Игорь Чубаха - Хранитель понятий
– Ну да. Высоцкий – всегда в жилу. Только я так хрипеть не могу. Дрейфлю горло сорвать.
– А может, что другое?
– Я больше про нефть или бензин не знаю.
– Так и эта не про нефть, а про уголь, – огорчил Шрам, на самом деле в этот момент отмечающий, что мирная жизнь-то налаживается. Враг втягивает растопыренные на вотчины Сереги щупальца. Может быть, и самому Сергею стоит притормозить тишком подготовленные контрудары. Хотя, с этим он всегда успеет.
Миша споткнулся мыслью, пошевелил мозгами и расстроено выматерился.
– Двадцать штук зашлешь обратно, – вернулся Шрам к базару с Гречкиным.
– Нафига? – искренне очень удивился Ридикюль.
– Потому что за такой наезд положено не полста, а тридцать штук. Так ПОЛОЖЕНО, понял?
– Понял, – смирился Гречкин.
Они уже приехали и теперь покидали машину. Водила, только пикнула взявшая мерсюк под контроль сигналка, тут же превратился в телаша. Шею втянул в плечи, но не от холода. Взглядом пропеленговал все окрестности слева направо и справа налево, и особенно обкусал глазами объект, куда четверка направлялась, хрустя по замерзшим лужам. Руки по ковбойски подвесил, вроде арбузы нес, их стырили, а он и не заметил.
Это была только что отгроханная и еще не запущенная в будни автозаправка. Как нынче полагалось, с кафе, магазином автозапчастей и мойкой – полный пакет удовольствий. Несколько кубиков из стекла и бетона, плюс навес над разливными автоматами при шлангах. За спиной шофера-торпеды Сергей Шрамов с наглой рожей в окружении Ридикюля и барда миновал не обвыкшихся пока обслужных шустриков в красных фирменных без единого пятнышка комбезах.
Гости тихонечко просочились в зал кафе и нашли себе свободные стулья за спинами приглашенного на торжественное открытие заправки аляповато прикинутого народа. Это было просторное кафе. Мест на тридцать, а так как столики сгребли в угол и стулья поставили рядами, сюда могло поместиться до сотни желающих. А вот сцены, понятно, не подразумевалось. И коммерческий директор компании «Меркурий» Валерий был вынужден установить микрофон прямо перед барной стойкой. Опоздавшие гости Валерия заинтересовали постольку поскольку. Поскольку чересчур авантажно для журналистов были разодеты. Но другая проблема рябым коршуном кружила над бренным телом коммерческого директора. А ведь когда опоздавшие нарисовались за стеклами кафе, у Валерия проблеснула надежда... Он дернулся...
Говорил Валерий, стараясь поймать ракурсы почтившего мероприятие важного чиновника Валентина Степановича Малахова и его помощника по «разным» вопросам Дмитрия Евгеньевича – с которым, собственно, и контачил. Однако то и дело рачьи глазки Валерия соскальзывали за спины высоких гостей и щупали остальных приглашенных. Сотня не набежала. Явилось человек тридцать, зато и с телевидения: профессиональная телекамера честно ловила в фокус Валерия. Но это все ложка меда в бочке дерьма. Если бы сейчас на Валерия не было обращено столько пытливых глаз, он рвал бы на себе последние волосы.
– ...Еще раз хочу подчеркнуть, что это уже двадцатая автозаправочная станция, открытая в Петербурге компанией «Меркурий». Но на самом деле мы не гонимся за числом. В первую очередь мы стараемся, чтобы открытые нами площадки были как можно более комфортны для потребителей, – внутренне Валерий был очень и очень не в своей тарелке.
Сегодня выступать должен был не он, а его настоящий работодатель Карбид. Только Карбид куда-то запропастился в самый ответственный момент так надежно, что специально посаженная на телефон в кондейке девушка Марина за час веерного обзвона не добилась ничего внятного.
– Именно для удобства потребителей при станции мы открываем магазин запчастей, торговая наценка в котором будет самой минимальной, и это уютное кафе, – сию фразу, про наценку, оттягивая финал, Валерий крутил уже третий раз. – Кстати, и здесь цены будут умышленно держаться ниже, чем в «Макдональдсе». А теперь я передаю слово нашему дорогому гостю, главе районной администрации Валентину Степановичу Малахову, – баста! Валерий сделал все, что мог.
Измазавший рукав в свежей краске Ридикюль довольно громко выматерился.
Господин Малахов встал, раскланялся и, не дождавшись аплодисментов, забрал у Валерия микрофон. Валерий посторонился. У Валерия уже помаленьку начинали журчать по спине потные ручьи. Всяческие заморочки с выделением площадок под автозаправки и щепетильным прохождением бумаг Валерий решал с помощником главы Дмитрием Евгеньевичем. Валентин же Степанович сегодня соизволили прибыть, чтоб лично познакомиться с Карбидом.
