Инна Тронина - Ночь с четверга на пятницу
Ни Аргент, ни Тураев, ни стоящие за ними люди не учли главного обстоятельства. Чем сильнее на власть давили, чем больше предоставляли ей доказательств вины того или иного лица, тем больше вероятности было получить прямо противоположный результат. Казнить или миловать, ронять в грязь или возносить до небес — эти решения принимались строго ограниченным кругом лиц. И не под нажимом прессы или общественности, а исключительно по причинам, известным лишь узкому «кругу посвящённых». Даже доносы писались исключительно «по распоряжению», и самостоятельность здесь не приветствовалась.
Поэтому сейчас братьев должны будут не наказать, а наградить — чтобы не прослыть слабаками. Прислушаться к досье — означало пойти на поводу у бандита, который последней своей выходкой шокировал наряду с простыми москвичами и столичный бомонд. Отрезать язык внуку покойного иностранного дипломата означало выставить Россию на позор. Это пятно не могло быть смыто с Серебровского даже кровью.
Такой — виноватый, опозоренный — Алексей Василенко будет нужен очень многим «небожителям», и его пока предпочтут обелить. Местным газетчикам легко заткнут рот, а западных обвинят в потворстве клеветникам. И народ в итоге узнает, что генералов-патриотов оговорили враги, подкупленные мафиозными структурами. То есть теми, по кому и был нанесён удар.
Ну, а он, Алексей Василенко, немного погодя «сыграет в обратку» с Тураевым. Пострадает и вся недобитая команда бывшего муровца. которая вычислена практически полностью. Он обязательно отомстит за себя и за Кирилла, потому что иначе поступить не может. Пусть только расслабятся, пусть решат, то опасность миновала! И в самый неожиданный момент будут повержены в прах.
Только нужно вызвать из Куршевеля или Монте-Карло сына Демида. Пока Кирилл болеет, его нужно успеть посвятить в тонкости дела. Демид — единственный наследник Алексея. И ещё вилами на воде писано, сможет ли жена Кирилла Хельви завести новых детей…
— Эта история, наверное, лучше прочих характеризует Аргента. Всё случилось три года назад, когда он был уже очень богат, имел огромное влияние в криминальном мире. В основном, оно держалось на естественном человеческом страхе перед дикой расправой…
Генерал говорил ровным голосом, стараясь не делать между словами долгих пауз, но с каждой минутой это давалось ему всё труднее. Видимо, он заразился от Кирилла, потому что вдруг заныла поясница, и нестерпимо заболела голова. Металлический вкус во рту так и не исчезал, сколько Алексей ни пил зелёный чай с лимоном и крепкий кофе. В конце концов, к горлу подступила дурнота, и захотелось облегчиться. Но он продолжал говорить, стараясь использовать благоприятный момент и окончательно настроить августейшего представителя власти против Аргента, нанести ещё один мазок на устрашающий портрет того, кто уже не может возразить.
Но против этих слов Митёк вряд ли стал бы возражать. Наоборот, он по поводу и без повода вспоминал дело, закончившееся его полной победой над Андреем Озирским. Директор питерского охранно-розыскного агентства вынужден был не только пойти на выполнение условий Серебровского и тем самым признать своё фиаско. Он передал свой бизнес людям, связанным с братьями Василенко, и вместе со своим вице-президентом Оксаной Бабенко покинул страну. Оксана осталась на Украине, где занялась тем же самым частным сыском, а Андрей отправился во Францию. Там проживали двое его детей от третьей жены, потомицы аристократического рода Франсуазы де Боньер.
Человек, который никогда и ничего не боялся, практически бежал из России, оставив старших детей на родственников. С собой он прихватил только одного, внебрачного сына Андрея, чья мать давно погибла. Была с ними и девочка Маша, которую все считали тоже дочерью Андрея. Красавец-поляк всю жизнь пользовался бешеным успехом у дам, и появление нового ребёнка мало кого удивило.
Но Алексей Василенко, один из немногих, знал тайну рождения этой девчонки. Озирскому она не приходилась даже просто родственницей, и с её матерью он не был знаком. Но не об этом хотел рассказать генерал симпатичному брюнету, а об очередной проделке Аргента.
