Эллери Куин - Девять месяцев до убийства
— Сколько слуг в этой лисьей норе?
Она сосчитала, сгибая пальцы.
— Восемь. Да, восемь. Мистер Нокс не живет на широкую ногу.
— В последнее время никого нового не принимали на работу?
— Нет. Это противоречило бы консервативному духу этого дома. Служащий, которого приняли последним, здесь работает уже около шести лет.
— А Нокс полностью доверяет своим людям?
— Абсолютно.
Эллери кивнул.
— Еще вопрос: вы помните то утро, когда пришло первое письмо от шантажиста?
— Конечно.
— В тот день в дом приходил кто-нибудь из чужих — тех, кто обычно не ходит к Ноксу?
— Конечно. Приходили всякие люди, но никто не выходил за пределы комнаты для посетителей.
— А как насчет Майлза Вудраффа? — спросил Эллери.
— Вудрафф в последнее время не приходит в дом. Ограничивается ежедневными телефонными звонками.
— Неужели это действительно правда? — пробормотал Эллери. — Такое везение! Такое бесстыдное везение, — он крепко обхватил ее запястье. — Это было знаменательное утро, Джоан Бретт, просто знаменательное. Произошло столько важного!
Во второй половине дня Эллери появился в управлении полиции.
— Вероятно, было бы лучше всего, если бы около девяти вечера мы собрались у Нокса, — сказал он отцу без обиняков.
— У Нокса? Но почему?
— У меня есть на то свои причины. Детективы пусть спокойно наблюдают за газетным дворцом. А генералам лучше собраться на военный совет у Нокса.
Инспектор хотел было что-то возразить, но взгляд Эллери вдруг стал твердым, как сталь. Старик подмигнул ему и сказал:
— Ну, хорошо.
Он схватил телефонную трубку и известил Сампсона об изменении диспозиции…
Сержант Велье тяжело затопал из кабинета. Эллери вскочил и бросился следом. Он догнал Велье в коридоре, схватил его за рукав и стал что-то говорить с необычайно серьезным выражением лица.
Каменные черты лица сержанта Велье вдруг оживились. Казалось, он переживал необыкновенную внутреннюю борьбу. Наконец, уже не зная, как ему отбиться от Эллери, он несчастно вздохнул и пророкотал:
— Хорошо, мистер Квин. Но если это не удастся, я лишусь своей должности, — и быстро зашагал прочь.
29
С последним ударом часов, пробивших девять, в кабинете великого Нокса собрались все: оба Квина, прокурор Сампсон, Пеппер, Джоан Бретт и сам Нокс. Окна были плотно занавешаны, чтобы наружу не проникало ни единого лучика света.
— Пакет у вас готов, мистер Нокс? — спросил инспектор.
Нокс достал из ящика своего письменного стола маленький пакет из коричневой бумаги.
— Здесь бумага, нарезанная размером со стодолларовые банкноты…
— Чего, собственно, мы ждем? — нарушил напряженное молчание прокурор. — Думаю, нам пора идти, мистер Нокс. Мы будем следовать за вами на приличном расстоянии. Здание уже окружили, и этот парень от нас не ускользнет…
— Позволю себе заметить, — сказал Эллери гнусаво, — что уже нет никакого смысла идти сегодня вечером в здание «Таймс».
Инспектор резко развернулся на носках.
— Что это значит, Эллери? Нам нельзя терять времени.
Эллери спокойно выдержал обескураженные взгляды со всех сторон.
— Хорошо, — сказал он, — я поясню. Знаете, почему сейчас бесполезно ехать в город? Потому что этот человек никогда не придет в условленное место. Потому что нас водят за нос. — Эллери повернулся к банкиру. — Не могли бы вы позвонить дворецкому, мистер Нокс?
Старый дворецкий явился незамедлительно.
— Чего вы хотите, мистер Нокс?
Вместо Нокса ответил Эллери:
— Вас зовут…
У старика от удивления поднялись кустистые седые брови.
— Крафт, сэр.
— Вам знакома охранная сигнализация в этом доме, Крафт?
— Да, сэр…
— Пойдите и проверьте, как она функционирует.
Прошло несколько минут напряженного молчания.
Наконец Крафт вбежал в кабинет.
— Там кто-то копался, сэр… Она не работает! А еще вчера была в полном порядке, сэр!
— Что? — закричал Нокс.
Эллери сказал ледяным тоном:
— Именно этого я и ждал. Благодарю вас, Крафт… Мистер Нокс, мне кажется, я доказал вам и всем сомневающимся коллегам, что нас обвели вокруг пальца. Предлагаю вам, мистер Нокс, бросить взгляд на известную вам картину.
Нокс вздрогнул. Его серые глаза затуманились. Не произнося ни слова, он бросился вон из комнаты. Эллери рванулся за ним, все остальные — следом.
