Вячеслав Жуков - Охота на президента
Людмила Калугина была не против того, что эту ночь сыщики проведут в ее квартире. Оставаться одной, ей не очень-то хотелось.
– Сегодня мы побудем с вами, а завтра, что-нибудь придумаем, – пообещал Федор Туманов. Сначала он позвонил по сотовому телефону домой, заранее ожидая, какой будет на его отсутствие реакция Даши. Как и ожидал, реакция оказалась самой отрицательной. Любимая жена в довольно категоричной форме заявила своему майору, что если для него работа дороже чем она с сыном, то он может вообще не возвращаться домой и сидеть на своей работе как полоумный и днями и ночами.
– Другого, второго такого дурака, я еще не встречала, – сказала Даша и положила трубку.
Федор даже не успел ответить ей, как он безумно любит ее и Алешку.
Следующим звонком с мобильника майора, был звонок Ваняшину. Узнав, что старший лейтенант все еще возится с лифтершей, Туманов сказал, что они с Греком останутся в квартире у Калугиной на ночь, а ему, Ваняшину, велел находиться в своей машине, для чего ее надо поставить так, чтобы видеть всех входящих в подъезд и выходящих.
Для этого старший лейтенант решил поставить свою «девятку» напротив, возле одного из подъездов соседней многоэтажки.
Глава 5
Неожиданный звонок телефона вызвал у хозяйки квартиры нешуточное волнение. А Федор Туманов пожалел, что сразу не решил вопрос о том, чтобы поставить телефон Калугиной на прослушку. Сейчас бы это пригодилось.
Видя, что телефон не умолкает, а женщина как будто и не собирается подходить и снимать трубку, Федор едва ли не силком подвел ее к аппарату.
– Я не хочу, – заупрямилась Людмила Калугина. – Я боюсь, в конце концов.
Федор посмотрел ей в глаза. В них был страх, преодолеть который не хватало сил. И майор как можно спокойней произнес:
– Вы поймите, ни я, ни капитан Грек не можем снять трубку. Это должны сделать только вы. И не бойтесь, мы рядом. С вами ничего не случится.
– Хорошо, – немного успокоившись, ответила женщина и, протянув дрожащую руку к аппарату, все-таки сняла трубку. Поднесла ее к уху и проговорила:
– Алло. Я слушаю? Ну говорите же? Кого вам? Сан Саныча? Какого? Извините, но вы, наверное, ошиблись номером. – Она уже хотела положить трубку, но Грек вскочил с кресла.
– Это меня. Анютка моя.
Федору хотелось плюнуть с досады. Неужели Грек не понимает, что тот, кто убил Калугина и потом побывал в его квартире, запросто могли и установить свою прослушку этого домашнего телефона. И тогда получится так, что ночью сюда никто не придет.
– Ты – идиот, Грек, – сказал Туманов усатому капитану, после того он переговорил со своей подругой.
– Наверное, да, – грустно согласился Грек.
Федор даже удивился такому сдержанному восприятию. Обычно Грек неохотно примеряет на себя подобные ярлыки.
– Анютка мне сейчас сказала тоже самое. Представляю, какой скандал теперь меня ожидает дома, – с тоской заключил Грек.
Федор посмотрел на погрустневшего приятеля капитана.
– Она решила, что у нас тут гулянка. Давай спрашивать, что за женщина сняла трубку. Приревновала видать, – вздохнул Грек.
– Ничего. Ревность только усиливает чувства, – решила Людмила Калугина поддержать приунывшего Грека.
Когда телефон зазвенел опять, Грек вскочил с кресла, бросился к столу, на котором стоял аппарат. Он уже хотел поднять трубку, но Федор Туманов резко схватил его за руку.
– Это Анютка, – сказал Грек довольно сердито. Вмешивается майор, а зря. Может, у него сейчас семейная жизнь рушится.
– А вот мы сейчас проверим, Анютка это или кто-то другой, – сказал Туманов и подал трубку Людмиле Калугиной.
– На ее вопросительное восклицание по поводу того, кто звонит, из трубки слышалось недолгое молчание, показавшееся операм, да и самой Людмиле Калугиной невыносимо томительным. Потом послышались частые гудки.
Федор достал из кармана пачку сигарет. И как Грек, не спросив разрешения у Калугиной, закурил. Хотелось как-то унять невроз. Впрочем, сама Людмила была в таком состоянии, что на эту бесцеремонность майора даже не обратила внимания. Закурила тоже.
– Это он. Это тот человек. Я чувствую. Он стоял. Он дышал в трубку. Я слышала его дыхание, – воскликнула она, не в силах сдерживать себя.
Федор посмотрел на погрустневшего Грека. Ну и компания у них подобралась. Один, сидит, приуныл, чуть не хнычет. Другая наоборот, орать готова во всю глотку. Как бы с ними перебор не вышел.
