Татьяна Гармаш-Роффе - Тайна моего двойника
Ведь я же была старшая.
В воскресенье мы решили пригласить наших «мальчиков» – то есть Джонатана и Ги. Строго говоря, Ги не был «мальчиком» Шерил, как и Джонатан – моим. Они были, скорее, нашими поклонниками, чем мы с Шерил пользовались, обратив мужской интерес в дружбу. И меня уже не удивляло, что мы с Шерил повели себя в схожих ситуациях одинаково.
С утра я помчалась встречаться с Сергеем. Мы условились на Елисейских Полях – он плохо знал Париж, и ему было так проще найти место нашей встречи. Я заметила его издалека: высокий блондин в кожаном пальто, из-под которого видны были непомерно большие ботинки – таких не много на парижских улицах, ни блондинов, ни кожаных пальто, ни таких огромных ног. Передав мне пакет от Игоря, он задержал мою руку в своей.
– Что делаешь сегодня вечером? – Он зазывно посмотрел мне в глаза.
– Домашнее задание. А ты разве не улетаешь вечером?
– Нет, планы изменились, я задержусь на несколько дней. Так что вечер у меня свободен… Ты могла бы мне Париж показать…
– А в этой сумке что, компьютер?
– Какой такой компьютер?
– Портативный.
– Нет, Игорь мне компьютер не поручал… В сумке капуста и огурцы.
– Ну, давай тогда капусту с огурцами. В отсутствие интеллектуальной пищи будем употреблять земную. Я пошла, спасибо, Сережа.
– Погоди, уже? Ты торопишься? Может, в кафе сходим?
– Боюсь, что капуста прокиснет, – крикнула я уже на ходу.
– Но ведь… – донеслось до меня, но я не обернулась. Он, должно быть, хотел сказать, что на улице легкий морозец и ничего испортиться не может, но, видимо, вовремя сообразил, что это была шутка с моей стороны. Не слишком вежливая, впрочем. Ничего, перебьется. Нечего было подъезжать ко мне.
Я приготовила «русский ужин» с огурчиками и квашеной капустой. Шерил попробовала русские соленья еще до прихода наших гостей и сказала, что все это очень славно. Мне показалось, что в ее голосе прозвучало легкое сомнение, но пытать я ее не стала: все равно ведь правду не скажет. Так она понимает вежливость, что ты будешь делать.
На плите уже дымилась горячая картошка, запеченный румяный кусок мяса с чесноком был еще в духовке, но аппетитный запах уже витал по всей моей крошечной квартире.
Ги первым делом повел носом и сообщил, что он готов пожертвовать полагающимся до еды аперитивом и последовать к столу незамедлительно.
Джонатан, войдя, остолбенел от удивления, когда увидел наше сходство, но от комментариев удержался, лишь только поздоровался. Когда он взял за плечи Шерил, чтобы расцеловаться, как тут принято, четыре раза, он так внимательно вглядывался в ее лицо, что бедная Шерил смутилась и посмотрела на меня немного вопросительно. Я поняла почему: это я предложила причесаться одинаково: мне хотелось произвести впечатление на недоверчивого Джонатана. Одеться одинаково я предложить не посмела, для Шерил это было бы чересчур. Но причесались мы с ней – загляденье: мы подобрали одинаковыми голубыми лентами наши льняные волосы вокруг головы, что придало нам вид кокетливых ангелочков. Кажется, Шерил этот стиль был несвойственен. И вот теперь она своим взглядом словно спрашивала, куда это может нас завести. Да никуда, Боже мой, чего она так всего боится! Мне этот стиль тоже несвойственен, но я могу менять стили хоть каждый день и в любом из них чувствовать себя уверенно и комфортно! Подумаешь, ничего в этом сложного нет.
У меня в комнате горели свечи, играла тихая джазовая музыка – я джаз люблю, к вашему сведению, – а мы с Шерил были чрезвычайно хороши. Натурально, весь вечер мужчины разглядывали нас с изумленным восхищением. И, разогретое этими взглядами, мое сознание опять поплыло. Я снова не отрывала от нее глаз, я смотрела на нее и любовалась ею до головокружения.
«Должно быть, – подумала я, – вот так любят мужчины.
Или лесбиянки.
А я кто?
Если принять за аксиому, что я не мужчина, то, за вычетом, остается лесбиянка.
Неужели?..»
Я обратила глаза в глубь моей души, как выражаются на Востоке, и пошарила в ее закоулках. Ничего связанного впрямую с сексом я там не нашарила. А как квалифицировать это чувство переполняющей нежности, это желание погладить, дотронуться, прижать к себе, все время чувствовать кожей ее близость, быть с ней рядом? Как любовь? Любовь вообще? Любовь сестринскую? А это любование и восхищение? Как самолюбование и самовосхищение? Нарциссизм?
