Николай Леонов - Долг платежом страшен
– Значит, вам в качестве некоего свидетельства предъявили эту газету? Именно эту статью? Очень интересно! Она у вас с собой? Ах, вы ее выбросили! Не очень благоразумно – ведь на этой газете могли остаться отпечатки пальцев… Ну, впрочем, что выросло, то выросло. Это не самое важное.
Лагутин с недоверием посмотрел снизу вверх на Гурова и поинтересовался:
– А вы в самом деле сумеете мне помочь?
Гуров, нахмурившись, уставился на него.
– Что значит – сумеете? – резко сказал Гуров. – Вас что-то не устраивает? Зачем вы ко мне пришли в таком случае?
– Нет, я просто решил, что какое вам дело до моих проблем, – устало ответил Лагутин. – Тем более что я сам напортачил. Я бы и не пришел. Это дядька меня заставил. С ним не поспоришь.
– Да, с Борисовым спорить трудно, – согласился Гуров. – А что касается вас, то могу твердо сказать одно – давление, которое оказывают на вас эти люди, выходит за рамки законности и заслуживает наказания. Если же, не дай бог, они зайдут слишком далеко – мы примем самые серьезные меры. Здесь есть один нюанс. Ваша история, кажется, имеет отношение к делу, которым мы сейчас занимаемся. Значит, это не только ваши проблемы, улавливаете?
– И вообще, когда кто-то кое-где у нас порой… – засмеялся полковник Крячко, – то это никак не может быть проблемой только одного человека. Это проблема общая. Но вообще вы, можно сказать, в точку попали со своей газетой. Кстати, не помните хотя бы, как она называлась?
– Не помню, – с сожалением признался Лагутин. – Я так расстроился, что мне не до названия было. Какая-то цветастая, толстая. Но я сейчас даже не вспомню, в какую урну ее бросил.
– Ладно, оставим в покое газету, – махнул рукой Гуров. – Давайте вернемся к сегодняшним реалиям. Значит, вы теперь находитесь под постоянным прессингом? Это одни и те же люди?
– Мне трудно судить, я не слишком хорошо запоминаю лица. Но, скорее всего, в обоих случаях это были одни и те же люди. Во всяком случае, у меня возникло именно такое ощущение.
– А с банковскими служащими вы не пытались войти в контакт? Ну, как-то прояснить ситуацию, не пытались решить проблему по-хорошему?
Лагутин криво усмехнулся.
– Положим, я-то не пытался, – сказал он. – Потому что не вижу реальных способов такого решения. Зато из банка мне названивают регулярно. Разговаривают ласково, но намеки делают вполне определенные. Хотя придраться нельзя – в принципе, они правы: долги нужно платить.
– Да, долги платить нужно, – подтвердил Гуров. – Кстати, еще один нюанс. Вот как раз в этой части мы вам вряд ли сумеем чем-то помочь. Поскольку ваши расчеты с господином Костенковым не подтверждены документально, вряд ли удастся доказать факт мошенничества с его стороны. Понимаете, о чем я говорю?
– С этой тварью я постараюсь сам разобраться, – сквозь зубы сказал Лагутин. – Мне бы только найти его, а то он как в воду канул.
– Надеюсь, разбираться собираетесь без применения бейсбольного инвентаря? – строго спросил Гуров.
– Это уж как получится, – сказал Лагутин, храбро глядя в глаза Гурову. – Я по его милости который день уже на грани… Тут не до этикета. Тут по любому деньги возвращать придется – хоть по-хорошему, хоть по-плохому. А где их брать?
– А ты, парень, горячку не пори все-таки! – по-отечески заметил Крячко. – А то у тебя получается, как в сказке – хвост вытащил, нос завяз… Ты потом подробные координаты своего дружка мне дай. Попробую его по нашим каналам поискать. Не отчаивайся, твои проблемы не самые неразрешимые. Стреляться, во всяком случае, не рекомендую.
– Стреляться мне не из чего, – серьезно сказал Лагутин. – У меня только газовый пистолет. Я теперь с ним хожу – на всякий случай.
– Ну ходи, – разрешил Крячко. – От этого, я думаю, вреда большого не будет.
– Ну, хорошо, а с дядей не пробовали обсудить этот вопрос? – поинтересовался Гуров. – Дело, конечно, не мое, но если попробовать как-то договориться по-родственному… По-моему, это наиболее реальный вариант. Анатолий Борисович, насколько мне известно, человек не бедный.
– Он не бедный, – согласился Лагутин. – Но принципиальный. А меня на дух не переносит. Удивительно, что меня в этот раз выслушал.
– Ну, по-моему, это уже не первое чудо с его стороны, – заметил Гуров. – Насколько я понимаю, именно дядя выступил поручителем, когда вы брали в банке кредит?
– Да, это верно, – несколько смущенно сказал Лагутин. – Он и тогда мне помог. А я, видите… В общем, я больше даже заикаться не хочу ни о какой помощи.