— У него до сих пор громадная агентура, не только за Уралом, но и в Москве. Один из его людей поцапался с судьёй Барсуковой, и Аргент лично явился решать вопрос. И надо же такому случиться, что Барсукова именно в это время огребла громадное наследство! Её дочь от первого брака, элитная путана, погибла при весьма скандальных обстоятельствах, которые в данном случае значения не имеют. Она вращалась в обществе олигархов, и от одного из них родила дочь. К моменту гибели куртизанки её ребёнку было четыре месяца. Бабушка стала опекуншей и владелицей всего, что нажила доченька непосильным трудом. Добра было так много, что им заинтересовался сам Аргент. Барсукова не пожелала договориться с ним полюбовно, и наш герой перешёл к некультурным действиям. Он заявил, что из-за вынесенного Барсуковой приговора пострадала семья его лучшего друга. Там дети, их нужно кормить. И пускай новоявленная богачка поделится с несчастными малышами. Получив огромную квартиру в новом доме, две иномарки и сундучок с драгоценностями, Барсукова не сдержалась и похвасталась на службе. А найти предлог — для Аргента пара пустяков. Короче, он потребовал у судьи сначала половину, а потом и всё наследство погибшей «ночной бабочки». Ещё того не хватало — отправит верного человека в колонию, а сама будет в роскоши купаться!..
Генерал, разумеется, не уточнил, что Аргент вёл себя так нагло и уверенно именно потому, что оба брата прикрывали его с самого опасного направления. И когда перепуганная судья Барсукова, мать погибшей жрицы любви, обратилась в милицию с заявлением о вымогательстве, именно Алексей с Кириллом сделали всё для того, чтобы обращение было проигнорировано. Прекрасно зная, кто такой Аргент и на что он способен, Василенко уверял несчастную женщину, что угрозы на самом деле ничего не стоят, и не следует обращать на них внимание. Всё объяснялось просто — с требуемого имущества генералам полагался «откат», который они, как всегда, добросовестно отработали.
Но Аргент ничего не расскажет. И те, кто тогда работал с ним, тоже в земле. Остаётся только Андрей Озирский — но он далеко. К тому же навсегда заработал репутацию предателя и перебежчика. Про его фирму, кстати, давно уже ходили самые нелестные слухи. Ну, а Барсукова не сможет оспорить слова генерала, потому что ничего не помнит. Даже имя своё называет не всегда, а только в моменты просветления…
— Какой негодяй, а?! — Яркий брюнет и серый функционер обменялись возмущёнными взглядами. — Женщина потеряла дочь — уже горе! Получила наследство по закону, к тому же на внучку. Ему-то какое дело? Это ведь даже не бизнес! Сиротские деньги пожелал присвоить! Да кто он такой?!
— Он — Аргент, и этим всё сказано. Бабуля-то малышкина тоже не робкого десятка была. Судья — всякое на своём веку повидала. Не восприняла всерьёз обещания Аргента осложнить ей жизнь. Дело кончилось тем, что младенца похитили. Кроме того, забрали из школы и увезли в неизвестном направлении младшего сына Барсуковой Петю. Мальчик в свои двенадцать лет был очень болен. И. самое главное, страдал диабетом в тяжёлой форме. Этот ребёнок требовал особого ухода, который никак не могли обеспечить похитители. И Барсукова сдалась. Она безвозмездно передала и подарила всё унаследованное имущество на первый взгляд совершенно разным людям, которые были связаны с Аргентом. В довершение всего, тогда же от неё сбежал второй муж, отец больного мальчика. Вообще очень сложная была семья, но в данном случае я говорю именно об Аргенте…
— Так вернул он детей или нет? — встревоженно спросил брюнет.
— Вернул. Но перед этим напоил мальчика кока-колой с сахаром, прекрасно зная, что делать этого нельзя. Семимесячную девочку подкинули в детскую больницу, а Петю оставили на автобусной остановке в Раменках. Там его обнаружили уже мёртвым. — Василенко ещё раз сплюнул в платок, сделав вид, что промокает глаза. — В результате Барсукова сошла с ума, и сейчас сидит в психиатрической.
— Немыслимо! — возмутился партийный функционер, захлопывая блокнот. — Как это чудовище столько лет земля носила?! И чего удивительного, что он составил заранее и в нужный момент распространил свою кляузу? Странно было бы, если б он этого не сделал… Да вам с братом памятники при жизни надо ставить за то, что вы избавили всех нас от этого дьявола в человечьем обличии!.. Я понимаю, он погиб в автокатастрофе, но без вашей самоотверженной работы это вряд ли произошло бы так скоро. Аргента, скорее всего, убрали свои, поняв, что он засвечен, слабеет и может быть арестован!..
— А что было дальше, Алексей Григорьевич? — с интересом спросил брюнет.
Он, наконец, допил свой чай и коснулся салфеткой губ.