Посчитал Валентин Степанович, что пришла ему пора задружиться с одним из участников бензинового рынка. И что теперь? Карбид – фиг знает где, Валентин Степанович пока не ведает, что с ним обходятся невежливо, игнорируют, а может и вообще брезгуют. А как узнает, очень обидится. Короче, вилы со всех сторон.
– ...Из двадцати разбросанных по Петербургу станций «Меркурий» на территории нашего района это уже четвертая, – округло и плавно вещал Валентин Степанович, а точнен скучно и занудно, – Цифра приличная, но могло быть и больше. Считайте это за укор, – на самом деле посылая авансы пока анонимному Карбиду, отечески улыбнулся приглашенной прессе Валентин Степанович. Улыбка вышла не ахти, не умел подать себя Валентин Степанович, вечно у него это получалось сикось накось, – Исследования показывают, что потребности только нашего района составляют около пятидесяти автозаправочных станций, – Валентин Степанович прессу не жаловал и не любил маячить на виду. И не имел к тому данных. Любой костюм на его грузном теле висел мешком, и вечно руки не знаешь куда деть. – Тогда, как в настоящий момент действует всего восемнадцать. Извиняюсь, с сегодняшнего дня уже девятнадцать. А теперь пару слов скажет генеральный директор компании «Меркурий», – не любил и не умел говорить долго с народом Валентин Степанович. К тому же пора наконец было увидеть воочию нефтяного бонзу.
Стоящий сбоку Валерий даже зажмурил глаза на секунду. Надеясь на чудо, он тянул до последнего. И так и не набрался духу сообщить гостям, что Карбид пребывает хрен знает где, но здесь отсутствует. И теперь крутой конфуз неминуем.
Но когда Валерий открыл глаза, они полезли на лоб. Свершилось чудо, да не того фасону. Из задних рядов к микрофону нагло пер не высокий и не низкий человек лет до сорока в шикарном шоколадном костюме. Штатный охранник хотел пресечь безобразие, но сперва предусмотрительно оглянулся на коммерческого директора. А тот – мякоть, плавает по сцене гоголем-моголем. Охранник решил не ввязываться.
– Добрый день, друзья, – уверенно перехватил микрофон из руки главы администрации незнакомец, – Первым делом я хочу вам сообщить приятную новость. Все, кто прикатил на наш скромный сабантуй на колесах, после торжественной части смогут заправить свои баки бензином на халяву. Это наш маленький презент, – балагурил Шрам. Праздничный, веселый, бесноватый, – Во-вторых, особо хочу подчеркнуть, что без дружеского, не поймите превратно, внимания со стороны городской администрации нам не удалось бы выдержать такие темпы развития, – благодарственный кивок в сторону господина Михайлова, и даже жиденькие аплодисменты чиновнику из заднего ряда, – Ну а теперь перед вами выступит знаменитый бард Михаил Куб. Прошу любить и жаловать. После песни я с удовольствием отвечу на все вопросы.
Брякнув об попавшийся по пути стул гитарой и смахнув грифом кепку с телеоператора, бард выкарабкался вперед, подхватил и установил микрофон на стойке и тщательно захрипел:
– Не космос – метры грунта надо мнойИ в шахте не до праздничных процессий,Но мы владеем тоже неземнойИ самою земною из профессий.Любой из нас ну чем не чародей?Из преисподней на верх уголь мечем.Мы топливо отнимем у чертей,Свои котлы топить им будет нечем.
Гости слегка прибалдели от такого регламента. Шрам же, пользуясь отсутствием постороннего внимания, первым делом протянул Валерию сложенный в четверо примятый тетрадный листок:
– У меня для тебя цидулька, – сказал он таким шепотом, что его слова стало трудно проигнорировать.
Раздружившийся с головой не меньше гостей Валерий записку развернул. «Валерик, не рыпайся, я – сдулся. Теперь главный по „Меркурию“ – Сергей Шрамов» – кудрявился честный знакомый почерк Карбида. А еще на краю бумажки гордо красовалось бурое пятно вместо заверительной печати. Запекшаяся кровь.
– Вгрызаясь в глубь веков хоть на пяток,То взрыв, то лязг – такое безгитарье.Вот череп вскрыл отбойный молоток,Задев кору обоих полушарий.Не бойся заблудиться в темнотеИ захлебнуться пылью – не один ты.Вперед и вниз, мы будем на щите!
Мы сами рыли эти лабиринты, – бард закончил хрипеть под Высоцкого, тряхнул чубом в поклоне и свалил с панорамы. Зал вздохнул с облегчением, из рядов взмыл журналист:
