Виктор Доценко - Кровь за кровь
— Точно — моя! — Лицо Василия расплылось в добродушной улыбке. — А как вы догадались?
— По… — Возможно, он хотел сказать «по ошибкам», но, взглянув на Василия, он дружелюбно развел руками: — По почерку! — И, не выдержав, заразительно рассмеялся.
Некоторое мгновение Василий размышлял: обидеться или нет, но посмотрел на улыбающегося Сергея и тоже захохотал.
— Ну, что ж, буду очень рад выручить губчека, — неожиданно натянуто проговорил Ян Маркович.
Отметив это, Сергей сразу одернул себя: кто же будет радоваться, что ему в дом навязывают постороннего человека, тем более когда за него ходатайствует ЧК.
— Теперь хоть поговорить с кем будет, — продолжал Лановский. — Я один живу, не считая дочери: молода слишком, да и скучно ей со мной… Несколько лет прошло, как ее мать тихо отошла в мир иной… Вам-то она будет | рада, несомненно рада… Ванда! — громко позвал он, и вскоре в гостиную вошла молоденькая высокая, в отца, девушка. Ее красивое, с маленьким, чуть заметно вздернутым носом лицо обрамляли две пышные, смолянисто-черные косы. Розовое, со всевозможными дополнениями, платье как нельзя лучше подчеркивало ее стройную и хрупкую фигуру.
— Ты звал, папа? — несколько жеманно произнесла она.
— Да, Ванда, познакомься с молодым человеком… Сережа из Москвы приехал.
И снова Панков машинально отметил наблюдательность Яна Марковича, определившего, скорее всего по произношению, откуда приехал их новый постоялец. Сергей довольно быстро перенимал манеру говорить от людей, с которыми ему приходилось долго общаться, и его не удивило замечание Лановского.
— Панков… Сергей… Сергей Петрович, — добавил он, немного смущаясь устремленного прямо в его глаза взора Ванды. Чтобы хоть как-то скрыть свое смущение, Сергей протянул ей ярко-бордовый тополиный листок, который до сих пор держал в руке, и… и еще больше покраснел.
— Ванда… Просто Ванда. — Девушка подчеркнуто выделила слово «просто» и, приняв листок, церемонно присела в реверансе, добавив: — Очень мило с вашей стороны!
Глядя на них, Василий не смог удержаться и громко прыснул, за что моментально был награжден презрительной гримасой молодой хозяйки.
— А, Вася-Василек! — произнесла она небрежно, будто тилько сейчас его заметив. — Здравствуй!
— Привет! — буркнул он в ответ и сразу же засуетился. — Ладно, пойду, пожалуй… Завтра увидимся. — Это Сергею. — Прощайте, пока! — кивнул всем разом и быстро вышел.
Панков растерянно смотрел ему вслед, не зная, что сказать, и выручил на этот раз Ян Маркович, прерывая некоторую молчаливую неловкость.
— Они с Вандой словно кошка с собакой! — усмехнулся деланно он.
— Я-то при чем? — пожала плечами Ванда.
— Молчи уж, дочка! Стол готов или еще подождать?
— Пять минуточек еще, папочка! — Ванда кивнула Сергею и выскользнула за дверь.
— Тогда покурим. — Лановский достал из кармана покрытый эмалью портсигар.
— Не увлекаюсь, — отказался Сергей.
— И правильно, — подхватил Ян Маркович. — От табака вред один, и только, удовольствия — на грош… Привык и не могу бросить. — Он раскрыл портсигар, достал папиросу. — Это подарок моего старого друга, — задумчиво добавил он и чиркнул зажигалкой, вделанной в портсигар.
После довольно сытного обеда, за которым царил Ян Маркович, рассказывая различные истории из дореволюционной жизни, Сергею была показана его комната. Комната с первого взгляда понравилась: небольшая, уютная, с широкой, полутораспальной кроватью — чего еще нужно было одинокому молодому мужчине? Но более всего Сергея устроило окно, выходящее прямо на улицу, и то, что эта комната была изолирована от других и имела свой выход прихожую. У окна — стол, рядом с кроватью несколько полок с книгами. С интересом скользнув глазами по книгам, он поборол возникшее желание что-нибудь почитать. Скинул сапоги, пиджак и с удовольствием плюхнулся на мягкую кровать… Через минуту-другую Сергей крепко спал и даже не слышал осторожного стука в дверь. Стучала Ванда: оставшись одна — Лановский куда-то ушел, — она хотела расспросить Панкова о Москве, о столичной жизни. Приоткрыв дверь, Ванда увидела его спящим и несколько минут молча смотрела на него, потом огорченно вздохнула и прикрыла дверь.
Когда Панков проснулся, было уже темно. Он с удивлением осмотрелся вокруг, вспоминая, как очутился в чужой комнате, и постепенно гнетущее настроение после странного сна, которого он совершенно не помнил, прошло. Сергей быстро оделся и вышел из комнаты, захватив полотенце.
