Валерий Ефремов - Плёвое дельце на двести баксов
— Полный порядок, говорите? Ну и слава богу. А я как раз собрался ее навестить. Ирина сейчас в особняке? — поинтересовался Дерябин, обойдя вопрос о гонораре: он считал, что двести долларов — сумма, о которой не стоит и говорить, не то что с нею делиться.
Галя сразу помрачнела, почувствовав себя вроде как обкраденной. Однако ссориться с постоянным клиентом она не хотела.
— Ирина вроде бы в Москве. В особняке ее точно нет, — вежливо, но все-таки с некоторой сухотцой в голосе ответила молочница.
— И давно ее нет в особняке? — продолжал допытываться Дерябин, поскольку судьба дочки олигарха так и оставалась для него неясной.
Галя пожала плечами:
— Да бог ее знает! Но, кажись, неделю назад я ее там видела.
Окончательно договорившись о молоке и сметане, Владимир Евгеньевич направился к своему дому, не переставая размышлять о том, что же в конце концов стряслось с Ириной Долинской? Может, ничего страшного с ней и не случилось, но как попала ее шляпка на болото?
Эти два вопроса не давали ему покоя, став для Дерябина настоящей идеей фикс. Ему казалось, что прямо-таки жизненно необходимо найти на них ответы.
Когда доктор дошел до дома, ему пришло в голову, что он теперь безбоязненно может осведомиться о состоянии здоровья Ирины и, между делом, о ее нынешнем местонахождении у самого Долинского — ведь, по словам молочницы Гали, его дочь совершенно натурально пошла на поправку.
Однако ехать к олигарху только для того, чтобы задать ему эти вопросы, причем без предварительного звонка, казалось Дерябину очень уж неудобным. Но как позвонить Долинскому?
Тут доктор вспомнил о звонке его секретаря. Как тот раздобыл телефон Дерябина, конечно, любопытно, но сейчас не это главное — мобильник Владимира Евгеньевича должен был зафиксировать входящий номер.
И действительно, доктор этот номер обнаружил, и, хотя ему совсем не по нутру было общаться с такой неприятной личностью, как секретарь олигарха, он решил позвонить немедленно.
— Никак доктор Дерябин? — со свойственной ему развязностью осведомился помощник Долинского. — Я так понимаю, о гонораре беспокоитесь, об окончательном, так сказать, расчете?
— Меня беспокоит, прежде всего, здоровье моей пациентки, — сухо ответил Владимир Евгеньевич.
— Поздновато вы, однако, хватились. Уж не меньше двух недель прошло со дня вашего визита, — последовала ехидная реплика.
— Лекарство, которое я дал Ирине Долинской, должно было привести к положительному результату именно к концу этого периода, — нашел вроде бы подходящий ответ Дерябин.
— Однако оно сработало гораздо раньше, — возразил секретарь, но, видимо осознав, что претензии по этому поводу предъявлять попросту нелепо, тут же утешил доктора: — Впрочем, гонорар вам так или иначе выписан. Надеюсь, вы сможете прибыть за ним самостоятельно? У меня сейчас, в силу некоторых особых обстоятельств, нет под рукой свободного авто.
— Да, смогу, — не раздумывая, ответил Владимир Евгеньевич.
— Тогда жду вас в течение дня. Охрана будет предупреждена. Скажете, что вы к Андрею Константинычу. Это я — Андрей Константиныч.
Секретарь разъединился, как и ранее — не попрощавшись и без предварительного уведомления.
Несмотря на пенсионный возраст, Дерябин был отличным ходоком — результат многокилометровых прогулок по лесу, и три версты до особняка Долинского — для него дистанция несерьезная.
Но слишком уж не терпелось Владимиру Евгеньевичу раскрыть тайну черной шляпки на болоте, и поэтому он завел свою старую «Волгу», которую приобрел почти двадцать лет назад.
Дерябин ездил на ней только раз в квартал в райцентр, дыбы снять с книжки проценты, да раз в месяц в крупное село Квашино, где имелось почтовое отделение, за пенсией.
«Волга» давно не проходила техосмотр, а права у Владимира Евгеньевича были еще советского образца, но, поскольку использовал он свое авто нечасто, да и местные гаишники его хорошо знали, проблем с ГИБДД у доктора не имелось.
Через полчаса, когда уже начало смеркаться, бежевая «Волга» двинулась в путь.
По дороге Владимиру Евгеньевичу стали попадаться жители Желдыбина, видимо возвращавшиеся с экстренных работ в особняке Долинского. Кто-то ехал на мотоцикле, большинство на велосипедах, некоторые тащились пехом. Вероятно, на обратную дорогу транспорта для них у олигарха не нашлось.