– Зря! – вставил Крячко. – Вот это зря. Это гордыня, молодой человек. Тяжело, понимаю. Так наделаете глупостей – потом еще тяжелее будет.
– Постараюсь не наделать. Я же пришел к вам. Думаете, мне сильно хотелось?
– Нет, не думаем, – улыбнулся Гуров. – По своей охоте к нам редко ходят. Но вы очень правильно сделали, что пришли. Жаль, мы не знали всех обстоятельств. Нужно было вас предупредить. Не хотелось бы, чтобы о вашем визите знали те, кто за вами следит.
– А чего меня предупреждать? – хмыкнул Лагутин. – Я и сам сообразил. Вы имеете в виду, не притащил ли я за собой «хвост»? Вроде не должен. Я сюда на метро добирался, нарочно три пересадки делал, проверял. Никого вроде не заметил. Да и не особо они скрывались. Они, наоборот, стараются сделать так, чтобы я про них не забывал.
– Ну что же, это хорошо, ежели так, – заключил Гуров. – Тогда это упрощает дело. А вы, как только заметите, что на горизонте опять появились соглядатаи, звоните вот по этому телефону. Мы подключимся и постараемся проверить, что это за люди. Стопроцентной гарантии вашей безопасности дать не могу, но обещаю, что мы приложим все усилия, чтобы в кратчайшие сроки прекратить этот беспредел. С вашей стороны требуется лишь хладнокровие, внимательность и дисциплина.
– Я попробую быть хладнокровным, – пообещал Лагутин. – Но стопроцентной гарантии тоже не даю.
– Нас и девяносто девять устроит, – засмеялся Крячко. – По моему разумению, предприниматель обязательно должен быть хладнокровным и расчетливым. Иначе какой же он предприниматель?
– Как видите, предприниматели тоже разные бывают, – мрачно сказал Лагутин. – Хотя, наверное, правильно меня кинули. Нечего мне такому в бизнесе делать.
– Держи хвост пистолетом! – посоветовал Крячко. – Уныние – тоже тяжкий грех. Люди в борьбе или закаляются, или ломаются. Значит, нужно закаляться. А к дядьке сходи! Во-первых, поблагодари за то, что он тебя к таким умникам, как мы, послал, а во-вторых, удочку забрось насчет своего долга.
– Вообще-то он что-то такое говорил, – вспомнил Лагутин. – Обещал помочь.
– Ну вот видишь! – воскликнул Гуров. – Я же говорил! Не все так уж плохо, верно?
Лагутин в ответ на это только пожал плечами. Ему картина виделась несколько иначе, но настаивать он ни на чем не стал, взял у Гурова номера телефонов, распрощался и ушел.
– Черт побери! А здесь что-то наклевывается! – заявил полковник Крячко, когда они с Гуровым остались одни. – Не знаю, правда, имеет это отношение к вашему с осветителем случаю, но у безобразия в гольф-клубе есть, оказывается, какая-то своя замысловатая подоплека!
– Да, и кажется, это финансовая подоплека, – подхватил Гуров. – Впрочем, тут-то как раз ничего удивительного нет. Интересно, кто именно решает подобным путем финансовые вопросы и в каких случаях. Еще раз убеждаюсь, что история, которая произошла в гольф-клубе, не зря привлекла мое внимание. Нужно как можно скорее побеседовать с обоими потерпевшими. Кстати, сегодня жена как раз собиралась навестить своего коллегу по сцене. Говорят, он уже в состоянии шевелить конечностями и воспринимать человеческую речь. Для серьезной беседы, думаю, еще рановато, но сам факт обнадеживает. Пожалуй, позвоню Марии прямо сейчас – поинтересуюсь, навещала ли она Пчелинцева и как прошла встреча…
Гуров набрал номер мобильного телефона жены и подмигнул Крячко. Но через несколько секунд на лице его появилось выражение беспокойства.
– Не отвечает, – пробормотал он. – Если только она на сцене сейчас… Да нет, сейчас она уже должна быть свободна. Не понимаю…
Он уже начал тревожиться по-настоящему, но тут на вызов ответили. Необычно возбужденный голос Марии произнес:
– Гуров! Это здорово, что ты позвонил! Собственно, я сама собиралась тебе звонить, но увлеклась и…
– Кем это ты там увлеклась? – грозно спросил Гуров, у которого при звуках голоса жены сразу поднялось настроение.
– Я еще не знаю, кем, – таинственным тоном ответила Мария. – Мне кажется, ты должен сам сюда подъехать. Строго говоря, мне приходится выполнять за тебя твою работу.
– Не понял! – Гуров опять начал беспокоиться – Мария говорила действительно что-то непонятное.
– Я сейчас в районе Останкина, – торопливо пояснила Мария. – Он, кажется, едет в сторону проспекта Мира. Я еду за ним на своей машине, и мне трудно разговаривать, потому что тут большое движение, а мне надо рулить.
