Владимир Колычев - Капитан закона

– Что вы собираетесь у меня найти? – с горечью и злобой спросил Ясенов.

– Вещи Егора, которые он у вас мог сегодня оставить.

– Не было у меня Егора. И вещей его у меня нет.

– Я вам верю, но все-таки надо проверить. Обещаю, если ничего не найду, то наведу порядок в вашей квартире.

– Не надо ничего. Егор все сделает.

– Егор?

– Да, когда освободится. Мне уже совсем чуть-чуть осталось. Родных детей у меня больше нет. А Егор как сын. Я на него завещание оставил. Квартира приватизирована, так что проблем не должно возникнуть.

– Это, конечно, ваше право.

– Я советовался с женой, она не против. Кирилл даже обрадовался моему решению.

Виктор Николаевич смотрел на Богдана, но был при этом где-то далеко-далеко. Возможно, на небесах, рядом с женой и сыном. Глядя на него, Богдан понял, что человек выпал из реальности. Было легко догадаться, когда и где он советовался с женой и сыном.

Возможно, родственники у него все-таки есть. Может, брат или сестра или то и другое. Возможно, они попытаются оспорить завещание в суде, ссылаясь на то, что Виктор Николаевич принимал решение с помутненным рассудком. Но Богдана это мало интересовало – он искал преступника, и Ясенов мог ему в этом помочь. Мог, но не помогал. И не поможет. Однако злости на него не было, только жалость.

Надо будет прошвырнуться по близлежащим нотариальным конторам, узнать про завещание. Возможно, оно было составлено совсем недавно, после того, как погиб Фирсов. Возможно, Егор получил право на квартиру в обмен на жизнь убийц Кирилла Ясенова. Тогда этот парень утратит ореол благородного мстителя и упадет в глазах Богдана до уровня преступного стяжателя. Но уважение к Виктору Николаевичу останется и тогда. Ведь он пошел на все, чтобы отомстить за своих сына и жену…

– Я обещаю сделать все, чтобы ваше завещание осталось в силе, – сказал Богдан.

Но Ясенов его не услышал. С отрешенным видом он шевелил губами – то ли беззвучно читал молитву, то ли вел разговор с женой и сыном.

– Если, конечно, Егор не сволочь, – добавил Городовой.

Но Виктор Николаевич даже ухом не повел. Он уже не хотел возвращаться на грешную землю.

Богдан оставил Ясенова в гостиной, а сам отправился в ванную, где среди грязного белья постарался найти относительно свежие вещи. Но ничего такого подозрительного не обнаружил. Тогда он обследовал прихожую, затем перешел в спальню, в комнату Кирилла с безумным множеством его фотографий. А когда вернулся в гостиную, обнаружил Виктора Николаевича в том же положении, в котором оставлял. Тот по-прежнему сидел в кресле и улыбался своей жене и сыну. Глаза открыты, неподвижный взгляд устремлен в вечность. Богдан подошел к нему, приложил пальцы к шее. Как он и ожидал, пульса не было. Все, отправился Ясенов к своим родным. И вряд ли этот уход можно считать трагическим. Ведь не жил он в последнее время, а мучился…

Глава 8

Русалки в народном эпосе связаны с утопленницами, самоубийцами, проклятыми душами, с нечистой силой, в конце концов. Но сколько бы мистицизма ни придавали этому явлению, прежде всего русалка – это воплощение сексуальности, причем далеко не всегда порочной. Разве не эротична купающаяся женщина? Очень даже. И сексуальность эта чиста и невинна, как цветок молодой лилии на затхлой воде старого болота. А почему в греческих мифах воспевается Афродита, выходящая из пены морской, почему эта мысленная сцена возбуждает не только воображение?

Ксения выходила сейчас из воды, такая же нагая, как и Афродита. И с такими же длинными волосами, как русалка. А как волнительно покачивает она бедрами!.. Нет, она не зазывает Егора, просто ей не очень приятно наступать на камушки речного дна. Бедра у нее широкие, ноги стройные, длинные и очень изящные. Грудь полная, талия тонкая… А лицо – верх совершенства и предел мечтаний…

Сколько раз именно такая сцена снилась ему холодными лагерными ночами, как просыпался он в жарком поту, едва сдерживая стон разочарования. Но сегодня он видит все это наяву. Ксения идет к нему, ничуть не стесняясь своей наготы. Она обнажена, но при этом чиста в своих помыслах. Потому что она не собирается лечь к нему в постель…

Егор влюбился в нее без памяти, как только впервые увидел наяву. В армии Кирилл показывал ее фото, но тогда Ксения всего лишь нравилась ему. Он даже не завидовал Кириллу. Но все изменилось, когда он приехал к другу в Народовольск. Ксения не просто покорила Егора, она его уничтожила.

