Татьяна Гармаш-Роффе - Ангел-телохранитель

– Я говорил о том, что мне нужно просмотреть бумаги вашего мужа, – терпеливо повторил детектив. – Если разгадка в них, то мы ее найдем.

– Когда?

– Лучше бы прямо сейчас.

Они поехали в ее московскую квартиру. Люля повернула ключи в замках. Артем решительно оттеснил плечом Люлю и детектива: «Я первый».

– Погодите, – сказал Алексей Кисанов. – Продиктуйте мне номер вашего телефона.

Люля продиктовала. Детектив принялся набирать его на своем мобильном.

– И зачем? – спросила она, глядя на манипуляции детектива.

Артем, однако, легко уступил, как если бы признал правоту сыщика, ему одному понятную.

– Давайте отойдем подальше на всякий случай, – вместо ответа предложил Алексей Кисанов.

Артем только кивнул, ответив на вопросительный взгляд Люли.

Они спустились на один пролет лестницы, и детектив закончил набор номера.

…Взрыв порадовал слух мужчин своей предсказуемостью. Люля же села от неожиданности на ступеньку.

– Я первый! – сказал Артем и поскакал наверх через две ступеньки.

– Вряд ли мы рискуем чем-то еще, – кивнул детектив и поскакал вслед Артему. – Вы тут пока посидите, Люля!

Минут через пятнадцать он возник на лестничной площадке.

– Людмила! Люля! Идите сюда, теперь никакой опасности нет… Огонь мы погасили, милицию вызвали, – объяснял он, пока Люля поднималась, – других взрывных устройств не обнаружено. Идите сюда, посмотрите: это обычное место телефона?

«Телефоном» он назвал огрызок обуглившейся пластмассы. Люля кивнула: обычное.

– Это была бомба? – все еще не веря в случившееся, спросила она.

– Да. Начинили взрывчаткой телефон, он должен был среагировать на звонок. Мы их опередили, к счастью.

– Но ведь могло весь дом снести! – Люля никак не могла прийти в себя от шока.

– Это же не террористы. Так сказать, «нормальные» убийцы… Положили взрывчатки ровно столько, чтобы на вашу квартиру хватило. Вернее, на вас, – смущенно уточнил детектив.

Люля мотала головой, не в силах произнести ни слова. Подошел Артем, крепко взял ее за плечи.

Под его руками она наконец перестала дрожать.

– Вы за дорогой не наблюдали? – спросил Алексей телохранителя. – Как вы догадываетесь, коль скоро телефон был «заправлен», кто-то ждал прихода Люли. И намеревался позвонить в квартиру, когда она будет там.

– Я свое дело знаю, – ответил Артем. – За нами никто не следил.

– Стало быть, кто-то торчал у ее дома, – кивнул детектив, – поджидал. Вы уж постарайтесь ее никуда не выпускать. Сами понимаете…

– Не могу простить себе, что сам про телефон не подумал, – сердито проговорил Артем. – Стыдно. В теории все знаю, а вот на практике…

– А в ней все и дело! – легко отозвался детектив. – В практике, Артем. Один раз живьем столкнетесь с теорией на практике – больше не забудете!

– А вы, вы сталкивались?

– Ух, еще как! По полной программе! И совсем недавно, кстати…

– Спасибо, – произнесла Люля, – вам обоим. Если бы не вы…

Губы ее были серыми. Артем отпустил ее плечи, немного неловко, как бы застеснявшись своего жеста.

– Надо торопиться, Люля. Сейчас сюда приедет милиция и пожарники. Посмотрите пока, все ли на местах, – деловито распорядился детектив.

Люля сделала полуобморочный обход по частично обгоревшей, частично развороченной взрывом квартире: на первый взгляд ничего не украли…

– Бумаги мужа, где они?

Бумаги находились в шкафу спальни, в большом портфеле. Их не тронули ни те, кто пробрался в ее квартиру, чтобы заминировать телефон, ни взрыв. Все было в целости и сохранности.

– Собственно, особого смысла смотреть эти документы нет: если бы они представляли ценность, их бы уже выкрали. Тут явно другой расклад, Люля. Тут вас хотят убить. Очень хотят… Больше их не интересует ничего, – сообщил детектив.

– Я хочу знать, где работал Владька, – хмуро произнесла она, наклонив голову.

Портфель детектив забрал с собой – Люля еще в квартире добавила кое-что из сейфа, и Алексей Кисанов, измерив взглядом толщину стопки, испросил у Люли пару дней на изучение.

Но позвонил он только четыре дня спустя.

– Извините, Люля. Сам я в таких делах несведущ: пришлось задействовать специалистов. Ваш муж играл на бирже. Это однозначно.

– То есть он НИГДЕ не работал?

