Михаил Черненок - Брызги шампанского
– А теперь заворачивают к Гусянову?
– Власть переменилась… – закуривая очередную сигарету, невесело усмехнулся Куделькин. – В общем, первый год дело с шашлычной пошло на широкую ногу. Чистая прибыль ежемесячно выходила за миллион. Потом вдруг зачастили контролеры. У каждого из них – свои претензии. Каждому надо дать. Одному пятьсот тысяч отстегнул, другому, третьему, а на четвертом или на пятом, не помню, сорвался. Приехал из райцентра в иномарке этакий высокомерный чижик-пыжик и начал в моем присутствии перед Лизой Удалой выкобениваться. Лицензию проверил, фактуры, сертификаты – все в порядке. Взялся за ценники. Как назло с апельсинов ценник свалился. Потом мы его на полу, под стойкой, нашли. И началось! Паренек с таким апломбом наплыл на Лизу, что та, будучи не из робкого десятка, и то спасовала. Тут я не сдержался и послал «чижика» к чертовой матери. В результате – штраф семь миллионов…
– Заплатили?
– А куда денешься… Штрафы да всевозможные поборы становятся уже невмоготу. К примеру сказать, тридцать процентов сданного зерна забирает элеватор, десять процентов – на анализы и прочие усушки-утруски. Железнодорожный тариф вздули до миллиона семисот тысяч. А там – федеральные и местные налоги: подоходный, дорожный, земельный, пожарный… Короче, не ввели пока еще побор на дым и на воздух.
– Словом, за все платите?
– Плачу, но плачу, – скаламбурил Куделькин.
– Концы-то с концами хоть сходятся?
– Пока свожу. Андрей Удалой у меня надежный партнер да пятеро еще крепких пенсионеров со своей приватизированной техникой каждую страду от зари до зари помогают. Однако с шашлычной пришлось расстаться. Понял, что после конфликта с надменным контролером штрафной прессинг не одолеть. Продал Гусянову. Он с первого года ко мне подкатывался, дескать, зачем тебе, Богдан Афанасьевич, лишняя обуза…
– Не Гусянов ли натравливал на вас контролеров?
– Может, и он, однако, не пойман – не вор.
– А таверну теперь как проверяют?
– Никак. У Семена Максимовича с районным руководством такая дружба, что никакой контролер не посмеет его обидеть. Он и налоги платит символические, и отчетность по акционерному обществу по-прежнему дутую гонит.
– Что-то не могу понять Гусянова… – Голубев недолго подумал. – Кто он: председатель акционерного общества или вольный предприниматель?
– И то, и другое. В Раздольном – председатель «Светлого пути», а на стороне – хозяин «Темного царства».
– Теневик, значит?
– Легальный. В соседнем колхозе по-прежнему арендует землю. Только обрабатывают ее теперь не наши крестьяне, а тамошние колхозники. В Кузнецке под акционерной вывеской «Светлый путь» содержит частный магазин. В чей карман уходит из того магазина выручка, известно одному Семену Максимовичу.
– И все сходит ему с рук?
– Если при жестком партийном контроле сходило, то теперь при полной бесконтрольности – тем более.
– И акционеры на него не жалуются?
– Куда?.. Нынче весной я пробовал решить фермерские проблемы через высокие инстанции. Написал короткие, но аргументированные письма и разослал их по адресам: от губернатора до Президента. Дополнительно отправил аналогичные послания руководителям всех думских фракций. Ну и что?.. Гробовое молчание. Откликнулся только лидер ЛДПР. Да и тот не сам, а его новосибирский представитель прислал толстую пачку газет с большим портретом своего вождя и набранным крупными буквами афоризмом «Мы поднимем Россию с колен!». В короткой сопроводиловке сообщалось, что в настоящее время ЛДПР занята решением серьезных государственных проблем. Когда эти проблемы будут решены, тогда, мол, займемся вашим вопросом. И просьба: распространить присланные газеты среди односельчан. Ну, не насмешка ли?.. Короче, затолкал я эту макулатуру в печку и спалил.
Слава улыбнулся:
– Вот дела…
– Как сажа бела, – с усмешкой добавил Куделькин.
– Интересно, зачем Гусянов такой роскошный дворец себе отгрохал?
– Чтобы показать, что из грязи выбился в князи.
– Но это же бессмыслица.
– Как сказать… Вспомните хотя бы по картинам, какие дворцы раньше дворяне содержали в селах.
– У дворян было полно челяди, которая обслуживала их. А здесь, чтобы поддержать в такой хоромине элементарную чистоту, хозяйке надо ежедневно пластаться до соленого пота.