Я не знала.
Я не знала, как это называется и что с этим делать.
Я решила названия не искать и ничего не делать. Чувство мое само разовьется и примет формы, в которых я его узнаю и дам ему название. А уж какое название – там видно будет.
– По-моему, ты влюбилась в самое себя, – рассмеялся Ги, глядя пристально на меня. – Ты не отрываешь глаз от Шерил и, похоже, очень себе нравишься в ее лице.
– Ты даже не представляешь, как ты прав!
– Вы, конечно, необыкновенно похожи… – признал Джонатан.
– Вот видишь, а ты мне не верил, – обрадовалась я.
– Ты никогда не была в агентстве двойников? – осадил меня Джонатан. – Как ты думаешь, стали бы звезды и президенты платить своим двойникам, если бы они не были похожи как две капли? Сходите, девочки, в одно из таких агентств и сами убедитесь. Там у них есть фотографии, можно посмотреть.
– Ты преувеличиваешь, Джонатан, – вступился за меня Ги. – Конечно, двойник леди Ди[6] не отличишь от оригинала, но двойники появляются в очень тщательно сделанном макияже, а если бы ты увидел их без макияжа, то разница была бы весьма заметна. А эти девочки – идентичны!
– А ты откуда знаешь про двойников? – недоверчиво спросил Джонатан. – Где это тебе довелось их увидеть без макияжа?
– Ты небось все больше английское телевидение ловишь? – насмешливо сказал Ги. – Стоит иногда и французское смотреть. Тем более что ты приехал сюда французский изучать.
Джонатан покраснел.
– А… что было по французскому телевидению?
– Репортаж о двойниках знаменитых людей. Пару месяцев назад.
Шерил вежливо улыбалась, глядя на смущенного Джонатана.
– Это у вас всегда так происходит между французами и англичанами? – спросила я. – Я слышала, что у вас тут «добрососедские» отношения, вроде как у грузин с армянами. То есть я хочу сказать, – уточнила я, подумав, что о грузинах и армянах они вряд ли знают, – что вы друг друга недолюбливаете?
Это было, конечно, довольно прямолинейное высказывание, такие тут не приняты. Но я нарочно так сказала. Они меня достали своими супервежливостями, и мне хотелось их подразнить. Особенно Джонатана с Шерил. Ги был попроще – не столько потому, что он француз, сколько в силу принадлежности к другой социальной среде, явно более демократичной.
– Нет, что ты! – одновременно воскликнули наши мальчики.
– Мы совершенно нормально относимся друг к другу, – с достоинством сказал Джонатан.
– Только иногда подшучиваем… Беззлобно, – добавил Ги.
Мы с Шерил переглянулись и рассмеялись.
– Кстати, у нас тут четыре страны представлены, вы не заметили? – сказала я. – Давайте лучше выпьем за дружбу. Я без иронии, по-настоящему.
Остальные с энтузиазмом поддержали мой тост. Я заставила всех чокнуться на русский лад. Все поднялись и торжественно выпили. Ги плюхнулся на стул первым.
– Вы мне нравитесь, ребята, – сказал он.
Я подумала, что мне удалось разрядить обстановку.
– Мне тоже, – сообщила я и плюхнулась вслед за Ги на свой стул. Шерил и Джонатан аккуратно сели.
– Послушайте, а вам не приходила в голову такая простая мысль: сверить ваши даты рождения? – спросил Джонатан.
Мы все переглянулись.
– Семьдесят четвертый год… – начала я.
– Месяц май, – продолжила Шерил, кивком подтверждая названный мною год.
Мы замерли ненадолго и выпалили одновременно:
– Двенадцатое мая!
– Двадцать первое! – это произнесла Шерил.
– Теперь все ясно? – сказал скептически Джонатан.
– Ничего не ясно, – завопила я возмущенно. – Один и тот же год, один и тот же месяц и всего лишь девять дней разницы – что это, по-твоему, случайность?
– Вообще-то, если ты не в курсе, двойняшки рождаются в один и тот же час.
– Как вы не понимаете, если мы сестры – то здесь какая-то тайна, а если здесь какая-то тайна, то не удивительно, что наши даты расходятся! Это же элементарно! У кого-то был в этом интерес!
Ги положил мне руку на плечо.
– Успокойся, Оля, мы все тебе верим, – и он посмотрел многозначительно на Джонатана, словно призывая англичанина подыграть мне. Но Джонатан сделал вид, что не заметил его взгляда.
– У меня есть идея, – продолжал веселиться Ги. – Слушайте, девочки, а родимых пятен или родинок у вас нет на теле? Их можно было бы сверить. Мы с Джонатаном готовы предложить свои услуги в этом деле, а, Джонатан?
Джонатан хмуро поглядел на Ги и не ответил.
