Дожить до весны - Влада Ольховская
Таиса заехала за ним сама. Многозначительное выражение лица соответствовало тому загадочному тону, который Матвей уже уловил по телефону, его теория подтверждалась. Он тяжело вздохнул, но этим его протест и ограничился.
В город они даже не заезжали, сразу из коттеджного поселка вывернули на трассу. Матвей подозревал, что минимум час времени у него есть, и тратить это время впустую не собирался. Раз уж он получил вынужденную паузу в других делах, он сосредоточился на недавнем расследовании, чтобы убедиться: все действительно завершено, точки проставлены по всем пунктам.
Насколько ему было известно, Ирина, дочь Алексея Прокопова, перевела Форсову внушительную сумму. Причем сам Форсов не настаивал на этом, он о таком не просил и даже не собирался выставлять ей счет. С учетом того, как все завертелось, он наверняка вообще забыл про Ирину, оправдание ее отца стало для него просто вопросом профессиональной гордости. У Алексея хватало недостатков при жизни, однако стремление к массовым убийствам в их число никогда не входило.
Ирина сама связалась с ним, она умоляла профайлера взять деньги, и он все-таки согласился. Матвей прекрасно понимал, почему: для Ирины возможность заплатить, хоть так поучаствовать в судьбе отца, была бесконечно важна, и Форсов попросту сжалился над ней. Ее муж от этого не обеднеет, а она будет спать спокойней. Деньги профайлер даже не собирался оставлять себе, он перевел всю сумму на счет, который использовал для финансовой поддержки своих учеников.
Предполагаемую любовницу Прокопова, Людмилу Якушину, все-таки удалось отыскать: она имела неосторожность задержаться в Турции, ну а эта страна без проблем отвечала на запросы прокуратуры России. Якушина сотрудничала с Валерьевыми не первый год, она не только помогла оправдать Алексея Прокопова, но и стала ценным свидетелем по делу Олега и Инны.
Валерьевы, причем все без исключения, вновь попытались сыграть на своем канадском гражданстве, они настаивали на том, чтобы суд над ними проходил именно там. Однако представители министерства иностранных дел Канады резко потеряли к ним интерес, отказываясь называть ухмыляющимся представителям российской стороны причину столь внезапной смены приоритетов. От отчаяния Олег даже признался в причастности к убийству Юбера Борселье – что угодно, лишь бы привлечь интерес новой родины! Но от него снова отмахнулись, заявив, что дизайнер погиб случайно, нечего тут на себя наговаривать. Матвей допускал, что как минимум один из Валерьевых до суда не доживет, однако лезть в это дело точно не собирался.
Форсов за судом над ними наблюдал, но скорее для подстраховки, чтобы террористы не ускользнули. Куда больше его интересовала девушка-инвалид по имени Шура, та самая, которая изготовила макет взорванного торгового центра. Матвей пока не уточнил, собирался Форсов поддерживать ее только деньгами, лечением или еще чем-то, но для этого будет время. Он просмотрел работы этой девушки и понимал интерес своего наставника к ней.
Вадим Мельников остался здоров, марбургский вирус он все-таки не подхватил – настоящее чудо, которое он вряд ли мог оценить. Его дочь погибла, его сыну грозил серьезный срок, а Артему еще и никак не удавалось справиться с депрессией. Матвей готов был помочь – как и Гарик, как и сам Форсов. Однако каждый из профайлеров понимал, что иногда помочь просто невозможно.
Ну и был еще кот… Вспомнив о нем, Матвей страдальчески поморщился. Нелепое создание. По-хорошему, следовало бы сдать его в приют, чтобы ему отыскали нормальных хозяев. Однако кот явно не понимал, что ему желают добра. Он показывался на глаза, только когда у Матвея не было времени все бросать и с ним возиться. Когда же у профайлера появлялась свободная минутка, чтобы отвезти бродягу в приют, кот исчезал в неизвестном направлении. Можно было, конечно, не кормить зверюгу, чтобы он ослаб и перестал бегать туда-сюда, однако на такое даже у Матвея не хватало цинизма.
Вот и почему от Гарика вечно какие-нибудь непредсказуемые проблемы?
Впрочем, то, что кот пока стал самой большой проблемой, созданной младшим профайлером, непередаваемо радовало. Матвей привычно не спешил верить в хорошее, он очень внимательно присматривался ко второму ученику, один раз даже снова устроил обыск без предупреждения. Гарик стенал, возмущался, но осмотр квартиры все-таки разрешил. И пустые тайники, и поведение Гарика позволяли надеяться, что беда отступила… Пока отступила, однако этого было достаточно.
– Приехали! – объявила Таиса, отвлекая Матвея от размышлений о завершенном деле.
Подвох заключался в том, что никуда они на самом деле не приехали. Она свернула на площадку для отдыха – небольшой заасфальтированный участок возле шоссе. Ни прямо перед ними, ни поблизости не было ничего, достойного внимания.
Предрассветные сумерки только-только должны были окраситься первыми лучами солнца, над землей еще парил полумрак, но даже такого скудного освещения Матвею хватало, чтобы разглядеть: это всего лишь скоростная загородная дорога и ее окружение. Прямо перед ними темнело вспаханное поле, уходящее к перечеркнутому старым сосновым лесом горизонту. По другую сторону от шоссе тоже поднимался лес, там вечнозеленые деревья чередовались с лиственными. Не было даже дорожных указателей, способных хоть как-то намекнуть, что же привлекло внимание Таисы, почему нужно было вставать с утра пораньше и тащиться именно сюда.
Только вот саму Таису по-прежнему ничего не смущало. Она уверенно вышла из машины и поманила Матвея за собой. Когда он замедлился, ей еще и хватило наглости его поторопить:
– Скорее, ну!
– Ты ведь понимаешь, что в следующий раз я десять раз подумаю, прежде чем ехать с тобой куда-то?
– Как будто на этот раз ты думал девять! Или даже восемь с половиной.
– Ты устроила розыгрыш в стиле Гарика. Он тоже в этом участвует?
– Нет никакого розыгрыша, идем уже!
Она действительно торопилась – настолько, что обеими руками обхватила запястье Матвея и потащила спутника за собой. Она была увлечена чем-то, она напоминала ребенка, который подготовил для родителей подарок и теперь предвкушает тот восторг, который непременно вызовет у старшего поколения его творение из шишек. Это, на самом-то деле, интересовало Матвея куда больше, чем дыра, в которую они притащились.
Таиса провела его по обочине, заставила подняться на пологий холм, возвышавшийся перед самым полем. В иное время это стоило бы им испорченной грязью обуви, но ночью чуть приморозило, и путь оказался не таким сложным.
На вершине холма Таиса остановилась и торжественно вытянула руку вперед.
– Вот!
– Что – вот? – сухо осведомился