– Успокойтесь, – как можно спокойней сказал он Калугиной. – Пока все идет нормально. Вы не переживайте. Нас с Греком двое. И у каждого по пистолету. На улице дежурит еще один наш сотрудник. В случаи чего он придет нам на помощь. Только успокойтесь, – сказал Федор и толкнул молчавшего Грека. – Кстати, тебя это тоже касается, капитан.
– Да я чего. Я спокоен, – ответил Грек. – Я о другом сейчас. А что если мы с тобой вот тут сидим, а он возьмет и не придет.
Федор отрицательно покачал головой.
– Нет, Грек. Он обязательно придет. Но даже, если не придет, – весело взглянул Туманов на Людмилу Калугину, – провести ночь в квартире такой женщины, это ли не удовольствие.
– Шутите, – мрачно заметила на шутку майора сама Людмила.
Грек вздохнул.
– Да. Будет мне завтра удовольствие, когда домой заявлюсь, – угрюмо сказал он, мучаясь догадками, кому из них достанется диван в комнате, а кому придется всю ночь куковать в тесной ванне. Майор сказал, что кому-то из них надо находиться рядом с дверью, и когда тот человек войдет в комнату, отрезать ему отступление назад.
Грек уже был готов смириться с мыслью, что отрезать путь к возможному отступлению непрошеному гостю придется не кому-то, а именно ему. А майор, как белый человек, расположится на диванчике, рядом со спальней длинноногой жопастой Людочки.
Но Туманов распорядился иначе.
– Я буду в ванной, – сказал он Греку. – А ты можешь занять диван в большой комнате. Только смотри, не проспи.
– Николаич, да ты что? Чтобы я проспал, – принялся Грек заверять Туманова. Но уже через часа два с небольшим из комнаты, где расположился Грек, послышался такой богатырский храп, что Федор откровенно забеспокоился, не слышно ли его с лестничной площадки.
Выйдя из темной ванны в коридор, Туманов негромко произнес:
– Грек.
Усатый капитан заворочался на диване и сонно отозвался из темноты:
– Я не сплю, Николаич. – Он крепился полчаса или чуть больше, а потом храп повторился и уже с такой силой, что майор не выдержал.
– Вот, паразит, – тихо произнес Федор, чувствуя, что и у него веки начинают слипаться. Ночь, есть ночь. К тому же день был суматошный. И в чем-то сейчас он даже завидовал Греку. Наверняка, усач наплюнул на предупреждение майора и развалился на диване, а высокому Федору даже сидеть было тесно в маленькой ванной комнате.
Майор сел на стоящую у стены стиральную машинку и едва мог вытянуть в таком положении затекавшие ноги. Но лучше уж он тут будет, чем Грек. Уж этот бы нашел способ поудобней разместиться и в ванне, и обязательно бы задрых. Не смог бы устоять перед сном.
А Федор терпел. Сейчас бы закурить, хотя бы несколько затяжек, точняк бы стало легче. А так, чтобы устоять перед соблазном и не уснуть, майор время от времени открывал кран и холодной водой умывал лицо. На какое-то время это помогало. Сон уходил. Но потом все повторялось. Неимоверно отяжелевшие веки сами собой закрывались и чтобы не дать себе уснуть, рука опять тянулась к крану.
Примерно в половине четвертого ночи Федор услышал как из замочной скважины вдруг сам собой выпал ключ. На ночь, Людмила всегда оставляла его в замке. Оставила и на этот раз, но ключ почему-то не удержался и упал на пол в прихожей.
В двери был еще один замок. Но он был так по дурацки устроен, что изнутри квартиры на него невозможно запереться. Да и со слов Людмилы, ее муж слишком легкомысленно относился к запорам. Жили они в этой квартире сравнительно недавно, и из-за вечной занятости супруг даже не удосужился установить на дверь обыкновенную цепочку. Сначала ему, видите ли, на это не хватало времени, а потом он просто решил, что и так сойдет.
Федор вздрогнул, и дремота ушла, как и не бывало ее. Прислушался.
В комнате Грек издавал звуки похожие на тракторное рокотание. А тут в прихожей, кто-то ковырялся отмычкой в замке. Причем, делал это настолько профессионально, что не прошло каких-то трех, четырех минут, как Федор услышал негромкий щелчок замка. По нему не трудно было догадаться, что на один оборот замок уже отперт. Осталось еще два. Но надо полагать, что и они для человека стоящего по ту сторону двери, не проблема. На каждый из них уйдет еще по минуте времени, максимум по две. Потом дверь откроется.
Грек. Этот противный усач храпит, как заведенный. И тот, кто собирается войти, наверняка его услышит. Но застать тут у Людмилы Калугиной мужчину он наверняка не рассчитывает. Он твердо уверен, что Людмила в квартире одна. Стало быть, услышав богатырский храп Грека, он, скорее всего, уйдет. И тогда все эти усилия по задержанию, окажутся напрасными.
