Виктор Доценко - Кровь за кровь
— Товарищ майор, расскажите, пожалуйста, о том периоде, когда вы вплотную занялись изучением немецкого языка.
— После окончания войны, — начал Сергей Петрович, немного замявшись, не зная, как обращаться к мужчине в штатском, — я имею в виду гражданскую…
— Разумеется, — улыбнулся полковник.
— Я продолжил учебу в университете, где и познакомился со своей будущей женой. Она и привила мне любовь к языкам. Закончив университет, стал работать в спецотделе ОГПУ, был направлен в Германию для усовершенствования своих познаний в языке…
— Ну и как, успешно? — спросил мужчина в штатском.
— Коренные немцы были уверены, что я родом из Баварии! — на этот раз Панков ответил по-немецки, и мужчина в штатском довольно улыбнулся.
— По-моему, они не так далеки от истины! — сказал он тоже по-немецки.
Этому комплименту тогда Панков не придал особого значения, а позднее, когда полковник Званцев, так представился ему мужчина в штатском, стал готовить его для работы в тылу врага, Сергей Петрович узнал, что полковнику несколько лет пришлось работать в Германии под чужой фамилией.
Через многое пришлось пройти Панкову, работая в тылу врага. Партия и правительство высоко оценили его самоотверженный и опасный труд: два ордена Ленина, три ордена боевого Красного Знамени и многие другие ордена и медали украсили его грудь. Казалось, он должен был остаться доволен своим вкладом в общую победу над фашизмом, но до сих пор старый генерал переживает, что не смог разыскать и уничтожить Ванду Лановскую. Несколько раз ему удавалось нащупать нити, ведущие к одной из самых опасных немецких разведчиц по кличке «Лисица», но всякий раз она выскальзывала из расставленных сетей… Лановская четко придерживалась своего главного правила: «Человек, знающий о тебе больше, чем ему положено, должен быть мертв!»
Когда фашистская Германия капитулировала, Ванда исчезла, не оставив, как всегда, никаких следов. Сергей Петрович, уверенный, что ее услугами воспользовалась одна из разведок так называемых союзников, продолжал упорно разыскивать ее, но все попытки оказывались тщетными… После войны полковнику Панкову предложили возглавить один из отделов Комитета государственной безопасности, а еще позднее — руководить «Петровкой, 38»…
Сейчас, уйдя на заслуженный отдых и вспоминая свою долгую и не очень легкую жизнь, Сергей Петрович со щемящей в сердце тоской вспоминал далекие революционные годы, наполненные удивительным пафосом к новому труду, к новой жизни, к новому созиданию… Пробуя анализировать современную жизнь, старый генерал никак не мог понять, отчего люди стали такими черствыми, нетерпимыми? Казалось бы, его поколение недоедало, недосыпало, жило в трудных условиях многонаселенных коммунальных квартир, пережило страшную войну, которая унесла миллионы жизней, и все-таки оно, это поколение, сумело сохранить в себе лучшие человеческие качества: любовь и сострадание к ближнему, уважение и внимание к любому человеку, а главное — Веру! Великую Веру в Человека! А теперешняя молодежь? Конечно, бесспорно, многие дела сделаны той самой молодежью, которую ему хотелось бы поругать, в крайнем случае пожурить, но… В них нет того, что было в его поколении: нет огня, задора, энтузиазма, присущих юности… Впрочем, возможно, большая вина лежит и на них, людях его поколения! Значит, они плохо воспитывали своих сыновей, дочерей! Значит, не сумели достойно передать частицу огня, который продолжает гореть у них самих! Именно этот огонь заставляет их по первому зову бросаться на помощь тому, кто оказывается в беде. И все-таки им тогда было тяжелее, чем современной молодежи, ибо тогда приходилось начинать все с нуля… Отсюда и неизбежные ошибки, приводящие иногда к непоправимым последствиям.
Сергей Петрович снова вспомнил тот небольшой южный городок, куда он был направлен Кедровым со специальным заданием, связанным с контрреволюционной группой, громко именовавшей себя Союзом вольной интеллигенции, сокращенно — СВИ.
Архивные документы, принесенные внуком, относились как раз к тому периоду. Очень важная подмога для памяти, хотя она его пока не подводит. Но очень уж много воды утекло — как бы не напутать чего.
До мельчайших подробностей помнит Сергей Петрович свой приезд в тот городок… Лето давно миновало, но яркое солнце еще хорошо прогревало землю, словно желая, перед долгой холодной зимой, дать ей свою энергию и помочь перезимовать.
