Николас Николсон - Призрак Фаберже
— Вы очень добры, ваше величество. Оба здоровы и растут не по дням, а по часам. Надеюсь, что цесаревич и их императорские высочества тоже чувствуют себя хорошо, — ответила Сиси, гадая, когда закончится обмен любезностями и Аликс перейдет к сути дела. Императрица с детства отличалась излишней обходительностью.
— Бедняжка Татьяна Николаевна болеет тифом, и все мы молимся за ее выздоровление. Видимо, Бог слышит наши молитвы — ей уже стало лучше.
— Благослови ее Господь, — с некоторым усилием произнесла Сиси, пораженная набожностью императрицы.
— Возможно, вы знаете, что в апреле состоится бракосочетание Марии-Луизы, дочери кайзера Вильгельма, и Эрнеста-Августа, принца Кумберлендского, герцога Брунсвикского. Мы с императором преподнесем им официальный подарок, но мне бы хотелось подарить Марии-Луизе что-нибудь лично от себя. Я уже говорила с Лили Ден…
Сиси скроила кислую физиономию. Лили Ден, дама из окружения императрицы, была милейшей женщиной, но все ее интересы ограничивались болтовней и модными журналами.
— …и она сказала, что видела у вас в доме очаровательную фигурку нашего дорогого месье Фаберже.
«Похоже, она нацелилась на мою статуэтку», — подумала Сиси.
— Мы думаем заказать что-нибудь похожее для принцессы Марии-Луизы. Вы сможете…
— Я распоряжусь немедленно доставить ее в Царское Село. Это для нас такая честь, ваше величество…
— Нет, нет, нет! — запротестовала императрица, и в трубке послышался тихий мелодичный смех, так редко срывавшийся с ее губ. — У вас ведь сегодня приемный день. Так что я могу приехать и посмотреть на фигурку сама.
Сиси тяжело опустилась на банкетку.
— Будем счастливы вас видеть, ваше императорское величество, — машинально произнесла она.
— Ну, тогда до встречи.
В трубке раздался щелчок — Александра повесила трубку. Вслед за этим послышалось еще несколько щелчков: это разъединяли линию дворцовые и городские телефонисты и отключалось охранное отделение.
Вот так сюрприз. К ней едет императрица, чтобы посидеть за чаем. Именно сегодня.
Сердце у Сиси отчаянно забилось. Она приложила пальцы к губам.
Времени на подготовку уже не оставалось. Медленно поднявшись с банкетки, Сиси обернулась к слугам. Рядом с дворецким стояли ливрейный лакей Иван и экономка Настасья.
— Сегодня к нам приезжает государыня императрица. Времени у нас в обрез, — начала Сиси. — Будем обходиться тем, что есть. Иван, пошли человека к Елисееву — пусть купит побольше пирожных и всякой всячины. Печь самим уже некогда. Осталось всего несколько часов.
— Слушаюсь, княгиня, — коротко ответил Иван, направляясь к черному ходу.
— Настасья, мне надо обзвонить дам и предупредить их о визите императрицы. Нужно обязательно пригласить великих княгинь. Подготовь мой будуар для ее величества. Проследи, чтобы в ванной все сверкало — возможно, она понадобится государыне. Остальным дамам придется мириться с неудобствами.
— Да, княгиня, — прошелестела Настасья и побежала искать горничных.
— Карп, пойдем со мной, — бросила Сиси, поднимаясь по лестнице. — Мы встретим ее величество в вестибюле, и на галерее преподнесем ей хлеб-соль. Потом будем пить чай в Голубой гостиной. Какие там скатерти на столах?
— Обычные льняные, ваше высочество.
— Постели камчатные с вышитыми коронами.
— Слушаюсь, ваше высочество.
— Ее величество предпочитает летние цветы. Отнеси эти орхидеи в другие комнаты и поставь здесь лилии, белые пионы и розовые розы.
— А если в цветочном магазине их не будет?
— Тогда, Андрей, выходи к Неве напротив Зимнего дворца.
— Зачем, ваше высочество?
— Выловишь из воды мой хладный труп, когда я брошусь в реку на глазах у императрицы, — улыбнулась Сиси, давая понять, что шутит. — А теперь — к делу, время не ждет. Пришли наверх горничных.
Андрей побежал выполнять распоряжения, и вскоре в Голубой гостиной собрались горничные, взбудораженные приездом императрицы. Некоторые даже крестились и вытирали глаза.
— Я знаю, все мы волнуемся, но времени на проявление чувств у нас нет. Не хочу, чтобы государыня думала, что ее приезд причинил нам хоть малейшее беспокойство. Но все же паркет здесь следует натереть по-царски.
