Владимир Колычев - Кондуктор, нажми на тормоза
Привычным уже маршрутом, привычным способом Радик запрыгнул на балкон к своей зазнобе. Юля сначала угостила его ужином, затем собою. Осечки, как в первый раз, не случилось, и она осталась довольна. Но ее глупый вопрос все испортил.
– Как там Артем поживает? – спросила она.
– Ничего.
– Ты что, ревнуешь? – удивилась она.
– Нет.
– Вижу, что ревнуешь...
– Зачем тогда про него спрашиваешь?
– Просто.
– Все у тебя просто.
– А ты чем-то недоволен? – возмутилась она. – Пришел, поел, поимел, еще и возникает... Как будто я шлюха какая-то... А у меня, между прочим, и в мыслях не было здесь с кем-то крутить. Ехала сюда, была уверена, что с Денисом только и буду. А тут вы с Артемом повадились. Прямо проклятие какое-то... Когда вас, к черту, в войска отправляют?
– Скоро. Артема скоро... А я остаюсь. Здесь служить буду...
– Час от часу не легче... Так что, и дальше ко мне ходить будешь?
– А ты прогони. В закрытую дверь ломиться не буду...
– И прогоню... Надоело все это...
– И хочется, и колется, и муж не велит, да?
– А вот и не хочется... Может, я из жалости, по простоте своей душевной... А я взрослею, Радик. Мне приключения уже не нужны...
– Так прогоняй.
Радик паймал пальцами светло-коричневую ягодку ее соска, аккуратно положил ее на язык.
– Прогоню, – закрывая глаза, прошептала она. – Потом, как-нибудь... Что же ты делаешь, нахал?..
Радик не ответил. Она сама знала, что он делает. А он знал, что никакая сила его не остановит...
– Уфф... Ты просто дракон какой-то... – медленно возвращаясь к реальности, обессиленно произнесла Юля. – Дракон огнедышащий... Столько огня в тебе, что сгореть можно...
– Огнедышащий дракон о трех головах, да?
– О трех головах... Да, о трех головах... Одна голова у тебя, другая – это Артем, третья – Денис...
– Денис тоже дракон, да? Одноголовый?
– А чего улыбаешься?
– Да так, на ум пришло... Если автобусу изменит жена, он станет троллейбусом... Дракон с двумя рогами... Один рог от меня, другой от Артема...
– Не смешно.
– Зато логично... Скоро твой троллейбус приедет...
– Говорю же, не смешно... Ты бы больше не приходил, ладно? – Сомневающийся взгляд, просительные интонации. – И Артему скажи... Уезжали бы вы отсюда, а? Не нравится мне все это. Как говорится, поиграли и хватит...
– Мужа боишься?
– Представь себе, боюсь! Он хоть и глупый, но хороший. И меня любит... А ты представь себя на его месте. Ты на службе, а со мной кто-то...
– Я бы этого кого-то убил, – усмехнулся Радик. – А твой даже не чешется... Хоть раз проверочку бы устроил...
– Не каркай, – сказала Юля.
Но было уже поздно. Дверь в спальню неожиданно отворилась, и в комнату въехал «троллейбус». Сцена из анекдота – вернувшийся из командировки муж и жена с любовником в постели. Но Радику было не до смеха. Старший лейтенант Подольских прибыл не из командировки. Из наряда он. Из наряда, который не сдал. И потому оружие при нем...
Денис ошалело смотрел на них с Юлей. Он хотел что-то сказать, но, похоже, от возмущения у него возник спазм челюстных мышц – рот перекосило в форме кривого «о» и вместо слов вышло какое-то нечленораздельное мычание.
Юля тоже впала в ступор, но в отличие от мужа не лишилась дара речи.
– Денис, это Радик... Мы с ним в одном классе учились...
Мычание стало громче. Старлей потянул руку к кобуре, вытащил из нее пистолет, наставил его на Радика... Неприятное это ощущение, когда жерло ствола смотрит тебе в лоб. Неприятное, но терпимое, если ты знаешь, что затвор не передернут. Да еще и на предохранителе... В отличие от Подольских Радик не терял головы, он все видел, все замечал. Возможно, «комсомолец» нарушил инструкцию – держал пистолет в кобуре с патроном в патроннике. Но пистолет точно стоит на предохранителе. Значит, выстрела не будет. Но все равно не по себе...
Старлей нажал на спуск, но, как и ожидалось, выстрела не последовало. Безумным взглядом он глянул на пистолет, рот перекосился в другую сторону. Сейчас он снимет ствол с предохранителя. Уже снимает...
Радик сорвался со своего места, в тигрином прыжке выбил пистолет из руки, вместе с офицером опустился на пол. Заламывать его не стал, но пистолет с полу подобрал. И оделся в тревожном темпе.
– Ты хоть знаешь, что тебе за это будет, солдат? – с трудом поднимаясь, злобно спросил Подольских. – Нападение на должностное лицо, завладение табельным оружием...
