Инна Тронина - Непреклонные
— Признаться, я удивлена.
Мы, не сговариваясь, направились за багажом. Судя по всему, охранники Кулдошина понимали мои желания без слов. И всё то время, что пришлось ждать багаж, я приходила в себя. Появление на сцене бывшего жениха Милы добавило ситуации таинственности и пикантности. Впрочем, и занимательности тоже.
Через двадцать минут Жамнов легко, как пушинку, поднял мой чемодан и понёс его к выходу на автостоянку. Привычная суета аэровокзала успокаивала меня, настраивала на рабочий лад. И только то обстоятельство, что рядом со мной шёл Павел Шестаков, заставляло сердце биться чаще. Почему же Мила не предупредила меня об этом? Неужели сама не знала? Ездила к тёте так часто и ни разу не встретилась с Павлом?
— Вот наш «Форд-эксплорер»!
Шестаков кивнул на блестящий джип цвета «синий металлик» с тонированными стёклами. Судя по всему, Жамнов использовался ещё и в качестве шофёра, потому что сразу же бросился открывать дверцы, пристраивать мой чемодан в багажник и заниматься другими делами, необходимыми в данной ситуации.
Я сразу заметила, что водительское и переднее пассажирское сидения отделены от остального салона прозрачной стенкой из оргстекла. Судя по всему, у Шестакова есть ко мне разговор тет-а-тет. Если я права, то Петровский должен сесть рядом с Жамновым. Так оно и случилось — видимо, встречающие обо всём договорились заранее.
Уже совсем стемнело, луна поднялась над лесом, и воздух звенел от мороза. Несмотря на то, что около здания аэровокзала газили многочисленные автомобили, выхлопы не воняли так противно, как в Москве и в Питере. А спокойное ровное тепло включённой печки заставляло расслабиться и поверить в собственную неуязвимость.
— Тайгу, горы и реки мы вам покажем потом, — весело сказал Шестаков, усаживаясь рядом со мной. — Если захотите, конечно.
— Не откажусь! — воодушевлённо ответила я. — Довелось побывать во многих городах и странах, но вот седого Урала ещё не видела.
— Тогда пусть хозяин вас и сопровождает, — решил Павел. — Я, как вы знаете, не местный, родился в городке Сольцы на реке Шелонь. Это Новгородская область. Не скрою, что хотел жить в Москве или в Питере, но судьба забросила меня в столицу Урала. Не скажу, что приехал сюда добровольно, но сейчас уже не жалею…
«Форд» вырулил со стоянки задним холодом. Жамнов совершил несколько непринуждённо-виртуозных манёвров, и вскоре мы уже мчались по шоссе к городу. Встречные фары слепили, и у меня защипало глаза. Некоторое время я тёрла веки подушечками пальцев, не зная, с чего начать.
— Юрий Иванович сейчас на даче своего приятеля — там проходят собачьи бои. Распорядился вас отвезти в посёлок, чтобы как можно скорее поговорить о деле. Он еле дождался вашего приезда.
— Значит, собачьи бои его всё же интересуют?
Я удивилась, потому что представляла царящую в доме Кулдошиных атмосферу иначе. А вдовец, оказывается, уже начал приходить в себя.
— Наталья Лазаревна это дело не одобряла, — зло, сквозь зубы, сказал Шестаков. — Собак жалела. Твари Божьи страдают! Рычание, кровища, жуть… Собак она жалела. — Шестаков посмотрел на жёлтые квадратные часы «Тиссо», удачно подобранные к жёлтому же ремешку. — А вот людей — нет…
— То есть? — Я опасливо покосилась на прозрачную перегородку.
— Там ничего не слышно.
Шестаков перехватил мой взгляд. Карие глаза его горели в полумраке, а ладонь нервно тёрла густой ёжик волос. Левая щека Павла часто дёргалась.
— Оксана Валерьевна, вы много ещё услышите о покойнице. Сожалею, но «ничего или хорошо» — это категория не для следователей, не для сыщиков. О потерпевшей надо знать правду и только правду, иначе тайну её гибели не раскрыть. Вам придётся встретиться с друзьями и врагами Натальи Лазаревны, поклонниками и завистниками. С палачами, если повезёт, и с жертвами — это я вам гарантирую. Хотя бы потому, что одна из её жертв — я сам. Не будучи уполномоченным вводить вас в курс дела, всё-таки расскажу кое о чём…
— Вы — жертва?! — Я закашлялась и никак не могла остановиться.
— Представьте себе, Оксана Валерьевна. До сих пор вы общались только с Людмилой, поэтому не представляете, что у её обожаемой крёстной вообще могут быть какие-то жертвы. В крайнем случае, она сказала про азиатов, которым Наталья запретила мыться в своей бане.
— Да, Мила про это говорила. Кстати, она знала, что вы работаете в службе безопасности оздоровительного комплекса? — поинтересовалась я.
В дублёнке стало очень жарко, и пришлось скинуть капюшон.