– Одно другого, в принципе, не исключает. Хотя для такой профессиональной игры, как мне объяснили, он должен был постоянно следить за биржевым курсом. «Постоянно» в данном контексте означает «ежечасно». Если он работал, то только в таком месте, где мог постоянно выходить на сайты бирж.

– Он работал с компьютерами… Почему бы и нет? – упавшим голосом проговорила Люля.

Владька никогда не говорил ей об этом… Почему? Было ли еще что-то в его жизни, о чем он ей не говорил?

– Вы знаете кого-нибудь из его сослуживцев?

Люля знала одного: того, который ничего не помнит.

Но детектив Алексей Кисанов нисколько не смутился этим обстоятельством и попросил номер его телефона.

У Люли, однако, его не было. Следовало найти записные книжки Владьки. Наиболее вероятным местом их обитания была городская полуобгоревшая квартира.

Детектив, получив ключи, отправился на поиски. Полтора часа спустя позвонил Люле:

– Нигде нет. Вы там в доме вашем загородном смотрели?

Еще как! Артем обшарил все, что могло хоть в теории оказаться местом обитания записных книжек. Их не было нигде.

– На даче были? – неуверенно предположила Люля.

На старую дачу Владьки они ездили нечасто, только в нормальный дачный сезон. Маловероятно, чтобы Владька мог оставить там записные книжки. И, во всяком случае, если они там невзначай и находились, то сгорели в пожаре…

«Ноу комменс, – подумал детектив. – У записных книжек ножек нет: сами уйти не могли. Кто-то им помог переместиться в пространстве…»

Алексей Кисанов осмотрелся. Оставался компьютер. Он его включил. Через несколько секунд на черном фоне экрана зависла фраза: компьютер сообщал, что не находит загрузочный диск.

Как это мило… Записные книжки выкрали, жесткий диск из компьютера изъяли.

Дело обещало быть сложным. И детектив почувствовал, что свой кайф он получит сполна.

Алексею Кисанову, которого друзья называли попросту Кис, нравились сложные дела. Они вызывали в нем интеллектуальный зуд; они бросали ему вызов. А какой мужчина не мечтает в душе о ринге? И, разумеется, о том ринге, где он станет победителем!

А он любит быть победителем, Кис.

Люля, увы, ничем не могла ему помочь. Адреса она тоже не знала. Так вышло, что с лучшим Владькиным другом она была едва знакома. Конечно, они встречались: Владька ее представил еще до свадьбы, они ужинали вместе в ресторане. Потом Влад Филиппов, так звали друга, был с женой на их свадьбе. Люле было не до него и тем более не до его жены, но ей хватило взгляда, брошенного на нее мельком, чтобы понять, почему Владька избегал встреч семьями: жена Влада была типичной фифой.

Наверное, поэтому два закадычных друга предпочитали встречи на нейтральной территории – в ресторане или дома у Владьки. Люля им никогда не мешала: она понимала, что присутствие дамы обязывает, а она не любила обязывать. Зачем? Им есть о чем поговорить без нее!

Посему они довольно быстро сорганизовались с Владькой таким образом, что его друг приходил в те вечера, которые Люля проводила со Славкой Мошковским за работой или за показами. Она им не хотела мешать – и в результате знала крайне мало об этом человеке.

Это никак не могло устроить Киса. Он учинил Люле допрос с пристрастием: потребовал, чтобы выложила все, что знала о лучшем друге ее мужа.

…Влад Филиппов был немного старше ее Владьки, кажется, года на три-четыре. Они росли в одном дворе, в Анапе. Родители их познакомились именно в силу схожести фамилий и имен сыновей: то медсестра перепутает пацанов, то участковый, к которому соседи обращались из-за неоднократно разбитых футбольным мячом стекол и прочих выходок мальчишек. Два Влада, один Филипченко, другой Филиппов, – два дворовых хулигана… Пацаны дружбу сохранили до взрослых лет, родители тоже.

Потом пацаны выучились – Влад-старший в Москве, а ее Владька в каком-то замызганном местном техническом институте. Потом началась взрослая жизнь. Влад Филиппов нашел Владика Филипченко перед окончательным переселением в столицу: он собирался жениться на москвичке…

И дружок его, Влад-младший, пообещал в скором времени нагнать приятеля.

Нагнал он его в горбачевскую перестройку. Вдруг объявили свободу предпринимательства, и Влад-младший очень быстро освоился с непонятным делом под названием «предпринимательство». Он много чего предпринял, тычась, как слепой кутенок, в новые формы деятельности, в непроглядный правовой туман и в как раз тогда начавшийся беспредел – что со стороны криминала, что со стороны органов правопорядка. Он перебрал множество затей, сменил несколько мест работы и наконец оказался в Москве: там свободы было больше и зависимости от местных властей меньше.