— Богатырский у вас сон, однако! — заметил Лановский, восседавший на деревянной стремянке у книжных стеллажей.
— Дорога была утомительной, — пожал плечами Сергей.
— Да я не в укор вам: спите на здоровье сколько организм требует, — добродушно проговорил Ян Маркович. — Это из зависти: я, чуть что, просыпаюсь от малейшего шороха, а тут… И стучали к тебе, и по хозяйству гремели, хоть бы что! Молодец! Кто хорошо спит, тот имеет отличную нервную систему и здоровье!
— Вроде не приходится пока жаловаться… Кажется, там находится ванная? — неопределенно махнул рукой Панков.
— Да, в той стороне — и ванная, и туалет… Мылом пользуйтесь: не стесняйтесь, есть пока.
— Спасибо, у меня есть! — уже из ванной комнаты отозвался Сергей.
Он поразился не только великолепию ванной комнаты особняка Лановских. Просторная, со вкусом подобранная мозаика облицовочных плиток, но самое главное — горячая вода! Самая настоящая горячая вода!!!
Сначала он даже отказался поверить своему ощущению, когда повернул ручку с показавшимся ему странным словом «гор». «Горячая!» — воскликнул он.
И он, несмотря на то что хотел ополоснуть только лицо, быстро скинул одежду и, забравшись в огромную ванну, в которой можно было вытянуться во весь рост, начал наполнять ее водой. До этого он единственный раз видел ванную комнату. Это было в Петрограде, когда он совершенно случайно попал на одну студенческую вечеринку. Владелец был из разорившихся дворян, и эта квартира — единственное, что осталось из их прежней роскоши. Увидев ее впервые, Сергей едва не спросил: для чего сделано такое огромное, неудобное для стирки корыто? В нем же невозможно стирать! Но кто-то из домашних сконфуженно заметил: «Вы уж извините, пожалуйста: вода — только холодная… Гришка-истопник напился в стельку и не растопил печь под баком… Вы уж ополоснитесь как-нибудь или мокрым полотенцем протритесь». Радушные, интеллигентные хозяева были уверены, что Сергей заглянул в ванную комнату не из любопытства, а чтобы умыться с улицы…
Странно устроен человек: появится что-либо новое, весьма удобное для жизни изобретение — начинается его охаивание, но проходит какое-то, часто не очень продолжительное, время, и те же самые люди начинают воспринимать эти изобретения как само собой разумеющееся, обычное, то есть свыкаются настолько, что даже начинают не замечать этого. Так и с ванной: тогда это было предметом роскоши и ванную комнату могли себе позволить только весьма обеспеченные люди, а кого сейчас удивишь ванной?..
Когда Сергей вдоволь намылся в ванной, Ванда была дома и быстро, но не суетливо накрывала на стол.
— А папа ушел по делам! — заявила она, едва Сергей появился на пороге гостиной.
— Надолго?
— На часок примерно. Велел не дожидаться его, ужинать…
— А вы… вы очень голодны?
— Нет, а что? — с хитринкой улыбнулась девушка.
— Я подумал, что, может, вы мне лучше город покажете? А к тому времени и Ян Маркович вернется…
— С большим удовольствием! — воскликнула Ванда и тут же, внимательно посмотрев на него, смущенно проговорила: — Вы не обидитесь, если я вас попрошу об одном одолжении?
— Не обижусь! — ответил Сергей, недоуменно пожав плечами. — О каком одолжении идет речь?
— А вы можете обещать, что выполните его, ни о чем не спрашивая?
— Хорошо, обещаю, если это в моих силах…
— Отлично! Ждите здесь, я сейчас! — Она быстро вышла из комнаты.
«Интересно, что за одолжение? Вероятно, куда-нибудь попросит сопровождать ее… Под любым предлогом этого необходимо избежать!» — решил Сергей, но все оказалось гораздо проще.
— Вот, пожалуйста, наденьте этот пиджак вместо вашего кожаного. — Ванда протянула ему добротно пошитый из хорошего сукна пиджак в тонкую Светлую полоску. — Я очень вас прошу. — Она умоляюще взглянула ему в глаза.
— Хорошо, я выполню вашу просьбу, но вы должны мне объяснить свой… — Он замялся, не желая обидеть ее, но не смог найти подходящей замены этому слову.
— Каприз, вы хотели сказать? Это не каприз, уверяю вас. Ну, хорошо! Городок у нас маленький, все или почти все — на виду… Все знают, что у меня есть брат, а вы даже чем-то похожи, по крайней мере ростом…
— Так это его пиджак! — догадался Сергей и рассмеялся. — Хорошо, побуду немного вашим братом. — Он решительно взялся снимать свой, но, взглянув на Ванду, покраснел.