— Нет, не знала, иначе сказала бы вам. Мила не из тех, кто умеет хранить тайны.
Шестаков внимательно смотрел мне в глаза, словно решал для себя, стоит ли продолжать неприятный разговор. И, видимо, решил, что стоит.
— Да, ради крестницы Наталья была готова на всё. Видимо, так она понимала свой долг. Если в детском саду Милочке доставался кусочек торта без ягодки, тётя закатывала скандал воспитателям и покупала племяннице огромный торт в магазине «Север» на Невском. Когда Мила сказала ей, что Пашка Шестаков бросил её беременную, Наталья Лазаревна поставила себе цель — поженить нас, обвенчать, расставить всё аккуратно по полочкам. Скорее всего, другой возможности поговорить откровенно у нас не будет. Юрий Иванович не потерпит меня рядом с собой, если узнает, какие отношения на самом деле связывали нас с Натальей. Сам он не в теме, конечно, а то давно повесил бы «мокруху» на меня. Я имею веский мотив — месть. Но аналогичный мотив существует у многих в этом городе. Я сразу говорю, что к убийству не причастен и даже не знаю, кто именно это сделал. Вы можете не верить — ваше право. Но вы должны выслушать меня, чтобы добыть для себя ценную информацию. Думаю, вам она пригодится.
— Да, конечно, Павел Николаевич, я вас слушаю.
Мне было очень любопытно узнать, что именно у них там случилось. Мила и впрямь рисовала слишком уж сусальный образ тёти, которая, вращаясь в криминальной среде и имея жёсткий характер, никак не могла быть такой. Передо мной возникала ещё одна проблема, о существовании которой я, подлетая к Екатеринбургу, даже не подозревала.
Получается, что охранником Натальи Кулдошиной является бывший любовник Милы Шестаков. Сам он признался, что ненавидел и ненавидит даже после смерти ту, которую должен был по долгу службы оберегать. Но при этом уверяет, что к гибели Натальи никакого отношения не имеет. Сама Мила не подозревает о том, что её тётю охранял именно Паша Шестаков. Значит, тётя не считала нужным сообщать об этом своей крестнице и любимице.
Второй муж тёти, в свою очередь, тоже не подозревает, что его жену и начальника охраны связывали какие-то давние и не очень приятные отношения. Отсюда вытекает, что у Натальи Лазаревны, мягко говоря, не всё в порядке было с психикой. Доверять свою безопасность врагу! Она по природе своей была экстремалкой — лезла без нужды на рожон, не платила дань бандитам, любила, когда в неё стреляли…
— Ещё раз повторяю, что говорю только правду. Мне нет смысла лгать — ведь я мог бы просто умолчать обо всём. Про то, что случилось семь лет назад, знаю только я. Знала и Наталья, но теперь её нет. А те ребята, что когда-то избивали меня на Школьной улице в Питере, или очень далеко, или… Вы всё поняли. Но я хочу, чтобы вы знали суть дела.
— Вас избили по приказу Натальи Лазаревны?
Сама мысль об этом казалась мне дикой. Да нет, если Шестаков не желал жениться на Миле, кокочка могла пойти и на крайние меры. Но на что она надеялась? На то, что обозлённый парень станет любящим мужем Милы? Что будет хорошим отцом её сыну?
— А вы очень догадливы! — Шестаков улыбнулся своими бесподобными зубами. — Видите? — Он провёл пальцем по коронкам. — Мне сейчас двадцать семь, а с двадцати я не имею ни одного зуба. При свете дня вы увидите шрамы на моём лице. На черепе у меня стальная пластинка, в костях — шурупы, нижняя челюсть переломана в двух местах. Кроме того, удалена селезёнка. Таков итог воспитательной акции, предпринятой Натальей Лазаревной. Правда, потом она сдувала с меня пылинки, возила к лучшим врачам, в том числе и за границу. Предоставила хлебную должность, хотя службой безопасности на самом деле руководит Петровский. Юрию Ивановичу она сказала, что я пострадал в Чечне, хотя я никогда там не бывал. Надо же было как-то объяснить странную заботу о постороннем человеке. Ходили даже слухи, что мы были любовниками…
— Она хотела загладить свою вину? — вполголоса уточнила я.
Судя по тому, что Петровский и Жамнов оживлённого переговаривались между собой, они нас не слышали. Конечно, в джипе мог стоять «жучок», но Шестаков, похоже, такую возможность исключал.
— Да, потому что открылось очень важное обстоятельство. У нас мало времени, но я постараюсь вкратце объяснить. Мы с Милой вместе учились в Первом Медицинском, потом я ушёл из института. Попробовал зацепиться у друзей в Москве, но планы сорвались. Оказалось, что друзья просто блефовали. Жить мне было негде, и я вернулся в Питер. Чтобы добыть денег на дорогу, пришлось продать отцовское обручальное кольцо, которое просто взял поносить…