Девушки бросились натирать пол смесью скипидара, нашатырного спирта и пчелиного воска из полтавского имения Озеровских. Опустившись на колени, они терли паркет кусками замши, пока он не заблестел, как зеркало. Вскоре вернулся Андрей, сопровождаемый лакеем с горячей сковородой на длинной ручке. На сковороду стали лить туалетную воду, которая, испаряясь, наполняла воздух ароматами апельсина, бергамота и пряностей.
Привезенные цветы отправили на кухню, чтобы расставить в вазы. Из бельевой принесли отглаженные скатерти. Чтобы избежать складок, каждую из них несли за углы четыре горничные. Вазы с цветами поместили на маленькие круглые столики и высокие giéridons[10], расставленные по всей гостиной. Туда же княгиня Озеровская положила красивые безделушки, предназначенные для развлечения гостей: вырезанных из камня животных, шкатулки восемнадцатого века, чашечки с неограненными драгоценными камнями (предварительно тщательно пересчитанными). На стол, где должна была сидеть императрица, Сиси выставила великолепный французский серебряный сервиз работы Мейсонье и фигурку Снегурочки.
Услышав шум голосов, доносившийся из вестибюля, Сиси отправилась посмотреть, что там случилось. У дверей Андрей со швейцаром пытались остановить группу мужчин в военной форме. Это была служба безопасности его величества, возглавляемая Спиридовичем. Сиси знала, что за этим последует. Они обыщут весь дом и расставят охрану. На улице будут дежурить казаки. Ей придется накормить всю эту ораву. Сплошные расходы. Слава Богу, что не притащили в дом собак.
— Все в порядке, Андрей. Они могут войти, — со вздохом сказала Сиси.
Охрана разбрелась по дому, оставляя грязные следы на только что натертых полах. До приезда императрицы оставалось два часа.
Голубая гостиная была полна гостей. За столами сидели самые блистательные дамы столицы, одетые в изысканные туалеты от Калло Серс, Пату, Ланвин и мадам Ольги. Почти все были в белом, лишь изредка мелькали нежно-розовые, кремовые и бледно-зеленые наряды. Последние имели оттенки мяты или «нильской воды». На шеях мерцали жемчуга, в ушах качались длинные серьги. Шляпки являли собой подлинные шедевры из тюля, тафты, шелковых цветов и перьев экзотических птиц. Дамы тихо переговаривались на французском и английском. Чай еще не разливали. Все находились в легком возбуждении от предстоящего приезда императрицы.
Вошедший Андрей наклонился к плечу Сиси и прошептал:
— Автомобиль ее величества выехал с Царскосельского вокзала.
За почетным столом сидела тетка государыни, великая княгиня Мария Павловна, и ее золовки, великие княжны Ольга и Ксения. Поднявшись, Сиси объявила гостям, что императрица прибыла в Петербург. Дамы в едином порыве выстроились у дверей, а великие княгини в сопровождении Сиси стали спускаться по лестнице, чтобы встретить государыню.
Сиси услышана, как Мария Павловна шепнула Ольге:
— Надеюсь, она не будет сидеть здесь как истукан.
— Удивляюсь, что она вообще прикатила, тетя Майхен, — так же тихо ответила Ольга.
Спустившись вниз, дамы встали по обе стороны красной дорожки, расстеленной по случаю приезда императрицы.
Раздался громкий стук в дверь. Она тотчас же распахнулась, открывая вид на набережную Мойки, где стояло блестящее темно-красное авто «Делоней-Бельвиль» с золотым двуглавым орлом на двери. В нем сидела императрица в белой тюлевой шляпе с эгретом из перьев и кашемировой накидке, отделанной мехом шиншиллы. Протянув шоферу руку, затянутую в перчатку, она с трудом выбралась из машины.
Молодцеватый шофер в кашемировой форме цвета хаки и высоких черных сапогах подал государыне палисандровую палку с розовато-лиловой эмалевой ручкой. Она медленно пошла по ковру, приветливо кивая собравшимся на набережной людям.
Войдя во дворец, императрица стала подниматься по лестнице, опираясь на руку казака из охраны. Бросив взгляд в сторону хозяйки и своих родственниц, она подняла вуаль и, повернувшись к иконам, стала истово креститься. Сиси заметила, что Мария Павловна стоит, неподвижно глядя в одну точку. Было видно, что ее раздражает показная набожность императрицы.
Присев в реверансе, Сиси протянула государыне традиционный хлеб-соль, знак русского гостеприимства. Александра слегка коснулась его пальцами, после чего он был быстро унесен дворецким. Поцеловав государыне руку, Сиси молча выпрямилась, ожидая, когда та к ней обратится.
— Какой чудный старинный обычай, Цецилия, — произнесла императрица, сбрасывая накидку на руки своему казаку. — Как жаль, что не все наши дамы следуют старым традициям.
