прояснилось. Брежнев ссылался на треклятую «конфиденциальность».
- У наших собратьев по профессии - а в некотором смысле наших конкурентов - свои секреты. И они не хотят ими делиться. Имеют право, согласитесь, Виктория!
- Не соглашусь, - ледяным тоном заявила Вика. - Что значит: не хотят делиться? Разве суть профессии «разведчика» не в умении добывать информацию? Так добудьте!
- Задача добычи информации различается по степени сложности. В данном случае, помимо обычной секретности, имеется еще и такой нюанс, как игра не по правилам. Следовательно, секретность тут повышенная. Кроме того, вы не учли, что получить данную информацию нужно у собратьев по профессии. То есть у разведчиков! А они умеют не только хорошо выведывать чужие тайны, но и хранить свои, - хмуро ответил Брежнев.
- Тем не менее скрытую камеру подбросили мне, директору. Это означает, что кто-то подозревает именно нас в нелояльных действиях. Как вы сами говорили, Леонид Ильич, честь фирмы дороже всего! А сейчас кто-то - намеренно или искренне заблуждаясь, - пытается ее запятнать!
Вика по-директорски повысила голос, и Брежнев растерянно заморгал.
- Вы тут разведкой занимаетесь или чем? - громогласно продолжала Вика. - Неужели вы не можете вычислить женщину, которая носила на себе это «украшение»? На кого она работала? И снова вопрос: почему в незаконной видеосъемке подозревают МОЮ фирму?!
Вика вошла во вкус настолько, что даже призабыла, что, кроме нее, имеются еще два пайщика. Однако Брежнев ей не возразил, лишь пообещал утроить усилия по поиску виновников данного происшествия - иными словами, кто, зачем и где занимался скрытой съемкой.
Раздраженная, Вика вернулась домой. В крови кипел начальственный гнев. Ей ужасно хотелось найти Лешего и пожаловаться ему и, может быть, даже снова почувствовать себя в плену его рук… Но гордость не позволяла ей ехать на Покровку и ждать там, как бедная сиротка, когда он изволит объявиться. В конце концов, пусть и благодаря Лешему, у нее есть теперь профессиональный детектив, который сможет ей дать профессиональный совет. А Леший - он кто? Бывший учитель французского, продавший свое жилье за ящик водки! Слабый, ни к чему не пригодный мужик, возомнивший к тому же, что Вика его, видите ли, соблазняет!!!
Недавняя обида подхватила ее на свое черное крыло, и Вика еще долго кипятилась, находя для Лешего новые уничижительные определения…
…Когда гнев поостыл, мысли ее снова вернулись к загадочному кулону и нерадивым сотрудникам. Хотя, если честно, то Вика совершенно не представляла, как можно взяться за подобное дело. Это действительно так сложно или Брежнев волынит?
Она позвонила детективу Алексею Кисанову. Тот был занят, но пообещал освободиться через час и предложил Вике подъехать к нему в кабинет.
«Кабинет» оказался на самом деле одной из комнат в его просторной квартире на Смоленской. Впрочем, он выглядел так, как и положено кабинету: стеллажи с папками, сейф, большой письменный стол с компьютером и даже кресло для посетителей.
- Тут могут быть две ситуации, - заключил детектив, выслушав Вику. - Либо темные дела творятся именно в вашей фирме, и Брежнев их покрывает, отчего и «ничего не нашел» до сих пор, либо камера замешана в чужих играх.
- Леня уверен, что в чужих.
- А подкинули вам. Стало быть, тот, кого снимали на эту камеру, - назовем его Объект, - имеет причины считать, что занимается этим фирма «Виктория». Но если ваша фирма не имеет отношения к камере, то это значит, что кто-то нарочно навел Объект на ложный путь. То есть всучил ему дезинформацию. И в таком случае вашему Брежневу действительно очень непросто разузнать, чьи это игры.
