Валерий Ефремов - А этот пусть живет...
— Силен ты, однако, Костя, — между тем, листая журнал, продолжал упражняться в красноречии главный милиционер райцентра. — Настоящая акула пера. И сколько фантазии ты проявил в этом своем рассказе! В жизни такое хрен когда встретишь! А сыщика-то как звучно и красиво назвал! — Тут начальник РУВД вперил свой взор в смущенные очи опера. — Почему бы тебе профессионально не заняться литературным трудом? Я бы тебе сюжеты поставлял, а ты бы их отправлял в редакцию, а?
— Не выйдет, — моментально отреагировал старший лейтенант, быстро отбросив всякое смущение, как только выяснилось, что двусмысленные комплименты полковника его литературному дарованию — не что иное, как очередная попытка выпереть его, Костю Митина, с работы. — В издательствах не платят ни фига. Впрочем, и здесь с бабками не густо, но все-таки…
— Как знаете, товарищ старший лейтенант, как знаете, — снова взял суровый тон начальник РУВД. — В таком случае сейчас я вам поручу одно плевое дело, и, если вы с ним не справитесь, придется вам писать рапорт об отставке.
Насчет рапорта об отставке — это было что-то новенькое, такие слова от полковника Сбитнева Митин слышал впервые. Формально рассуждая, такой рапорт заставить его написать невозможно, даже если это «плевое дело» останется нераскрытым. Но моральный террор Сбитнев, конечно, устроить в состоянии. Впрочем, полковник и без того вполне регулярно отравляет ему, Косте, жизнь.
Вот это, последнее, соображение и предопределило его ответ.
— Ничего я не буду писать, — довольно злобно заявил он. — И вы не имеете право принуждать меня к этому.
В кабинете начальника РУВД, как пишут в романах, воцарилась гробовая тишина.
Несколько десятков секунд полковник испепелял опера уничтожающим взглядом и вдруг жалобно произнес:
— Ну, войди же, Костя и в мое положение. Ты ведь — не просто плохой сыщик, а вообще никудышный. Нет такого дела, которое бы ты не провалил.
— Почему это? — искренне возмутился Митин. — А ограбление пункта приема стеклотары? А жестокое избиение советника городской управы, с членовредительством к тому же? Это ведь я нашел преступников!
— Только мне-то мозги не канифоль, — отмахнулся Сбитнев. — Дела раскрыты лишь потому, что с тобой работал Сережа Курский. Он и вышел на след преступников, и взял их.
— Да, Серега мне помог, но руководил розыском именно я! — запальчиво воскликнул старший лейтенант.
— Но-но, — поднял указательный палец начальник РУВД. — Розыск проходил под моим руководством. Лично я в обоих упомянутых тобой случаях составлял план оперативно-розыскных мероприятий и передавал тебе из рук в руки. Впрочем, для тебя такой план — все равно что древневавилонская клинопись, — блеснул эрудицией Николай Ильич. — Ты и держишь-то его, небось, вверх ногами, и читаешь задом наперед. Исполнял же все эти планы именно лейтенант Курский.
— Вы не правы, товарищ полковник, — насупился Митин.
— Ну, хорошо, Костя, — хитро прищурился Сбитнев, — докажи мне, что я не прав. Давай с тобой заключим пари. Или, лучше сказать, джентльменское соглашение. Ведь мы с тобой оба — джентльмены, правда, Костя?
С сомнением во взоре окинув фигуру полковника, Митин все-таки кивнул.
— Так вот, сегодня утром в багажнике частного автомобиля постовым ГАИ обнаружен труп мужчины с признаками насильственной смерти. Водитель этой машины задержан. Раскроешь преступление за сорок восемь часов, до передачи дела в прокуратуру, я снимаю все свои претензии, а заодно и шляпу перед тобой. Кроме того, тебе скоро по выслуге лет звание капитана подходит. Получишь ли ты его — зависит только от меня. Так вот, я никаких препятствий тебе чинить не буду. И еще — в твоей ставке старшего оперуполномоченного есть вилка. Сейчас ты получаешь по минимуму, а будешь получать по максимуму — на полторы тысячи рублей больше. Ну, а не раскроешь дело, — полковник широко развел руками, — пиши рапорт об отставке. Но учти, я тебе в этом деле помогать не буду — для чистоты эксперимента, так сказать. Согласен?
— Нет, — без раздумий ответил опер.
— Почему же? — расстроился Николай Ильич. — Тебе все-таки нянька в моем лице нужна?
— Дело не в этом. Просто срок в сорок восемь часов — совершенно нереальный.
— Да ведь подозреваемый уже в изоляторе сидит!
— Ну и что? Мало ли как там дело обернется! Может, ему этот труп кто-нибудь в багажник подбросил.