Радик осмотрел пистолет. Действительно, патрон в патроннике. Он разрядил оружие, вернул патрон в обойму, передал ее белой как мел Юле. «ПМ» вернул Подольских.
– Вам же говорят, мы в одном классе учились, – сказал Радик.
– В одной постели спать учились? – с искаженным от ярости лицом выдал Подольских. – Вешайся, солдат!..
– Во-первых, сержант...
– Уже солдат! А впереди – дисбат!.. А ты, сука, собирай свои манатки и вали отсюда!..
– Но, миленький...
Юля повисла у мужа на шее, начала целовать его. Тот еще злился, но чувствовалось, что лед в душе уже дал трещину. Радик понял, что не станет рогоносец стреляться и жену не тронет. А раз так, то нечего ему здесь больше делать. Сами пусть разбираются, как им жить дальше...
Дежурный по роте стоял у входа в казарму в расслабленной позе и курил, пуская кольца в темное небо. Теплая июльская ночь, сверчки на свиристелках своих наяривают – самок зазывают... Радик уже отсвиристелся. Вряд ли после этого случая он останется в учебке.
Баринов завидел Радика, подобрался, но тут же снова расслабился, опознав ночного гуляку. Заговорщицки подмигнул.
– Ну, как оно?
– Да ничего. Кто-нибудь из казармы выходил? – кивая в сторону дежурки, спросил Радик.
– Да нет, – пожал плечами дежурный. – Артем выходил. Покурить приспичило. Так он вроде бы здесь все время был.
– Вроде бы?
– Ну, знаешь, я над ним не стоял. А что?
– Да так, ничего...
На следующий день Радика вызвали к ротному в канцелярию.
– Ну и где ты сегодня ночью был? – спросил Бубенцов.
– А-а... Спал...
– Врешь. В самоволке ты был. Подольских лично тебя выловил. Скажи ему спасибо, что раздувать скандал не стал. Просил своей властью наказать...
Радик усмехнулся. На месте Подольских он бы тоже не стал раздувать скандал: слава рогоносца не нужна никому. Но и к ротному бы не обратился. Вот возьмет сейчас Радик и расскажет майору, как было дело. Бубенцов, может, и похоронит эту историю в себе, а может, и скажет кому для хохмы. Не секрет, что Подольских в части, мягко говоря, недолюбливают... А может, сплетня уже пошла гулять по части, может, потому Подольских и нажаловался ротному, чтобы хоть как-то наказать своего обидчика...
– Ну, чего молчишь? – спросил Бубенцов.
– Да не было ничего. Врет «комсомолец».
– В том-то и дело, что не врет, – покачал головой майор.
Он смотрел на Радика так, как будто знал гораздо больше того, что говорил.
– Был в самоволке? – жестко спросил он.
– Нет.
– Понятно... Не нравится мне твое поведение. Не нравится... Наказывать тебя не буду, но здесь не оставлю. В войска пойдешь...
– В войска так в войска...
Упрямиться Радик не стал. Жаль было расставаться с Юлей, но после случившегося он уже не имел морального права приходить к ней. Он не знал, простил ей муж измену или нет, но пока что она жила вместе с ним. Она оставалась здесь, а он отправлялся в боевую часть...
А в отношении себя он точно знал, что не простит Артему его подлости. Ведь ясно же, что это он заложил его Подольских... Можно было предположить, что «комсомолец» зашел домой случайно. Но ведь вчера ночью Артем выходил из казармы ясно для чего.... Но морду ему Радик бить не стал. Просто порвал всяческие с ним отношения. И Артем отвечал ему полной взаимностью. Закончилась их дружба. С чего началась, на том и закончилась...
А перед самой отправкой в войска Радик вдруг узнал, что Артем остается в учебном центре... И сразу же возник вопрос: не для того ли он предал своего друга, чтобы занять его место – и в штатной структуре учебной роты, и в Юлькиной постели? Вопрос возник, и Радику захотелось узнать ответ на него. Он подошел к Артему, вперил в него жесткий разоблачающий взгляд.
– Ну, что скажешь, дружок? – презрительно спросил он.
– Ничего...
Артем повернулся к нему спиной, бросил окурок в урну и скрылся в казарме. Символический жест – он остается здесь, а Радик уходит в войска. И не куда-нибудь, а в Афган...
– Иуда! – бросил он вслед предателю.
И с презрением усмехнулся. Кажется, кто-то совсем недавно говорил, что на войну рвется... Завидовал Артем Радику, потому так и говорил. Потому и предал...
В Кабул группу выпускников доставляли на военно-транспортном самолете. Мягкий взлет, мягкий набор высоты, но чудовищно жесткая посадка. Чуть позже Радик узнал – аэродром в Кабуле был окружен не только горами, но и душманскими группами, на вооружении которых имелись американские «Стингеры». Поэтому из соображений безопасности летчики сажали самолет по укороченной схеме, с очень резкими маневрами по высоте и крену. В какой-то момент Радик даже подумал, что транспортник потерял управление и вот-вот разобьется. Но все обошлось, самолет благополучно приземлился, и группа из сорока двух человек ступила на опаленную войной землю...