И когда он узнал, что эту святыню осквернили бандиты, он, не задумываясь, предложил Кириллу свою помощь. Был момент, когда его друг засомневался, стоит ли связываться с «бычьём», но Егор своей решительностью не оставил ему шансов на отступление. Они поперли на рожон, за что жестоко поплатились…

Два года Егор провел в зоне. С его статьей условно-досрочно, как правило, не освобождают. Но ему повезло, хотя он не был активистом и куму не стучал…

Если Ксения догадывалась о его к ней чувствах, то делала вид, что не замечает их. И относилась к нему как к брату, который готов на все ради своей любимой сестры. Хотя при этом не стеснялась купаться при нем без всякой одежды. Если перед кем-то она могла раздеваться в своем стриптиз-баре, то почему должна стесняться человека, который ей дорог? Как брат. Так она ему и ответила, когда он об этом спросил.

Он тоже мог раздеться перед ней догола. Ведь она ему тоже дорога. Только ей такая вольность не понравится, он точно это знал. Ей можно, а ему нельзя.

Ксения подошла к палатке, сняла с растяжки полотенце, вытерла голову. Она и не стесняется его, и не боится. Потому что уверена в нем на все сто. Да он и сам себе удивляется. Сколько ночей они провели вдвоем в одной палатке, и у них ничего не было. А ведь она порой жалась к нему, чтобы согреться, а во сне даже обнимала, и он ни разу не попытался воспользоваться моментом.

Она вытерлась, надела халат, села у костра, обхватив коленки. А он приобнял ее. По-братски. И она положила голову ему на плечо. Как сестра.

Три недели они жили в палатке на берегу реки, вдали от города, в районе рыбацкого поселка. С деньгами у него, мягко говоря, было плоховато, зато у Ксении с этим полный порядок. Так что и палатка у них отличная, и с провизией без проблем. Рисовая каша с мясом в котелке булькает, запах такой, что слюнки текут.

– Думаю, можно уже домой возвращаться, – сказал он.

– Не хочу, – голос у нее нежный, волнующий.

По вечерам она любит слушать страшные истории про русалок, леших, вампиров и вурдалаков. И сама рассказывает с увлечением. Слушаешь – и даже не понимаешь, о чем она говорит. Прекрасный голос завораживает, уводит куда-то в сторону, где счастье и любовь ходят рука об руку…

– Почему?

– Ты же видишь, мне здесь хорошо.

– Здесь же удобств нет.

– Я уже давно привыкла… Река, лес, воздух – все это так пьянит, что ничего не надо. А в город вернусь, вдруг обратно потянет…

Ксения говорила, что Фирс пристрастил ее к кокаину. Первую неделю она страдала, рвалась домой, но постепенно все прошло…

– Говорят, с этого дела трудно соскочить. Я думала, умирать здесь с тобой буду. А оказывается, совсем не страшно. Но это потому, что здесь и без этого пьяно… И с тобой так хорошо, спокойно…

– Я бы тоже здесь остался. Навсегда. Если с тобой. Лес вокруг, сруб поставить не проблема. Огород разбить. Рыба в реке, зверье в лесу…

– Лесники, егеря…

– Здесь – да, но можно в глушь уйти.

– Это вкалывать надо. А я хочу так, чтобы ничего не делать. Я в отпуске так не отдыхала, как здесь.

– А если вдруг в глушь придется уйти? Ну, мало ли…

Ксения отстранилась от него, но только для того, чтобы посмотреть в глаза.

– А ты позовешь?

– Позову.

– Навсегда?

Она вернулась в прежнее положение, ее голова снова легла ему на плечо. И он приобнял ее. Все так же по-братски. Но в сознании красным светом пульсировала надежда на изменение статуса.

– Мне только ты и нужна.

– После всего, что было? Ну, тогда, в сауне… Потом стриптиз. Я жила с этим ублюдком… Я сама себя не уважаю. Почему ты должен уважать меня?

– Потому что я тебя люблю, – собравшись с духом, признался Егор.

От внутреннего напряжения завибрировала крышка черепной коробки, а Ксения даже бровью не повела.

– Я знаю, – как о какой-то прописной истине сказала она.

– И что? – с замиранием сердца спросил он.

– Я тебя тоже люблю. Но при этом себя ненавижу. Я знала, что ты мне поможешь. Я от себя хотела сбежать. Но от самой себя не уйти. Только с тобой. Знаешь, я знала, что ты приедешь. Знала. И даже ждала. Да, ждала. Только не знала, что сказать. Я такая грязная, мерзкая…

– Ты самая чистая. Ты самая лучшая.

Они часто сидели вот так, в обнимку. И казалось бы, что здесь такого – приблизить губы к ее уху, коснуться его мочки… Но у Егора закружилась голова, когда он это сделал. И так сильно, что пришлось отстраниться.

– Я вам не помешаю?