Состав подошел к небольшому зданию вокзала. К удивлению Сергея Петровича, народу, по сравнению с теми вокзалами, на которых ему пришлось побывать, было мало.
Но когда поезд остановился у перрона, все мгновенно пришло в движение и потоки людей двинулись навстречу друг другу: приехавшие выходили из вагонов, довольные, что наконец-то добрались до места, а желающие уехать пытались штурмом овладеть долгожданным поездом и захватить свободное место. Потоки людей сталкивались, смешивались, ругались, кричали, и никто никому не хотел уступать.
С трудом протискиваясь среди озлобленных людей, Сергей пробрался к зданию вокзала. Это была старинная постройка из красного кирпича, красиво и добротно сложенного руками народных умельцев. Тогда все строилось на века, основательно, и такие мастера ценились на вес золота. Тощий вещмешок за плечами Сергея не требовал к себе особого внимания. Обратил он внимание и на то, что многие бросали на него любопытные взгляды, стараясь тут же посторониться и пропустить. Недоумевая по этому поводу, но не придавая особого значения, он выскользнул, наконец, из здания вокзала и облегченно вздохнул: привокзальная площадь после перрона выглядела почти пустой. Несколько пролеток стояли, прижавшись к самому тротуару, ожидая пассажиров. Недалеко от них пристроились три старухи, предлагая проходящим жареные семечки. Торговля шла не очень бойко, но их это нисколько не огорчало: старушки с огромным удовольствием рассматривали вновь прибывших и тут же делились меж собой впечатлениями.
Сергей остановился в раздумье: города он не знал, спрашивать кого попало о том, где находится здание губчека, не хотелось. Неизвестно, сколько ему пришлось бы так простоять, но, на его счастье, показался солдатский патруль, и он решительно направился к нему.
— Здорово, братишки! — весело приветствовал он молодых красноармейцев.
— Здравствуй, коли не шутишь! — ответил один из них, наиболее общительный, а может быть, старший наряда.
— Как служба идет? — не замечая настороженного тона, спросил Сергей.
— Как надо, так и идет, — обрезал «общительный». — А вот кто ты такой? Откуда взялся, веселый да разговорчивый?
— Неужели в подозрительные элементы меня зачислил? — улыбнулся он. — Или на контру смахиваю?
— Кто вас знает… — неопределенно ответил тот. — Может, документ какой имеется?
— Правильно, таким и нужно быть в наше тревожное время, — серьезно проговорил Сергей и достал свой мандат.
— Извини, товарищ, — прочитав его, смущенно сказал «общительный». — Время действительно тревожное: зашевелилась всякая нечисть… Почувствовали, что много сил фронту отдается!
— Ничего, недолго они злорадствовать будут, — задумчиво проговорил Сергей. — Послушай, браток, как мне до губчека добраться?
— И блуждать не придется! — подхватил второй красной армеец, совсем молоденький паренек, застенчиво переминавшийся с ноги на ногу, и тут же сконфуженно опустил глаза под укоризненным взглядом своего командира.
— Ладно, Семенов, говори, коли начал, — махнул тот рукой, как бы снисходительно отнесясь к его молодости (хотя сам-то и был его старше на год-другой).
Семенов стал быстро объяснять дорогу.
— Вы, товарищ, пойдите по энтой вот улице, до самого упору, а там поверните по левую руку и шагайте до самого скверика, небольшой такой, с железной оградой… Как пересечете его, так уткнетесь в площадь: большое кирпичное здание и будет губчека. — Добравшись, наконец, до последнего слова, Семенов оборвал себя и через мгновение добавил зачем-то: — Я два раза там дежурил…
— Ну, спасибо тебе, Семенов! — Сергей дружески похлопал его по плечу. — Спокойного дежурства! — добавил он и пошел в сторону указанной улицы…
Когда он вышел на главную площадь городка, то сразу обратил внимание на красивое монументальное сооружение из красного кирпича, построенного в восточном стиле. Скорее всего этот двухэтажный дом принадлежал какому-то богатому местному аристократу. За тяжелыми окованными дверями Сергея остановил дежурный красноармеец:
— Вы к кому, гражданин?
— К председателю губчека, — ответил Сергей и предъявил свой мандат. — Он на месте?
Внимательно ознакомившись с документом, дежурный аккуратно сложил и вернул его Сергею.
— Товарищ Семенчук у себя в кабинете. Второй этаж, налево. — Кивнув в сторону лестницы, он снова присел на стул.
