Дорожный снайпер - Николай Иванович Леонов
– О чем вы?
Крячко выдержал театральную паузу. Рука словно сама собой легла на тонкую талию девушки.
– Я здесь по долгу службы, Дусенька. В связи с недавней гибелью вашего босса Леонида Вениаминовича Штурма. Заместителя заведующего хирургическим отделением, в котором вы, как мне известно, денно и нощно трудитесь медсестрой. Все верно?
– Да. – Евдокия мгновенно погрустнела, но не отстранилась от него. Она как будто не замечала теплой ладони Крячко, медленно и плавно заскользившей по ее бедру. – Я слышала. Это кошмар! Когда ты знаешь человека, общаешься с ним каждый день… А потом вдруг узнаёшь, что его больше нет. Прям мурашки по коже… И кому понадобилось совершать такое? Дикость! Леонид Вениаминович был всегда таким добрым, обходительным…
– Так-то оно так, – согласился Крячко, присаживаясь на подоконник и увлекая за собой собеседницу. В какой-то момент Евдокия осознала, что уже сидит на его колене. – Но если бы все было так просто, Дусенька, меня бы здесь не было. Я ведь, невзирая на молодость, большая «шишка» в угро. Очень большая, Дусенька! Мелочовкой обычно не занимаюсь… Для этого у меня есть помощник. Младший лейтенант Гуров. Способный малый, способный, но… не того полета. Он сейчас общается с вашим главным. А я тут… так сказать, осматриваюсь. Изучаю обстановку. И знаете, к какому я пришел выводу?
– К какому?
– Попахивает международным заговором.
– Заговором?
– Именно, именно. Я этот запах уже на профессиональном уровне чувствую.
– Вы хотите сказать, что Леонид Вениаминович был замешан в международном заговоре?
– А что, информация уже просочилась? – нахмурился Крячко. Он вручил-таки девушке ее оброненную папку и освободившейся рукой нежно обнял за плечико. – Враг не дремлет, Дусенька. Это нехорошо… Вся надежда теперь на вас. Больше мне довериться некому.
– Я… Я помогу, чем могу. А что нужно делать, Стас?
– Информация, Дусенька! Кто владеет информацией, тот владеет миром. Это еще Тютчев сказал…
– Поэт? – удивилась Евдокия.
– Это для вас он поэт. А для Европы!.. Я как-нибудь расскажу вам на досуге. За чашкой утреннего кофе, например. А сейчас не об этом. Сейчас мы должны спасать страну, Дусенька. Вы обязаны стать здесь моими ушами и глазами. Это как минимум. Задача номер один для вас: узнать, какие отношения были между покойным Леонидом Штурмом и его коллегами по работе. Не случалось ли каких-то конфликтов? Не было ли угроз со стороны родственников пациентов? А главное, что скрывал от всех покойный… А он ведь скрывал! Верно?
– Я не знаю, – растерянно пролепетала Евдокия.
– Узнайте, – напутствовал новоиспеченную «Мату Хари» Крячко. – В этом деле важна каждая мелочь, Дусенька. Без мелочей нам никуда.
– Я знаю, что Леониду Вениаминовичу много носили, – встрепенулась Евдокия. – Ну… благодарные клиенты.
– Кто носил? Сколько? Имена? Фамилии? Мне нужна конкретика, Дусенька. Во всем. Как в этих вопросах, так и в наших возможных отношениях. Понимаете?
– Понимаю. – Евдокия таяла, как эскимо под палящими лучами солнца. Голос ее сделался томным, дыхание прерывистым. – Но конкретики у меня нет. Относительно ваших вопросов… Стас… Впрочем, это можно выяснить, заглянув в картотеку. Я вспомню фамилии, если сопоставлю даты.
– Это было бы прекрасно, Дусенька. – Крячко чуть склонился, и его губы легко, как дуновение ветерка, коснулись мочки правого уха медсестры. Девушка блаженно закатила глаза. – Вы и представить себе не можете, как много это будет для меня значить. И насколько велика будет моя благодарность… А вы ведь знаете, если человек счастлив, то счастливы и все, кто находится рядом с ним. Это еще Бисмарк сказал.
– Кто?
– Не забивайте голову ерундой. Это ведь он не вам сказал. И не мне. А одному своему грозному политическому оппоненту. Но тут важна суть…
Звякнул лифт, возвещая о прибытии на этаж очередного пассажира, и в общем коридоре хирургического отделения появилась полная, преклонных лет дама в небрежно накинутом поверх пестрого балахона белом халате. Компактная кожаная сумочка прижата к огромной груди.
– Извините, – обратилась она к Евдокии. – Как мне найти ординаторскую?
– Направо, и третья дверь с левой стороны. Там написано.
– А Григорий Романович там?
– Не могу сказать наверняка… – Евдокия поднесла ладони к пылающим щекам. – Он в больнице, но… Скоро плановый обход… Вы спросите…
Не утруждая себя словами благодарности, дама круто развернулась и поплыла прочь. Едва ее добротная фигура скрылась за поворотом, девушка почувствовала, как Крячко прильнул к ней всем телом. С уст медсестры сорвался негромкий стон.
– Я поняла, Стас, – ответила она, не оборачиваясь. Их пальцы переплелись. – Постараюсь узнать о Леониде Вениаминовиче как можно больше. Благодарности… Конфликты… Улики, указывающие на возможность международного заговора… Не упущу ни одной мелочи.
– И немедленно звоните, Дусенька. – Свернутый трубочкой клочок бумаги проворно опустился в вызывающее декольте медсестры. – В любое время суток. Я буду всегда рад услышать ваш чарующий голосок…
– А как насчет моего голоска? – неожиданно раздалось слева. – Я могу звонить тебе в любое время суток?
Крячко отпустил девушку и обернулся. Его взгляд встретился со взглядом напарника.
– Это ты? – изобразил на лице неестественную улыбку Станислав. – Уже освободился?
– Простите, если помешал…
– Все в порядке. Мы уже закончили. Не правда ли, Дусенька? – Стас склонился и нежно поцеловал девушку в щеку. Шепотом добавил: – Это мой папа. Проходит у вас ежемесячное плановое обследование. У проктологов. Он грубый, как дикарь, но я люблю его. Родная кровь как-никак. Святое дело. Сами понимаете.
– Да… Понимаю…
– Я буду ждать вашего звонка.
– Обязательно, Стас.
Евдокия быстро засеменила к дежурному посту. Крячко обласкал взглядом ее тоненькую фигурку и протяжно выпустил воздух из легких.
– Мы договаривались, что ты пообщаешься с персоналом, – нахмурившись, напомнил Гуров.
– А