Наконец «Волга» приблизилась к забору, окружавшему особняк. На этот раз каменные глыбы сами собой не разошлись, но одна из них оказалась обычной деревянной дверью, закамуфлированной под камень. Она отворилась, и из нее показался охранник с кобурой на поясе, которая была почему-то расстегнута. Он сделал знак Дерябину выйти из машины.
Владимир Евгеньевич повиновался и тут же увидел, что из калитки вышли еще двое охранников с автоматами на изготовку.
— Кто такой и по какому делу? — спросил охранник с кобурой.
— Моя фамилия Дерябин, я приглашен к Андрею Константинычу.
— Документы! — сурово потребовал охранник и протянул руку по направлению к доктору.
Дерябин замешкался. Паспорт он брал с собою только на почту, а если забывал его, то пенсию ему все равно выдавали, поскольку доктор был достаточно известен в Квашино. Собравшись в особняк, о каком-либо документе он даже не подумал и теперь, порывшись в карманах, не нашел ничего, что могло бы удостоверить его личность.
Владимир Евгеньевич пожал плечами:
— Андрей Константиныч меня о документах не предупредил. Он сказал, что достаточно будет назвать его имя.
Охранник молча оглядел Дерябина снизу доверху и потом потребовал:
— Подними руки за голову!
Доктор повиновался.
Секьюрити охлопал двумя ладонями тело Владимира Евгеньевича и вновь поинтересовался его фамилией, после чего буркнул в рацию:
— На проходной некий Дерябин, говорит, что к Андрею Константинычу. — Получив, видимо, соответствующее указание, он вновь обратился к доктору: — Машина останется здесь. Димыч! — Охранник повернулся к одному из автоматчиков. — Проводи клиента к Андрею Константинычу.
Войдя на территорию особняка, Дерябин обнаружил, что вдоль забора устроено нечто вроде контрольно-следовой полосы из песка, а двое человек в рабочей одежде натягивали по ее периметру провода на уже врытые столбы.
Рядом с сооружением, напоминавшим авиационный ангар, который доктор заметил во время предыдущего визита, — возводились два других здания, похожих на времянки для строителей.
Кроме того, Дерябин отметил, что безлюдная ранее территория особняка сейчас напоминала военный лагерь — вокруг слонялось вроде бы без дела множество людей в камуфляже, вооруженных пистолетами и автоматами.
Но главное, что бросилось в глаза Владимиру Евгеньевичу, — черная «Ауди А8»! Машина, в салоне которой он приметил ту самую шляпку! Значит, Ирина в особняке?
… Андрей Константиныч встретил доктора с непонятной, но привычной уже для Дерябина неприязнью.
— Бери свои бабки, знахарь, — секретарь кивком указал на небольшой кейс, находившийся на краю стола, за которым восседал Андрей Константиныч, — и можешь быть свободен. Лев Михалыч оценил твои услуги в десять тысяч долларов.
Доктор на какое-то время смешался, никак не ожидая столь щедрого гонорара, но тем не менее это не сбило его с намеченного пути. Главная цель оставалась прежней — Ирина и тайна ее шляпки.
— Благодарю вас, Андрей Константиныч. — Дерябин забрал кейс со стола, не заглядывая в него. — Передайте, пожалуйста, мою благодарность и Льву Михалычу. Или я могу сделать это лично?
— Господин Долинский в настоящее время отсутствует. Я сам ему передам все, что сочту нужным.
— А не могу ли я переговорить с пациенткой? Мне важно знать ее ощущения после приема…
— Ирины тоже нет в особняке! — резко перебил доктора секретарь.
— Но ее машина стоит во дворе, — проявил неожиданное для себя упрямство Владимир Евгеньевич.
— Какая еще машина!? У Ирины много машин. Димыч! — крикнул секретарь в сторону двери, и в помещение вошел сопровождавший Дерябина автоматчик. — Проводи эскулапа на выход.
Долинский вызвал своего помощника по селектору, тот явился незамедлительно.
Лев Михайлович кивнул в сторону стула:
— Садись! Садись, Андрей, и рассказывай. — Олигарх смачно затянулся гаванской сигарой.
— А что рассказывать-то, Лев Михалыч? — вроде как недоуменно спросил секретарь.
— Не придуривайся, Андрей! — повысил голос Долинский. — Много брать на себя стал! Почему ты сразу не сообщил мне, что убит человек Коха? Почему я должен узнавать об этом из посторонних источников?
— Да я и сам не вдруг о том убийстве узнал, — развел руками секретарь. — А когда узнал, то не придал этому особого значения. Ну, шлепнули какого-то урку… Да такое каждый божий день происходит!
