Антон Некрасов - MKAD 2008
Мы как по команде посмотрели на «трехсотый», года рождения этак девяносто пятого.
– Запчасти-то все равно новые покупать, а стоят-то они как на новый, – широко улыбаясь, объяснил Понт. – А вообще мы занимаемся, если честно, профилактикой дорожного движения. Таким образом мы учим придурков правильно ездить. За это берем плату. Это всего лишь чуть больше, чем в ГАИ при сдаче на права.
– Это, как я понимаю, первая схема, – выпрямил канву разговора Голев. – А вторая как выглядит?
– Вторая… – сладостно протянул Макс. – Вторая… По МКАД часто ездите?
– Бывает, – уклончиво бросил Голев.
– Столкновения на выездах на Кольцо часто видите?
– Каждый день. – Рома явно экономил время.
– Так вот почти каждое дэтэпэ на выезде – наша работа, – щурясь от блаженства, признался Макс. Мой «мерин» едет первым и как бы ждет, когда его пропустят в поток. Лох стоит за мной. Меня пропускают в поток, я давлю на газ, лох торопится за мной, и в этот момент я бью по тормозам. Удар в задницу. Бабки – на капот. Что же касается совета тут же звать гаишника или обращаться к страховщикам, в нашем случае эта тема не работает.
– Как эт-так? – шипит из-за руля Пискунов, старый автолюбитель.
– Разборки со страховыми компаниями лично меня не пугают. В прошлом году у фирмы «Ингосстрах» я на законных основаниях отнял сто тысяч рублей. Копейки, конечно, но приятно. А менты… Пиар многолик и чарующ, друг мой… Лохи только спустя несколько часов начинают удивляться тому, как быстро приехали менты к месту аварии… Объяснить или сам догонишь?
Вынув платочек – не тот, что был в нагрудном кармане, а из кармана брюк, Макс вытер рот.
– …Самый действенный способ от нас отвязаться – тупо не давать бабки и посылать нас на… А еще лучше начать фотографировать место аварии и мою тачку.
– И ты так спокойно об этом рассказываешь? – зло хохотнул Пискунов.
– А чего мне бояться? – невозмутимо фыркнул Макс, посмотрев сначала на Витю, как на идиота, а потом на то место на «Пассате», где в соответствии с требованиями завода-изготовителя должно было быть правое крыло. – Завтра ты опять попадешь. Ты же лох.
– Я не лох!
– Правда? – ласково спросил Понт.
– И что, спасения от вас, подлецов, нет?
Пискунов сам портил все наше начинание.
И мне казалось, что совершает он это со знанием дела. Его мозга советуют не то – это очевидно.
– Почему, существуют такие способы, – возразил Макс, как-то подозрительно непринужденно. – Есть на чем записать?
Придурок Пискунов вынул записную книжку. Он привык в доброжелательной манере посылать всех в неприличное место, называть всех подлецами и негодяями, но Макс и его приятель не столь долго общаются с Витей, как мы. И эта просьба записать что-то натолкнула меня на мысль, что готовится возмездие.
– Пиши. Первое: тонированные стекла. Я не вижу, кто сидит в машине, поэтому атаковать не буду. Записал? Второе: два человека и более. Двоих продавливать трудно. Помимо них долбоебов в Москве – хоть отбавляй. Третье: дорогая машина. Лохи на «Кайенах» не ездят…
– Ты подожди, подожди, не части! – Пискунов писал очень быстро.
– Ты что там чирикаешь? Не номерок мой? – наклонился Понт. – А, «…на „Кайенах“ не ездят», – выпрямился. Он многозначительно посмотрел на Макса.
– Ну, и – четвертое: баба…
Пискунов вздрогнул.
– В смысле? – прохрипел он.
– Я знаю, о ком и о чем он сейчас подумал.
– В том смысле, что баба тут же ударяется в психоз и начинает рыдать. А еще звонить по телефону, и хрен бы его знал, окажется ее муж «волшебником» или нет. Таким образом, чтобы не стать лохом на сто процентов, нужно ездить на дорогой тачке с тонированными стеклами, в компании, а еще лучше – с бабой…
– А на каких машинах ездит потенциальный лох? – засовывая книжицу в карман, поинтересовался Пискунов.
– Лично мы ищем на дороге только чуваков в норковых шапках и коричневых дубленках, ездящих на черных «Пассатах».
Пискунов вышел из-за руля.
– Дай вам бог всего хорошего за ту огромную радость, что вы мне только что доставили своим рассказом, – поблагодарил он с розовым лицом Понта и Макса. – Я уеду отсюда очень освеженный им.
– Ты бы до дома ехал ночью, да со стороны Зеленограда, – посоветовал Макс. – А то вернешься к жене не освеженный, а освежеванный.