– Анна Сергеевна не пластается. Она любит телевизор смотреть и, лежа на мягком диване, книжечки почитывать. Семен Максимович содержит домработницу и дворового мужика.
– Из местных?
– Нет, со стороны привез.
– Ну, Гусянов… Прямо-таки «новый русский».
– Вернее, старый прохиндей.
– У него в доме есть телефон?
– Сотовый есть.
– А в таверне чья «радиотрубка»?
– Его же. У меня на такую роскошь денег не хватает.
Голубев рассказал о странном поведении четы Гусяновых и попросил Куделькина высказать по этому поводу свое мнение. Тот, прежде чем ответить, долго думал, затягивался сигаретой. Наконец со вздохом проговорил:
– Чувствует кошка, чье сало съела.
– Хотелось бы услышать более конкретный ответ, – сказал Слава.
– Конкретно могут ответить только сами Гусяновы, – Куделькин вновь задумался. – По-моему, чего-то они перемудрили со своим великовозрастным оболтусом и теперь в панике порют горячку.
– Семен Максимович, судя по вашему рассказу, вроде бы не из тех, кто способен горячиться по-дурному.
– Болезненная зависть и стремление быть на каждой свадьбе женихом сильно мешают ему жить. Лидер коммунистического труда изо всех сил лезет в лидеры капитализма.
– Конкуренции сильно боится?
– Пуще огня. Это порою толкает его на непредсказуемые поступки. Что Семену Максимовичу на сей раз стукнуло в голову, угадать трудно.
– Для меня непонятен, как вы сказали, «великовозрастный оболтус» Гусяновых.
Куделькин усмехнулся:
– Володя Гусянов – прост, как правда. Единственный сынок сверхобеспеченных родителей. Вырос в деревне. Ни физически, ни умственно никогда не работая. «Величайшая» его заслуга – два года армейской службы. В Раздольном же только тем и отличился, что шашлычную перелицевал в таверну с оригинальным названием. Теперь старые люди называют ее каждый на свой лад: «каверна», «наверна», а для большинства так она и осталась шашлычной.
– Название вашего хозяйства тоже оригинальное.
– У меня это случайно получилось.
– Не от обиды на советскую власть?
– Глупо обижаться на то, чего не было. В нашей стране ведь не Советы властвовали, а партия всем заправляла. «Совпадение» возникло спонтанно. Чиновник, регистрировавший фермерские хозяйства, предложил мне старомодные названия: «Новая заря» и «Золотая нива». Я из чувства противоречия возразил. Пишите, мол, «Падение Советов». У мужика от страха челюсть отвисла: «С ума сошел?!» Чтобы кондрашка его не хватила, я быстро передумал: «Записывайте „Совпадение“». – «Чего, чего?», – навострил он ушки. «Понимаете, – говорю, – решение правительства о наделении крестьян землей совпало с моим желанием взять землю». – «Ну, это другой табак», – успокоился чиновник. Так вот я и показал ему фигу в кармане.
Голубев, засмеявшись, повернул разговор к прежней теме:
– На какие средства жил сын Гусяновых?
– Безбожно проматывал отцовские деньги.
– Но ведь в Кузнецке он что-то делал…
– Сомневаюсь. Месяц назад по его протекции я покупал в фирме «Кульбит», где он якобы работал дизелистом, новое сиденье для своего трактора. Старое износилось так, что пружины наружу вылезли. Судя по вывеске, фирма производит спортивный инвентарь. На самом же деле торгует автозапчастями. Делом был занят один очкастый мужичок в сатиновом халате, похожий на зачуханного кладовщика. А с десяток дюжих молодцов, таких, как Володя Гусянов, в камуфляже, образно говоря, от безделья кувыркались.
– Среди них не было друга, с которым Гусянов приезжал в Раздольное?
– Друга того я впервые видел позавчера, когда Володя у шашлычной ершился перед мужиками, пришедшими за четушками по случаю аванса.
– Какое впечатление он произвел на вас?
– Взгляд – типичного киллера из американского боевика, а в действительности – Бог его ведает.
– Рэкетиры на вас не наезжают?
– Вскоре, как открыл шашлычную, заглядывали в гости городские мальчики на иномарке. Посидел с ними за бутылкой шампанского. Популярно объяснил, каким соленым потом достается крестьянам хлеб насущный. Вроде бы поняли. Пожали руку и мирно откланялись.
– А Гусянов-младший вам не угрожал?
– Он грозился в Раздольном «урыть» всех, кроме Егора Захаровича Ванина, Кеши Упадышева да Грини Замотаева.
– Упадышев с Замотаевым на самом деле решили передать свою землю вам?