— Ну, ты даешь Митин, — почесал в затылке начальник РУВД. — Тебе, пожалуй, надо не криминальные, а фантастические романы писать. И сколько же тебе дней надо?
— Не менее трех суток, — категорически объявил опер, и Сбитнев внутренне улыбнулся. — И еще…
— Что еще?
— Без помощников мне не обойтись.
— Хорошо, так и быть, — быстро согласился Николай Ильич, — даю тебе оперуполномоченного Курского. Подходит?
— Подходит, — расплылся в довольной улыбке старший лейтенант Митин и, уже уходя, в дверях, услышал:
— И не забудь о джентльменском соглашении! Учти, я весь наш с тобой разговор на диктофон записал.
10. Окунь и Гангут
Обнаружив недвижного Ряху, оба балаковца, не сговариваясь, выхватили пистолеты и стали тревожно озираться по сторонам, но слабый свет зажигалки Гангута давал немного возможностей для полноценного обзора.
— Где выключатель? — негромко спросил Окунь.
Бригадир включил в сенях свет, и Советник склонился над поверженным Ряхой.
— Готов, — объявил Советник после полуминутного обследования тела. — Один выстрел в грудь, другой, видимо контрольный, в голову. — Он показал рукой в сторону двери, ведущей в жилые комнаты, и кивнул бригадиру: — Осмотри помещения.
Гангут с пистолетом на изготовку осторожно двинулся внутрь дома; вслед за ним, держа интервал в три-четыре метра, пошел Советник.
Они тшательно обследовали весь дом, потом прилегающий к нему участок, а затем оба автомобиля — Пионера и Ряхи, но более ничего подозрительного или сверхъестественного не обнаружили.
Впрочем, им за глаза хватало убитого Ряхи.
Они вернулись в дом и остановились у распростертого тела боевика.
— Вопрос первый, — задумчиво произнес Советник, — где остальные братки из твоей бригады? Где Пионер — он ведь был вместе с Ряхой? Где Куцый?
Бригадир в ответ выхватил трубку мобильного телефона и хотел было набрать номер кого-либо из указанных братков, но тут вдруг зачирикал сотовик Ряхи, расположенный у того на поясе.
Окунь, помедлив, взял трубку, но, соединившись, не произнес ни слова. Отключив мобильник, повернулся к бригадиру:
— Промолчали. Но дыхание чье-то было слышно.
Гангут опять потянулся за своей трубкой, позвонил Пионеру, но сотовик этого братка оказался отключен.
И тут послышался звук подъезжающей машины. Оба балаковца бросились к окну.
— «Паджеро» Куцего, — шепотом произнес Гангут.
— Не высовывайся, — тоже очень тихо молвил Окунь. — Посмотрим, как он себя поведет.
А повел себя Куцый очень настороженно, так, будто ожидал засады: перед входом на территорию дачи вытащил пистолет, сначала пошел очень медленно, то и дело оглядываясь, а потом стремительно кинулся в дом, где и наткнулся на труп Ряхи.
Браток вскрикнул, развернулся и хотел было выскочить во двор, но ему наперерез из темного угла сеней бросились Окунь и Гангут.
Последний скомандовал:
— Пушку на пол! Руки за голову!
Куцый рефлекторно подчинился. Пистолет выпал из его рук и глухо стукнулся о деревянный пол.
Бригадир обыскал своего боевика, но другого оружия не нашел. Окунь же, подобрав «макарова», теперь обнюхивал его ствол.
— Вы чего, братаны? — наконец подал голос Куцый, осторожно оглядываясь.
— Опусти руки и повернись ко мне. — Окунь сунул реквизированный пистолет себе в карман пиджака. — Ты зачем пушку при входе на хазу вытащил? Всегда такой осторожный?
Вопрос, очевидно, смутил боевика, но еще больше его смущал труп Ряхи, на манер мешка с картошкой сдвинутый Гангутом в угол прихожей, и Куцый хранил молчание.
Бригадир легонько двинул его кулаком под ребра:
— Ботало, что ли, проглотил? Тебя спрашивают — отвечай!
— Ну я, — осторожно подбирая слова, заговорил наконец браток, — на подъезде к хазе позвонил по мобильнику Ряхе, а тот не ответил. Я подумал, хрен его знает, чего он молчит. Ну и…
— Так это ты в трубку дышал? — перебил его Окунь.
— Я. — Куцый понемногу успокаивался.
— А чего звонил? — продолжал допытываться Советник.
— Ну, я немного задержался в пробке, еще в Москве. Думал, бригадир вперед меня приедет, — он кивнул в сторону Гангута, — и недоволен будет. Хотел узнать, приехал ли…
— Понятно, — кивнул Окунь, — а что насчет Ряхи думаешь? Кто его завалил? И где Пионер?