Нокс взбежал по лестнице и ворвался в зал на верхнем этаже, в котором на стенах висели в позолоченных рамах картины старинных мастеров. Он, как фокусник, нажал на обивку стены, и деревянные панели разошлись, открыв глубокое отверстие, куда Нокс сунул руку. И — застыл с безумным взглядом.
— Ее нет! — воскликнул он. — Ее украли!
— Как и следовало ожидать, — ледяным тоном сказал Эллери.
30
— Вы совершенно уверены в том, что картину украли, мистер Нокс? Вы лично прятали ее в этот секретный шкаф? — спросил Эллери.
Биржевой король уже взял себя в руки. Он кивнул в ответ.
— Неделю назад я в последний раз заглядывал туда, и она еще была на месте. Про этот секретный шкаф не знает никто в доме. Я распорядился сделать его много лет назад.
— Вначале следует выяснить, когда была украдена картина, — сказал инспектор. — Выяснить, как вор проник в дом, и откуда он знал, где она спрятана.
— Ее не могли украсть сегодня вечером — это совершенно ясно, — спокойно размышлял прокурор. — Но почему же тогда выведена из строя система охранной сигнализации?
Нокс пожал плечами.
— Все сейчас выяснится, — сказал Эллери. — Пожалуйста, пройдите со мной в кабинет.
В кабинете Нокса Эллери вдруг проявил необычайную деловитость. Он попросил Пеппера встать у двери и никого не впускать, чтобы не помешали. Затем занялся широкой решеткой художественной ковки, которая была вделана в стену. Он вынул ее и положил на пол. В образовавшемся проеме, будто трубы органа, открылись трубы парового отопления. Эллери ощупал их.
— Прошу заметить, — сказал он, улыбаясь, — что семь труб очень горячие, а восьмая — на удивление холодная.
Он что-то повертел на этой восьмой трубе, и она вдруг легко вынулась из стены. Эллери без напряжения, как фокусник, отвернул крышку, перед глазами у всех присутствующих повертел трубу, оказавшуюся асбестовой, и элегантным движением перевернул ее отверстием вниз. Выскользнул рулон простого холста, и Эллери ловко поймал его.
— Что это? — прошептал инспектор.
Эллери развернул рулон. Открылась картина, на которой яркими красками были изображены средневековые воины, сражающиеся за знамя.
Эллери полностью развернул картину на письменном столе Нокса.
— Хотите — верьте, хотите — нет, — сказал он, — но вы видите перед собой миллион долларов. Другими словами, это наша картина Леонардо, на поиски которой затрачено столько сил.
— Ерунда! — вдруг резко сказал кто-то. Эллери обернулся и оказался лицом к лицу с Ноксом, который стоял не отрывая взгляда от картины.
— Я, прошу простить меня за дерзость, позволил себе сегодня порыться в вашем доме и нашел этот шедевр, мистер Нокс. Вы утверждаете, что его у вас украли. Как тут свести концы с концами, а?
— Если я говорю «ерунда», значит, ерунда и есть. — Нокс хохотнул. — Во всяком случае я должен признать, что недооценил ваш ум, Квин. И тем не менее вы ошибаетесь. Я сказал правду. Подлинную картину Леонардо действительно украли. Я надеялся скрыть, что у меня две такие картины…
— Две? — растерянно спросил прокурор.
— Да. — Нокс вздохнул. — То, что вы видите перед собой — копия. Хотя копия сделана так, что до последнего мазка соответствует оригиналу, стоит она лишь мизерную долю от стоимости оригинала. Когда я купил подлинник картины Леонардо у Халькиса — да, я купил его! — у меня уже была эта копия. Я умолчал об этом, потому что намеревался вернуть в музей Виктории — если уж припрут к стенке — дешевую копию и заявить, что именно ее мне продал Халькис…
— Нам не приходится жаловаться на недостаток новостей, слушая вас, мистер Нокс, — заметил Сампсон и сверкнул очами на миллионера. — А что же с оригиналом?
Нокс продолжал упорствовать.
— Его украли.
Сампсон отвел Эллери, инспектора и Пеппера в угол пошептаться. Эллери внимательно выслушал сказанное, покивал, а затем они вернулись к Ноксу, который в печальной позе взирал на сочные краски картины Леонардо. Джоан Бретт замерла, прислонившись к стенке. Глаза ее были широко раскрыты. Дышала она глубоко и часто.
— Тут возникли некоторые расхождения во мнениях, мистер Нокс, — сказал Эллери. — Прокурор и инспектор Квин считают, что под давлением обстоятельств они не вправе принять на веру ваши утверждения о том, что эта картина — копия, а не подлинник Леонардо. Поскольку никто из нас не может притязать на роль эксперта в вопросах искусства, я предлагаю пригласить нейтрального эксперта. Разрешите…