Услышав слово «жена», вся дорожная бригада всхлипнула. Кроме меня. Не слишком вдаваясь в подробности Понтового учения, я думал о том, что никогда в жизни бы мне не видать стопроцентной премии и зарплаты по первой сетке, если бы не Тина. Впрочем, все эти блага нужно было еще завоевать. Пока они являются ко мне разве что во сне.
Сны для меня это вообще предмет отдельного разговора. Они подчинили меня своим правилам. У меня сонная зависимость, если такой психоз, разумеется, существует.
О снах ходит много споров. Существует множество сонников, расшифровывающих сновидения. Одно время я даже стал украдкой их почитывать. А все потому, что сны мне снятся постоянно и, как правило, с очевидными отклонениями. Я не психолог, судить о них с точки зрения обученного специалиста не имею возможности. Не получается оценивать свои сны и в свете разума, ибо как только я принимаюсь это делать, меня начинает душить депрессия.
Дело в том, что мне категорически не везет со снами. Кому-то снятся душераздирающие соития, кто-то регулярно поет караоке в компании знаменитостей, а одному моему знакомому повезло и того больше – он катался с Жириновским на коньках по льду какого-то озера. При этом оба были обнажены и говорили о какой-то Жене. Кто такая Женя, мой знакомый не знает и теперь, у него сроду не было знакомых Жень. Но сам факт! Я спросил его, быть может, они говорили о жене, но знакомый отказался дальше обсуждать тему, заявив, что язык мой грязен и я опошлю все, что угодно, даже чистый сон.
Голеву позачера снилось, что он летит на дельтаплане. Говорит, ощущение было даже сильнее, чем когда он летал на дельтаплане не во сне. Я спросил его, точно ли он летал на дельтаплане, – не на метле ли, – и он возразил, что если ему что-то сунуть между ног, то он в отличие от меня почувствует это даже во сне. Отчасти он совершенно прав, поскольку о снах он говорит, как о только что состоявшемся просмотре фильма. Я же проваливаюсь в сон как в кому, не помню почти ничего из того, что в коме происходило, а что помню, то обязательно отвратительно.
Мало того, моими снами постоянно манипулируют окружающие. Стоило только мне услышать, что рыба к беременности, как я три дня подряд ловил рыбу. Узнав, что мутная вода – это плохо, а чистая – хорошо, я на следующую же ночь оказывался в воде мутной. Однажды я признался в компании девушек, что нашел во сне деньги. Одна тут же спросила: «Бумажные или железные?» Я сказал, что бумажные, и мне было сообщено, что это плохо, с деньгами придется расстаться. Но тут же другая успокоила меня, возразив той, что бумажные – это, наоборот, хорошо, а железные – к потере. С этих пор я если нахожу во снах своих деньги, то обязательно бумажные вместе с медяками.
Мне не везет со снами. Они все цветные, но бессмысленные. Я уже соскучился, признаюсь, по хорошему кошмару. Чтобы закричать и сесть ночью на кровати – в поту и с тахикардией и экстрасистолами. Я даже согласен на непроизвольное мочеиспускание от ужаса – так я соскучился по чему-то осмысленному. Но сны словно издеваются надо мной. Главные герои имеют в них такой гадливый видок, что я уже во сне постоянно жду, что вот-вот подвалит какая-нибудь сволочь и шепнет на ухо: «Надеюсь, ты понимаешь, что мы тут все прикалываемся?»
Сегодня я видел во сне корабль. И знаете, почему? Я ненавижу это, потому что вчера поздно вечером, черт его задери, я слушал дома Маршала с этой его – «Жаль, но мне не снятся корабли».
А сегодня ночью скачал и смотрел старенький, но любимый мною фильм «Жизнь – дерьмо» с Мэлом Бруксом.
И нет никаких сомнений в том, что сегодня ночью я буду сказочно проводить время.
V
Дядя Поля
Дядя Поля, как уже сказано, когда-то трудился простым столичным таксистом. «Подставлять» первым в Москве стал именно он. В свои пятьдесят шесть он и теперь бы занимался автодорожной хирургией, но к чему нервничать, если есть три десятка хорошо обученных ребят? В удачный день на одну группу приходилось до шести подстав. То есть до тридцати подстав на коллектив. Каждый лох приносил в копилку до трех тысяч долларов, таким образом общак ежедневно пополнялся тысяч на пятьдесят-шестьдесят. У дяди Поли оставалась только половина. Вторая часть уходила на зарплаты королям дорог, милиционерам и этапом – наверх. Помимо дяди Поли на МКАД били машины недотеп еще сорок коллективов, то есть порядка трехсот машин. Ежедневный оборот выбитых с лохов денег приравнивался к стоимости замка в австрийском Зальцбурге. То есть за месяц «Дядя Поля и K°» вывозили с МКАД около тридцати замков семнадцатого века постройки.
